И на свином вмещались пятачке.
Живу не для того, чтоб на скрижали
Мои инициалы написали -
Я мирозданью цель хочу найти.
Пусть надо одой висит молчанья молот,
И ветер равнодушия свистит,
Но я упрям и буду строить Город.
9.9
Но я упрям и буду строить Город
Для тех, кто в мире места не нашел,
Дня тех, чье время не пришло еще,
Поскольку мир еще жестоко молод,
Еще силен в нем эгоизма холод,
Еще нахальны мерзости трущоб,
И вход в него «пришельцам» запрещен -
И к атмосфере знак такой приколот.
А в Город входят первые жильцы:
Читатели, мечтатели, творцы -
Они не ищут для прихода повод.
Творцы всегда предпочитают жить
Там, где свободно можно мир творить -
Творя, мы утоляем жизни голод.
9.10
Творя, мы утоляем жизни голод,
Который невозможно утолить,
Коль не удастся душу удалить
Иль умертвить введением иголок.
Путь в иглотерапию духа долог: -
Как душу ни коли – она болит,
Мне иглы безразличия ввели -
Прозрачен сердца бодренький осколок!
Проходит горе мира сквозь него,
Гонимое морозной синевой,
Сердечного покоя не нарушив.
Но души мертво, как доска к доске,
И беззащитно, как киты на суше,
Без творчества пригвождены к тоске.
9.11
Без творчества пригвождены к тоске,
Кто без него себя уже не мыслят.
Им все блага вселенной перечисли -
Для них блага в строке или в мазке,
Иль в первозданном мрамора куске.
Мы, может быть, затем из мрака вышли,
Чтоб звезд лучи бессмысленно не висли,
А бились пульсом мысли на виске.
Да только звезды далеко- далёко.
Не видно их из освещенных окон.
И не до них там, право, не до них.
Где бродит запах будущих свиданий,
Заботами забиты ночи, дни -
Дурманит дух наркотик ожиданья.
9.12
Дурманит дух наркотик ожиданья,
Иллюзии закрыли небосвод.
Который год в них радуга цветет,
Сухими порожденная дождями,
Что смоют горечь будущих метаний
И настоящих дней соленый пот:
Вот-вот наступит миг, вот-вот придет
Герой-спаситель, жизнь счастливой станет.
Устал я верить, надоело ждать.
Еще не поздно мир в себе создать:
Моей любви фундамент есть у зданья,
Есть честного ума глубокий свет,
Зато ни потолка, ни стен в нем нет -
Вдыхаю свежий воздух созиданья!
9.13
Вдыхаю свежий воздух созиданья!
Хотя дышать без дела недосуг -
Все в мире ждет моей души и рук.
Не только пониманья – состраданья.
Уже не ждет, а требует, как дани.
Да я и сам приду на зова звук…
Как воздух созидания упруг!
В нем плодотворны радость и страданье…
Но спотыкаюсь о вопрос: – Зачем?
Зачем в сетях проблем искать проблем?
Достанет и одной – неразрешимой.
Я собственному миру не лакей,
Но и не прячусь от него за ширмой,
Зажав всезнанья трезвость в кулаке.
9.14
Зажав всезнанья трезвость в кулаке,
Как попрошайка медную монету,
Мечтаю раскрутить ее в планету,
Всю силу сконцентрировав в щелчке,
Чтоб растворился медный грош в волчке,
Вертящемся вокруг оси запретной.
Не строят мир из песен перепетых,
А песню не сложить на пустячке.
Сквозь целесообразности запреты
Мой мир кристаллизуется в сонете,
Что обретает цель и смысл в венке.
Венок к венку – и в мире жизнь начнется.
На мысль ее и голос отзовется,
Кто Город Солнца строит на песке.
10. СЕДЬМОЙ ЭТАЖ
10.1
Зажав всезнанья трезвость в кулаке
Ищу в себе наивности бесстрашье,
Чтоб лень души, стоящую на страже
Великих дел, преодолеть в броске.
В венке венков, как в затяжном прыжке,
Стать на одно свершенье духа старше.
Немного вех в моем духовном стаже -
Но много тлена в личном рюкзаке,
И все ж, я никогда его не брошу.
Жизнь – мужество нести мгновений ношу.
Пусть я живу и жизнь творю не так,
Пусть упаду, но, поднимаясь, снова
Взвалю на плечи старый свой рюкзак -
Я исповедую живую честность слова.
