Эжени посмотрела на дверь, подалась к Али и понизила голос:
— В такие моменты с ним надо быть предельно осторожной.
— Неудивительно. Выглядел он жутко… хуже, чем в кино. Там-то хоть грим и компьютерная графика, а тут…
— Он из демонов, — пояснила Эжени шёпотом. — Не спрашивай, к какой именно разновидности относится, их тьма-тьмущая, я и половины не знаю. Дэсмонд сказал только, что из горно-ледяных. Умирая, они замораживают и себя, и всё вокруг в радиусе десяти метров.
Перспективы радовали, да.
— И что потом?
— Ничего, полагаю. Попробуй-ка выколупай труп из этакого ледника.
— Э-э… а отогреву они подлежат? — уточнила Али осторожно.
— Кто, трупы?
— Нет, живые… то есть раненые, но ещё не умершие.
— Не знаю, — пожала плечами Эжени. — Честно, Али, я лишь повторяю то, что Дэсмонд рассказал, и то он это сделал, пока мы к тебе ехали. Раньше он о происхождении Ройса даже мимолётно не упоминал.
— Не находишь, что благоверного твоего прямо-таки магнитом тянет к ледяным и снежным? — нервный смешок вырвался сам собой.
— Противоположности притягиваются, — хмыкнула подруга.
Дверь приоткрылась, в комнату просунулась чуть встрёпанная золотисто-каштановая голова.
— Мы с Ройсом отойдём ненадолго.
— Куда? — Эжени обернулась к мужу.
— Недалеко, — заверил Дэсмонд с обворожительной улыбкой, способной растопить и куда менее чувствительное женское сердце. Шагнул к Эжени, поцеловал её в уголок губ. — Скоро вернёмся. Побудешь пока тут?
— Да, конечно.
Ройс в комнату не зашёл и даже не заглянул. И когда полчаса спустя Дэсмонд вернулся за Эжени, ловец в квартиру не поднялся, оставшись ждать в машине.
8
— Ты прямо навсегда уедешь?
— Я ещё не решила. Думаю, — Али бросила взгляд на удручённое лицо Арнетти, сидящей напротив, и улыбнулась ободряюще. — Но я же не на другой континент уезжаю. Буду приезжать иногда… или возвращаться сюда с той стороны. Или даже если нет, то там-то мы точно будем встречаться. У Эжени…
— У Эжени все очень мрачные и поглядывают друг на друга так, будто на похороны пришли.
— Что-то случилось? — встревожилась Али.
— Ройс же всё ещё его выслеживает, да пока без толку. Во всяком случае, как говорит Эжени, подвижки в деле если и есть, то ни Дэсмонд, ни, тем более, сам Ройс о них не распространяются.
— Кого… выслеживает Ройс?
— Ну, демона того… который его ранил тогда.
— Его ранил де… — от неожиданности Али повысила голос и тут же умолкла, покосилась на людей, сидящих за соседними столиками кафе. Глубоко вдохнула и выдохнула в попытке взять себя в руки и заодно осадить заволновавшуюся волчицу, подалась через бежевую столешницу к подруге и закончила тише: — Демон?
— Да… кто ещё мог ранить такого, как он? Только ему подобный, — в карих глазах Арнетти мелькнула тень настороженности. — Ты не знала?
— Нет, откуда? С Эжени мы переписывались на прошлой неделе, и она ни о чём подобном и близко не упоминала.
— Наверное, решила тебе не говорить…
— Почему?
— Потому что… — Арнетти замялась вдруг, взгляд отвела. — Ну… после всего, что между вами было…
— Да ничего особенного между нами не было! — прошипела Али. — Переспали и переспали, ничего такого.
— Эжени сказала, после вы едва словом перемолвились.
— И что? Надо было начать с утра пораньше беседы задушевные вести? Или Ройс должен был признаться, что давно и без памяти влюблён в меня?
— После вашего ничего ловец с головой ушёл в работу и удвоил усилия по выслеживанию того демона, а ты перестала появляться не то что во дворце Дэсмонда — вообще в том мире.
