Неоднозначный, на наш взгляд, вывод. Получается, что иные юридические науки (кроме теории права) своим категориальным аппаратом, а значит, и своим методом не обладают. Пожалуй, единственным аргументом из приведенных, обосновывающим особое значение теории государства и права, является то, что категории этой науки отражают объективную диалектику государственно-правовой сферы общественной жизни предельно обобщенно для всей юриспруденции. Они являются общими для всей юридической науки, что позволяет отнести их к группе общенаучных (межпредметных) в границах юриспруденции. Особенность теории государства и права заключается в том, что она вырабатывает основные фундаментальные категории юриспруденции, которые, будучи отражением наиболее существенных свойств и главных связей государственно-правовых явлений, наиболее глубоки по своему содержанию и широки по объему, воспринимаются в качестве «опорных конструкций» иными юридическими науками.
Интересно в этой связи мнение В.В. Ныркова о том, что «все общие понятия, вырабатываемые наукой теории государства и права, есть юридические категории – наиболее общие абстракции правоведения. И, следовательно, они способствуют своеобразному объединению правовых знаний, «расчлененных» в специальных юридических науках, позволяют познавать явления правовой действительности с «единой», «общей» позиции, абстрактно в мышлении воссоздавать ее общую картину и тем самым содействовать единству познавательной деятельности во всех отраслях правоведения. <…>
Без указанных категорий ученый одной специальной отрасли правоведения не понимал бы ученого другой частной области знания юридической науки»59.
Бесспорно, что в большей степени общие (межпредметные) юридические категории представлены именно в теории государства и права. Однако стоит заметить, что включать в систему юридических категорий мы можем только те (и, следовательно, не все) обобщающие понятия теории государства и права, которые являются предельными в рамках данной системы знаний и фундаментальными, т. е. играющими в процессе познания фундаментальную логико-гносеологическую и методологическую роль.
Кроме того, не стоит забывать, что юридические категории могут формулироваться и в рамках отраслевых наук. Последние также обладают своим предметом и методом, особенностями своего категориального аппарата, в котором наряду с общими (межпредметными) юридическими категориями, отраженными в рамках теории государства и права, используются еще и частнонаучные юридические категории, обусловленные особенностями предмета конкретной отраслевой науки.
А.М. Васильевым высказывалось мнение о необходимости разграничения правовых категорий и категорий права: «Правовые категории – научные понятия, которые выступают как инструмент научного мышления и служат для отображения объективной сути правовых явлений. Категории права – компоненты правовой нормативной структуры, инструмент правового регулирования».60
Он утверждал: «Объективируясь в праве, соответствующие понятия выходят за пределы чисто научных представлений, получая более широкую общественно-юридическую значимость. Такая объективизация выступает как момент перехода правовых категорий в категории права и является основанием для проведения различий между ними.
Будучи включены в состав нормативно-правового акта, т. е. став категориями права, указанные понятия, во-первых, превращаются в общеобязательные государственные установления, во-вторых, не только проявляются как атрибуты абстрактного мышления, но и выступают как средство регулирования общественных отношений, как государственный масштаб оценки поведения людей, в-третьих, приобретают способность переводить общие абстрактные требования на уровень практических действий участников правового общения»61.
Это утверждение кажется нам весьма спорным.
Во-первых, от закрепления юридических категорий в формальных источниках права содержание самой категории не изменяется. Она описывает все те же существенные свойства явления, что и до закрепления. Как мы уже отмечали, нормативные установления – это часть окружающей нас действительности. Юридическая категория описывает свойства этой действительности одинаково, независимо от того, закреплена она или нет.
Во-вторых, алгоритм формирования юридической категории предполагает сначала ее осознание и формулирование, а затем, возможно, закрепление. То есть юридическая категория не создается законодателем, она лишь может быть включена в текст формального источника права как некая данность.
