Ещё несколько минут поворочался, и всё-таки провалился в сон. Причём если тело отдыхало, то вот сознание сразу окунулось в сонм перемежающихся и совершенно не связанных между собой кошмаров. То ему казалось, что он сидит у телефона в далёкой Индии и с внутренним отвращением ждёт звонка от своей подлой жены. Якобы она вот-вот должна позвонить и сообщить, что все деньги она вернула покупателям, а всё имущество Загралова вновь записано на его имя. Потом сон резко менялся, и уже казалось, что он падает с неба в чёрный зев знакомого двора. Падает лицом вниз, пытаясь хоть как-то перевернуться спиной. Не получается! Уже виден огромный сугроб, и покосившаяся будка-киоск. А в голове бьётся одна напрасная мысль-желание попасть в грязную гору снега. И как назло сильный ветер относит в сторону, прямо на ощерившееся толстыми досками строение. Стон, скрип зубов, премерзкое ожидание смерти…, и вдруг резко приблизившееся лицо хозяина индийского особняка. И тот, на английском начинает требовать оплату сразу за три месяца вперёд.
Опять падение. Но теперь мимо проносятся освещённые окна, с высунувшимися по пояс людьми. Кажется можно ухватить их за руки, остановить падение, но руки в последний момент отдёргиваются, словно от удара током, и несчастный человек продолжает падать в пропасть… На второе дно… Или на третье?
Именно с этим вопросом в голове, Иван Фёдорович и вырвался из кошмарного сна. Резко открыл глаза и сбросил с потного тела одеяло. Настолько оно неприятно давило своей неожиданной тяжестью.
Минуты три прислушивался и присматривался. Без пяти десять. С кухни доносятся громкие голоса. Через окна прорываются солнечные лучи.
"Хорошо придавил на массу! – пустился Иван в рассуждения. Несмотря на ночные кошмары и мокрое от пота тело, чувствовал он себя вполне бодро. – Что это они? Неужели ругаются? Да вроде нет… Шутят. Значит давно и хорошо знакомы. И погодка сегодня, вроде как на поправку пошла. Неужели весна спохватилась? Давно пора… Но как мне к ванне-то добраться? Может ещё чуток подождать?"
Пока сидя на спальном месте, надевал халат, и прятал сигвигатор в пакет, голоса переместились в коридор, дело пошло к прощанию:
– Всё, Ленка, побежал я. Базальту привет, пусть не забудет мене завтра перезвонить. И это…, – мужской голос стал тише. – В таком виде не ходи, а? Не одна ведь в квартире.
Шумное фырканье в ответ перешло в капризное женское контральто:
– Чем тебя мой вид не устраивает?
– Уф! Прибьёт тебя Илья когда-нибудь, ей богу прибьёт.
– Ага! Дождёшься от него! – в женском голосе чувствовалась обида. – Он меня даже к тебе не ревнует.
– Ничего, ничего! Ещё пару раз ко мне усядешься на колени, и сиськи свои мне на уши положишь, он тебя точно с балкона полетать отпустит. Ты его ещё плохо знаешь. Всё, чмок, чмок!
Хлопнула входная дверь, щёлкнул замок. После чего тень мелькнула в сторону спальни, и ждущий наготове Иван, устремился к ванной комнате. И в коридоре чуть не столкнулся с замершей девицей. Лет двадцати двух, двадцати пяти, стройная и красивая, в лёгком пеньюаре, босиком и с полотенцем на плече, она скорей всего прислушивалась, что творится в гостиной. Заранее встала в самую эффектную позу и теперь наслаждалась растерянностью и смущением на лице ночного гостя. А тот топтался на месте, никак не получалось сообразить: вернуться обратно, поздороваться или так и продолжить свою партизанскую пробежку.
Девица заговорила первой:
– Так это значит, тебя Ванюшей зовут?
– Да…, Елена! – наконец-то прорвались вежливые, упредительные слова. – Рад познакомиться. Прошу прощения, что в таком виде, но моя одежда сохнет на балконе, а я несколько переспал… Не догадался будильник поставить.
– Да ладно, что я мужика в халате не видела? – ухмыльнулась красотка. – Твою куртку я тоже на сушку повесила ещё два часа назад. А готовить ты умеешь?
Такой неожиданный вопрос заставил гостя пожать плечами и соврать:
– Нет… Ну, разве что там яичницу поджарить, макароны с тушёнкой сварить.
– Жаль, думала, ты чего вкусного на завтрак сделаешь. Ведь посуду помыл, всё убрал, значит, и готовить должен уметь.
– Нельзя объять необъятное, – позволил Иван себе пофилософствовать, непроизвольно поглядывая на дверь в ванную комнату. Потом попятился обратно: – Сейчас я постель свою уберу и диван сложу…
– Да мне в той комнате ничего не надо, так что не спеши. Помыться ведь хочешь?
– Если можно?..
– Да сколько угодно! – милостиво разрешила Елена, удивлённо подвигала тонкими бровями и, слишком уж соблазнительно повиливая бёдрами, отправилась в спальню.
Как ни странно, но никакого влечения плоти к красавице Загралов не ощутил. Ни капельки она его не прельстила, хотя, несомненно, обладала для этого всеми качествами ухоженной, шикарной и можно смело утверждать сексапильной самки. Уже моясь в душе, он с горечью подумал на эту тему:
"Похоже, во мне напрочь умерло мужское начало. И что-то мне подсказывает, что я больше никогда не женюсь. Хорошо это или плохо? Хм…, в данный момент мне кажется, что очень хорошо! Женщины – зло, и от него надо держаться как можно дальше. А если и пользоваться ими, то лишь с потребительскими целями. Ни в коей мере не влюбляясь и не впуская их в глубину души!.."
И тут же окаменел под струями воды. Потому что явственно расслышал своим музыкальным слухом, как скрипнула приоткрывшаяся дверь в ванную комнату.
Глава третья
ПРИЯТЕЛЬ
Скрипнувшая дверь в ванную, скорей всего распахнулась от сквозняка, или от подвижек воздуха, получившихся при открытии входной двери. И уже в следующий момент послышался голос Базальта:
– О! Никак уже все встали? А кто в ванне? Не Сашка?
– Нет, – послышался голос Елены с кухни. – Он ровно в десять умчался. А ты чего так рано?
– Ха! Надо же проверять, не заводятся ли у меня в шкафу двуногие моли! – после чего хозяин заглянул в ванну, и буркнул в сторону непрозрачной клеёнки: – Ванюша! Тут защёлка неплотно прилегает, так что надо на задвижку дверь изнутри закрывать.
Плотно прихлопнул дверь и поспешил на кухню. Тотчас оттуда послышался неразборчивый смех и бубнящие голоса. То есть никаких подозрений по поводу нештатных ситуаций у Ильи не возникло.
А вот стоящему под душем Загралову, пришлось добавить холодной воды, настолько ему вдруг стало жарко. Слишком уж напугал неожиданный скрип: невесть что сразу в голову взбрело. И от одного только представления возможной сценки в ванне, его не то, что в жар бросило, коленки стали подрагивать:
"Ох уж эти женщины! – думал он, стараясь быстро и интенсивно домыться. – И в могилу походя сведут, и импотентом сделают играючи! Хотя последнее мне уже не грозит…, и на всякий случай надо будет Базальту в этом признаться… А то эта пассия явно пытается сыграть на его ревности. А вот ответный удар может попасть не в неё, а…, хм, да в кого угодно! Лишь бы не в меня!"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});