10.2
Я исповедую живую честность слова.
Для правды не бывает мелочей,
Все важно – голос гнева, свет очей
И кто к чему прикован, кто раскован.'
Путь честности совсем не тем рискован,
Что убоится лжец моих речей
И станет мстить вонзанием мечей,
А тем, что я надеждой избалован.
Что мне для смысла нужен результат,
Что страшен мне бессмысленности ад,
Что к умолчаныо сердце не готово.
Но я своих не подтасую строк,
Не запасают вдохновенье впрок,
Цель творчества – не плановость улова.
10.3
Цель творчества – не плановость улова,
А поиск смысла времени в себе,
Созданье смысла собственной судьбе
И встреча духа с истиной суровой.
И поиск для бездомной мысли крова,
Предчувствие еще незримых бед,
Спокойная способность не робеть
Пред тайною молчания Иного.
И доведенье силы мастерства
До простоты и правды естества,
До ясной неизбежности дыханья.
Пока я карандаш держу в руке,
Пусть между строк смерч жизни полыхает,
А чистая жемчужина – в строке.
10.4
А чистая жемчужина в строке
Рождается из непрерывной боли
От той песчинки, что плоть духа колет,
Живя в его ракушечном мирке.
И красота на вольном ветерке,
И красота, рожденная в неволе -
Все – Красота, и нет прекрасней доли,
Чем с ними жизнь прожить щекой к щеке.
Незрима грань меж болью и болезнью.
Искать в болезни жемчуг бесполезно,
Как соловья в пластмассовом свистке.
Созданье жемчуга доступно океану,
И всякий раз, когда его достану,
Мне стыдно уподобиться реке.
10.4
Мне стыдно уподобиться реке,
Что каждый день свое меняет русло.
Приятно течь, где путь цветами устлан,
Но сотворишь болото в цветнике.
По капле начинаясь в леднике,
Река спешит, чтоб раствориться в устье,
Где бьется океан в тисках Прокруста,
След пальцев оставляя на песке.
Но много ль смысла молнии ветров
Метать, не выходя из берегов,
Легко неся привычные оковы?
Но много ль жертвы в облаках, пока
В тебя впадает щедрая река,
Что от прилива вспять бежать готова?
10.6
Что от прилива, вспять бежать готова
Река, что испокон веков пресна,
Понятно мне – ее боязнь ясна
Инстинктом сохранения простого?
Чужда ей соль отчаянья морского,
Ей горечь океана не нужна,
Зачем несет ей сложности волна -
Ей, чье начало в капле ледниковой?..
Сотрет сопротивления следы
Круговорот простой речной воды,
Река летящей тучей станет снова.
В природе все свою играет роль,
А что тогда для океана – соль?
Я думаю, что честности основа.
10.7
Я думаю, что честности основа -
Спокойное бесстрашие души,
Когда ее не смогут устрашить
Ни суд, ни казнь – все это так не ново.
Бесстрашие от чувства коренного,
Что разум невозможно задушить:
Не в слове, так в поступке будет жить -
А тело жаль, как жаль всегда больного.
И страстно мы цепляемся за плоть,
И этой страсти не перебороть,
Поскольку крылья духу дарит тело,
Чья сущность – в однодневке мотыльке…
Душа бессмертье обрести успела б
В незамутненном грязью роднике.
10.8
В незамутненном грязью роднике,
Что щедро дарит нам глоток свободы,
Растворены работы духа годы,
Как пот и жизнь шахтера в руднике.
Узнав себя в прозрачном двойнике,
Что на меня со дна времен восходит,
Не откликаюсь дуновеньям моды,
Запоминая встречи миг в строке.
А родника бездонная зеркальность
В себя вбирает небеса и скалы,
И строфы строчек промелькнувших птиц,
Чтоб возвратить их в мир высоким слогом
Несуетно исписанных страниц,
Хоть чавкает в лицо ему дорога.
10.9
Пустъ чавкает в лицо ему дорога,
Жующая спешащий шум шагов -
Грязь не страшна строителю миров:
Строительная грязь – грязь лишь до срока,
Когда ее творца увидит око
И передаст в ладони мастеров.
Жизнь – матерьял поэтов и богов,
А родники – живые очи бога.
Лишь свет любви дает очам прозреть,
Чтоб никогда уже не умереть,
А воскресить усталых и убогих,
Кто с детства был дороге обречен
И в автомат идущий превращен