В-третьих, юридические категории не всегда находят письменное закрепление в нормативно-правовом акте. Как минимум существуют и иные формально-юридические источники права (например, правовой обычай). Большинство категорий осознаются и описываются учеными в рамках юридической науки. Автор, отмечая, что «категории права выступают как средство регулирования общественных отношений», видимо, имел в виду правовые дефиниции. Они закрепляются в формальном источнике права и описывают свойства предметов, явлений и процессов. В рамках юридического источника это действительно одно из наиболее абстрактных и часто встречаемых обобщений. Но это все еще не категории. Речь в этом случае можно вести только об определениях, получивших официальное закрепление в позитивном праве. А определения и категории, как мы уже отмечали, находятся на разных уровнях абстрактного мышления. Юридические определения, получившие официальное закрепление, представлены в позитивном праве намного чаще, чем юридические категории.
Вот почему, дабы не создавать терминологическую путаницу, не следует, на наш взгляд, проводить различия между «правовыми категориями» и «категориями права».
Автор и сам в некотором смысле приходит к этому выводу, отмечая, что «правовые категории используются для того, чтобы выразить истинное знание о правовой сфере общественной жизни, а категории права выступают как образец, государственный масштаб поведения людей и оценки их поступков. Поскольку знания о правовой сфере общественной жизни лежат в основе этого масштаба, одноименные правовые категории и категории права совпадают по своему содержанию.
В гносеологическом плане различия между правовыми категориями и категориями права провести трудно, ибо и те и другие есть субъективный образ реальной действительности, являются элементами духовного освоения общественной жизни»62.
Основываясь на принципе науки «не удвоения понятий», здесь и далее по тексту мы используем словосочетания «юридические категории», «правовые категории» и «категории права» как синонимы.
Что касается определения юридической категории, то здесь, полагаем оно, во-первых, должно быть основано на описанных нами ранее общих для всех научных категорий признаках, а во-вторых, отражать особенности юридических категорий как формы научного познания государственно-правовой действительности. При этом должен быть выдержан объем юридической категории, т. е. в определении не должен сужаться или, наоборот, расширяться предмет отражения юридической категории.
Предложенное в 1976 году А.М. Васильевым определение юридической категории как «предельного по уровню обобщения фундаментального абстрактного понятия теории правоведения»63, на наш взгляд, не отвечает этим требованиям и нуждается в корректировке, поскольку не включает черты, общие для всех научных абстракций, и основные особенности, позволяющие выделить ее из всей системы научного знания. Кроме того, оно сужает объем юридической категории, относя к последней только абстракции «теории правоведения».
Полагаем, что более полным и универсальным определением юридической категории может служить следующее.
Юридическая категория – это развитая форма абстрактного мышления человека, предельно отражающая и обобщающая существенные свойства и связи явлений и процессов объективно существующей государственно-правовой организации общества в виде содержательных образов, используемая юридической наукой в качестве своего метода.
Это определение будет использоваться нами как основа дальнейшего исследования юридических категорий, установления их видовых характеристик и системных связей.
Как видно из предложенного определения, юридические категории являются частью общей системы научных категорий, а поэтому сохраняют общие для всех научных категорий признаки, описанные нами ранее.
В качестве особенностей именно юридических категорий выделим следующие.
Во-первых, это особый объект отражения. Юридическая категория описывает свойства и связи явлений и процессов государственно-правовой организации общества. Объект отражения должен быть наиболее значимым, масштабным в рамках данной социальной среды. Недопустимо, на наш взгляд, безосновательно расширять (например, относить к объекту отражения всю социальную среду обитания человека) или сужать его (например, ограничиться только правовыми нормами). Юридические категории отражают качественную определенность явлений и процессов государственно-правовой организации общества, которая, как преимущественный объект отражения, служит критерием разграничения юридических и иных научных категорий. Юридические категории могут отражать разные свойства и связи объекта, но именно для юридических категорий свойства и связи в аспекте государственно-правовой организации общества имеют безусловный приоритет.