Читать интересную книгу Запечатанное письмо - Эмма Донохью

Фидо не дала Хелен договорить:

— А помнишь, как в ту, первую нашу зиму мы читали друг другу «Холодный дом»?[30]

— Конечно! Когда ты читала о смерти леди Дедлок, мне было так страшно, что потом я не могла заснуть!

— Ты слышала, что Диккенс развелся с женой после того, как она родила ему десять детей?

— Дорогая моя, эта сенсация едва ли не в тот же день долетела до Рангуна! — воскликнула Хелен. — Каков наглец! Обвинять ее в газетах в том, что она якобы не способна на материнскую любовь!

— Говорят, у него связь с какой-то актрисой, — добавила Фидо, понизив голос, хотя поблизости никого не было.

— Если бы просто с какой-то актрисой! — с наслаждением смакуя предмет, авторитетно заявила Хелен. — Но это сестра его жены!

— Не может быть!

— Я уверена, что на прошлой неделе видела именно ее, она покупала галоши на Регент-стрит. Я имею в виду миссис Диккенс, а не ее сестру. Бедняжка, она так опустилась!

— Она живет со старшим сыном, остальные дети навещают ее очень редко, — сокрушалась Фидо. — Я слышала, она до сих пор читает каждую вещь, которая выходит из-под пера ее мужа. Как это грустно!

— Это просто ужасно!

Экзальтированные интонации не меньше самих высказываний Хелен заставили Фидо расхохотаться. Они пробудили в ней те ее стороны, которые благополучно дремали все эти семь лет, — способность вести легкомысленный разговор, беззаботно высказывать свое мнение и даже некоторую бесшабашность.

— Вы очень скучаете по Мальте? — спросила она подругу.

— Ну, что касается Гарри, то он определенно скучает, — ответила та, любуясь двумя белоснежными лебедями, гордо скользящими по воде. — Там он занимал большой пост и пользовался уважением, а здесь ему нечего делать, разве только посещать эти скучные камерные концерты или лекции о конструировании боевых кораблей. — Она сердито вздохнула. — Обычно жены жалуются, что мужа невозможно выманить из клуба, а мой целыми днями торчит дома! Надеюсь, ему подыщут какую-нибудь канцелярскую работу в Адмиралтействе. В противном случае своим ворчанием и постоянными замечаниями он сведет с ума и меня и девочек!

— А сама ты скучаешь по Мальте?

— Какая разница, где жить? — пожала плечами Хелен. — Для меня главное — это люди.

Что это значит? Фидо обернулась и с любопытством всмотрелась в лицо подруги.

Когда она вчера лежала без сна, ей пришло в голову, что если они возобновят дружбу, то уже на новых условиях. Раньше, на Экклестон-сквер, Фидо играла роль младшей, зависимой, что-то вроде Горацио женского рода, как она теперь понимает. Она частенько подозревала Хелен в том, что та за шумным многословием скрывает свои истинные чувства. Но тогда это казалось ей просто манерой подруги; она слишком восхищалась ею, чтобы критиковать. Однако теперь Фидо повзрослела, стала более серьезной и опытной. И если они хотят считаться друзьями, то должны быть откровенны и доверительны друг с другом. Поэтому она задала вопрос, который давно уже вертелся у нее на языке:

— Очень удачно, не правда ли, что отпуск полковника Андерсона совпал с вашим возвращением на родину? — Она постаралась произнести это небрежно, но вопрос все равно прозвучал неожиданно.

Хелен быстро взглянула на нее, затем снова перевела взгляд на реку.

— Он ждет, что вскоре его снова отправят на Валлетту.

— Вместе с его полком?

— Он командует вторым батальоном двадцать второго Чеширского полка. Он солдат старой школы, как и Гарри, — железная дисциплина и все в этом роде.

— А мне он показался таким приятным и обходительным! — удивилась Фидо.

— О, он pukka sahib.[31] Слишком приятный, а потому опасный, — хмуро добавила Хелен, не отводя взгляда от перламутровой поверхности реки.

У Фидо учащенно забилось сердце. «Ты сама это начала!» — укорила она себя.

— Ты меня понимаешь? — спросила Хелен, оборачиваясь к ней и щурясь от солнца.

— Надеюсь, что нет.

— Да нет, ты все понимаешь, — рассмеялась Хелен.

«И кто тебя тянул за язык! — снова рассердилась на себя Фидо. — Теперь не жалуйся!»

Хелен склонила голову набок и потерла шею, словно от боли.

— Он отчаянно влюблен в меня.

Фидо брезгливо поморщилась.

