может ли он присесть на один из пустых стульев между нами. Она медленно кивает, немного вяло соображая, что происходит под действием алкоголя и обаяния Карвера. Я пинаю ее под столом, жестом предлагая вытереть слюни с ее подбородка.
— Не знал, что ты сюда придешь, — говорит он, глядя на меня.
— Я тоже не знала, что ты здесь, иначе бы пошла в другой бар.
Он ухмыляется.
— Я надеялся, что вне офиса ты будешь менее ненавистна ко мне.
— Прости, что разочаровала, — говорю я, обхватывая губами соломинку и высасывая последние капли маргариты из бокала.
Несмотря на то, что Фелипе стоит рядом с ним и спрашивает, не хочет ли он сделать заказ, Карвер не сводит с меня глаз. Они приклеены к моему рту, пока я провожу по соломинке языком, и он ерзает на стуле, когда я отпускаю ее.
Внутри все переворачивается от интенсивного взгляда, когда он поднимает его на меня, прожигая насквозь мое либидо. Я виню в этом маргариту. Отодвигая стакан на середину стола, я смотрю на Фелипе.
— Можно мне стакан воды со льдом, пожалуйста? — спрашиваю я.
— Сейчас принесу. Что-нибудь для вас, сэр?
— «Джек» и кока-кола. И принесите ей тот же коктейль.
— Конечно.
Он откидывается на спинку стула, ухмыляясь мне.
— Итак, какой был вопрос?
— Вопрос?
— На который ты так легко ответила.
— Не имеет значения, — усмехаюсь я, удивленная тем, что передо мной так скоро появился еще один напиток.
Хэлли наклоняется вперед, вступая в разговор.
— Я спросила ее, не чувствует ли она, что сожалеет о том, что тратит так много времени на свою карьеру, а не на личную жизнь.
Брови Карвера поползли вверх.
— И какой был твой ответ?
— Я сказала, нет. — Группа меняет песни, пока я пытаюсь решить, стоит ли пытаться вести с ним разумный разговор.
Хэлли с озорной улыбкой уходит, оставляя нас с Карвером наедине.
— Итак, — говорю я, заставляя себя сглотнуть, — как насчет тебя?
— А что со мной?
— Ты чувствуешь, что пришлось пожертвовать личной жизнью ради профессиональной?
— На самом деле, нет. Я делал то, что хотел, в обеих сферах своей жизни.
— О.
— Однажды я был помолвлен.
Мой бокал чуть не выскальзывает у меня из рук. Я ловлю его за секунду до того, как красновато-розовая жидкость стекает по моей рубашке.
— Ты был помолвлен?
— Ну, да, — говорит он, опуская глаза. — Всего на несколько месяцев, сразу после колледжа. Ее звали Тиш. Маркус познакомил нас. Я мало что могу рассказать о ней. Она была милой.
— Что произошло?
Он пожимает плечами, давая понять, что не совсем уверен.
— Тиш умела нравиться людям, — говорит он наконец. — Она говорила всегда правильные вещи, делала все с первого раза. В ее теле не было ни одного изъяна.
— Тогда в чем была проблема?
— А ее и не было, — смеется он. — Вот почему она мне нравилась. Она знала, что сказать. Она заставляла меня чувствовать себя определенным образом, и мне это очень импонировало.
— Я все еще не понимаю, в чем были проблемы, — усмехаюсь я.
Он делает большой, размеренный глоток, прежде чем поставить свой бокал. Затем смотрит на меня.
— О, кажется, догадываюсь, — поддразниваю я. — Ты не мог с ней поспорить. Я знаю, как ты любишь хорошенько поспорить. Это, должно быть, сводило тебя с ума, не так ли?
Его смешок омывает меня, оплодотворяя маленькое зернышко счастья, спрятанное в моем животе.
— Нам не о чем было говорить, — просто говорит он. — У нас были совершенно разные интересы. Мог ли я жениться на ней и быть счастливым? Да, наверное. Я не сомневался в ее верности или доброте. Моя семья обожала ее. Но семья была вынуждена терпеть меня. Но был бы я рад возвращаться к ней домой в конце дня?
— Да, — киваю я, пригубив половину своего напитка и чувствуя, как текила обжигает горло. — Должно быть, проще просто пойти домой с любой девушкой, которую ты подцепишь в баре, верно?
Сурово сжатые губы застают меня врасплох. Он наклоняется ко мне, его взгляд становится жестким.
— Я знаю, ты думаешь, что я полное дерьмо.
— Ты прав. Я действительно так думаю.
— Супер. Наверное, я заслуживаю такое отношение. Но я не цепляю цыпочек, если это то, о чем ты думаешь.
— Я вообще об этом особо не задумывалась.
Это абсолютная, вопиющая ложь. Статус его личной жизни самая популярная тема у меня в голове последние пару дней. Как такой парень, как он — чертовски красивый, богатый, президент успешной компании — может быть отвергнут? Или, по крайней мере, не имел гарем? Это кажется невозможным. Но все же…
— Я действительно ценю, что ты считаешь, будто я могу просто выстроить их в шеренгу и поступить с ними по-своему, — улыбается он.
— Уверена, что так и есть.
— Возможно. — Он смотрит на мой пустой стакан и подает знак Фелипе принести мне еще.
— О, нет, — говорю я, отмахиваясь от него. — Я выпила целых два бокала. Это мой предел.
— Не доводи ее до четырех, — предупреждает Хэлли со смешком, возвращаясь к нашему столику. Она хватает свою сумочку.
— Что произойдет после четырех бокалов? — спрашивает Карвер.
— Она становится немного пьяной…
Фелипе ставит передо мной еще один напиток.
— Она выпьет еще один, — смеется Карвер, поднимая взгляд на официанта.
— Нет, Фелипе, — говорю я, глядя ему в глаза. — Это все. Больше не надо. Хорошо?
Не уверена, что Фелипе послушает мою просьбу, поскольку уходит через весь зал. Я смотрю на Карвера. Он расслаблен, на лице развратная ухмылка. Это прокладывает прямой путь к центру моего либидо, заставляя все тело пылать в огне. Хотя нас окружает пара сотен человек, такое чувство, что на всем Манхэттене нас только двое.
— Эй, — говорит Хэлли, дотрагиваясь до моей руки. Я вздрагиваю от неожиданности. В голове