— Что? Мне не следовало говорить так откровенно, даже если нас слышат только эти лебеди да утки? Что ж, в таком случае будем истинными англичанками и скажем, что Андерсон впал в соблазн, — резко бросила Хелен и ускорила шаг, так что Фидо пришлось чуть ли не бежать. — И откажемся признавать, что холостой мужчина способен сильно увлечься женой офицера старше его по званию. Что даже в тридцать шесть лет мать уже довольно больших детей может оставаться весьма привлекательной особой!

Фидо хотела сказать ей, что она такая же красавица, как и прежде, но предпочла промолчать. Хелен всегда необходимо было чувствовать себя окруженной вниманием мужчин — раньше Фидо считала это невинным грешком, вроде любви к сладкому, но сейчас в ее голосе звучит незнакомая, пугающая жесткость.

— О, madre! В каком сложном положении ты оказалась!

Ответа не последовало.

Задыхаясь от быстрой ходьбы, она придержала Хелен за локоть.

— Иди медленнее и обо всем расскажи мне. Ты почти с гордостью говоришь, что делаешь этого человека несчастным, — строго сказала она.

Хелен резко обернулась к ней; румянец, разгоревшийся у нее на щеках, сделал ее еще более неотразимой.

— Мне нечем гордиться! Это подлинная катастрофа!

«Она похожа на ребенка, случайно разбившего поднос с посудой».

— Ты не знаешь, каково мне было все эти годы, — с горечью призналась Хелен. — Гарри такой скучный, тяжелый на подъем. Я ему не нужна, понимаешь? Когда на Мальте устраивались приемы, он уходил уже через час, и мне приходилось танцевать с другими офицерами, которые провожали меня домой.

Фидо была в полном смятении.

— Так что я могла поделать, когда один из друзей моего мужа стал и моим другом, в самом искреннем и невинном смысле этого слова, хотя сам он считает, что между нами не просто дружеские отношения?

— Но, Хелен, — серьезно начала Фидо, — при первых же признаках увлечения Андерсона ты должна была сразу порвать с ним все отношения.

Та только передернула плечами.

— А что это значит — первые признаки? К тому моменту, как ты это замечаешь, увлечение успевает вырасти, как гриб за ночь.

— Тем больше оснований сразу вырвать его с корнем.

— Я не поощряла его ухаживания.

— Поощряла, я видела это собственными глазами! А как ты называешь то, что вы вдвоем разъезжаете по городу?

— Ну, уж и разъезжаем, — возразила Хелен. — Мы ездили за покупками и по дороге навестили тебя в типографии…

У Фидо закружилась голова. Возможно, полковник, под благовидным предлогом повидаться с Хелен, сам предложил заехать к ней в типографию?

Хелен внезапно остановилась.

— Ах, Фидо, я не могу больше скрывать это от тебя! Если бы ты знала, как радостно и приятно, когда блестящий красивый офицер с обожанием смотрит на тебя и ловит каждое твое слово!

Но Фидо считала высокого адмирала Кодрингтона с черной бородой гораздо привлекательнее кудлатого белокурого Андерсона, который чем-то напоминает ей спаниеля, но суровый и сдержанный мужчина наверняка проигрывает в сравнении с любезным и обходительным молодым человеком, особенно в глазах Хелен. Фидо вполне способна оценить привлекательность представителя противоположного пола, но, в отличие от других женщин, ее сердце не трепещет от восторга рядом с каким-нибудь красавцем, даже если он оказывает ей лестное предпочтение.

— В самом деле, подумай, Фидо, — Хелен горячо сжала руку подруги, — не можешь же ты винить меня за то, что я принимаю его преданный взгляд подобно сердечному лекарству, которое поддерживает меня в самые тяжелые минуты?

— Стыдись! Ты должна понимать, что в результате это принесет вам обоим только боль и страдания! — возмущенно воскликнула Фидо, отдергивая руку. — Как жена и как мать…

— Что ж, этого и стоило ожидать: теперь начнется лекция, — едва слышно пробормотала Хелен.

Действительно, в душе Фидо настолько укоренились понятия, внушенные ей родителями, что она готова произнести наизусть целую речь о нравственном долге и приличиях…

— Прошу тебя, не делай этого. — Хелен с умоляющим видом прижала к ее губам свой изящный пальчик.

— О чем ты? — Но она знала.

— Не бросай в меня камень. Не огорчай меня нотацией, которую мне может прочесть в Белгравии любая ханжа с ее банальными суждениями! Друг мой, за последние годы ты стала совершенно другой, и я счастлива это видеть! Ты сумела вырваться из наезженной колеи! — восторженно сказала Хелен. — Помнишь, когда ты приходила ко мне, ты с возмущением говорила о браке — что жена целиком растворяется в…