— У меня были другие дела… я и так слишком много времени провожу во дворце и в том мире… у Ройса, как ты сама заметила, тоже свои заботы, — Али внезапно поймала себя на мысли, что попросту оправдывается. И ладно бы только за себя, но ещё и за ловца за компанию, словно он нуждался в устной защите от какой-то волчицы. — У нас обоих своя работа и своя жизнь, друг от друга не зависящая и на самом деле не столь уж часто пересекающаяся. Мы не можем, не должны и не обязаны торчать друг возле друга как приклеенные.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не можете, не должны и не обязаны, да, — неожиданно спокойно подтвердила Арнетти. — Только вот известно ли тебе, Али, что на операцию по спасению Юлиссы из лап страшного властного пластилина Ройс согласился исключительно потому, что Юл и твоя подруга тоже?
— Нет, — Али смерила Арнетти подозрительным взглядом. — С чего ты это взяла?
Вот уж чудная новость.
Или чудная. Куда больше нравится, туда ударение и ставь, так и так не ошибёшься.
— Дэсмонд проговорился как-то при Эжени, а она повторила мне.
— А больше ни о чём пресветлый князь болтать не изволили? — не удержалась Али от язвительной шпильки. Волчица и радовалась почти признанию, и тревожилась за избранную ею пару, пока человека терзали недоверчивое изумление, сомнение в правдивости услышанного и острое желание начать отрицать всё и немедленно. — Юл такая же подруга Эжени, как и моя, как и твоя. Справедливости ради, вы с ней между собой куда теснее общаетесь, вы ближе друг другу, чем я или даже Эжени. Поэтому то, что ты сейчас ляпнула, — глупость несусветная, Ари! О вашем с ней визите в Тёмное княжество рассказала ты, панику подняла Эжени, а Ройса в замок властелина отправил Дэсмонд, потому что, сам будучи правителем, не мог лично и без предупреждения объявиться на территории чужого государства. Я тут совершенно не при чём.
— И ты думаешь, у Дэсмонда не нашлось никого, кроме главы СБ, дабы отправить на эту с ума сойти какую важную, секретную и опасную миссию?
— Новый год был на носу, наверняка большинство готовилось отмечать его, а не болтаться по замку тёмного князя в поисках девицы, которая даже не нуждалась в спасении. А Ройс… Ройс одиночка, Дэсмонд — его единственный более-менее близкий друг, и тот нынче женатый и с ребёнком… Вряд ли у ловца была куча других планов на праздник.
— Сама себе противоречишь. То у Ройса своих забот полно, то нет иных дел, кроме как подруг княгини спасать.
— Если Дэсмонд попросит или вовсе прикажет, Ройс что, отказываться станет?
— Он сам вызвался.
— Ты на что-то намекаешь?
— Вообще-то я прямым текстом сказать пытаюсь…
— Знаешь, для пишущего человека ты на редкость туманно выражаешь мысли, — Али сняла со спинки стула свой рюкзачок, открыла и принялась рыться в поисках кошелька.
— Нравишься ты нашей пчёлке ледяной, — резюмировала Арнетти невозмутимо.
— Пчёлке ледяной?
— Юлисса его так прозвала. Пока он не слышит, конечно. Потому что его настоящее прозвище — Ледяное жало.
— Да, Юл что-то такое упоминала.
Правда, услышав о прозвище впервые, Али не придала ему значения, а там и вовсе из памяти выбросила. Зато теперь понятно, откуда оно именно такое взялось.
Арнетти положила руки на край стола, сама подалась к подруге и голос понизила до доверительного шёпота:
— Думаю, потому и в постель тебя потащил… да не сверкай ты так на меня глазищами! Уж что-что, а компанию для приятного времяпрепровождения он, поди, найти может без проблем, и необходимости кидаться на первую подвернувшуюся, то есть на тебя, у него точно нет. Согласись, мужик-то симпатичный, в меру статный, видный. А когда не хмурится и не смотрит волком… ой, прости, зверем, то вообще таким душкой кажется.
— Именно, Ари. Кажется, — затерявшийся в недрах вроде бы небольшого рюкзака кошелёк наконец попал под пальцы, судорожно перебирающие содержимое, и выбрался на свет ламп. Мысленно прикинув примерную сумму своего заказа и на всякий случай её округлив, Али достала купюру и положила на стол. — Если вдруг не хватит, напиши потом, я переведу остатки.
— Ты куда? — растерялась Арнетти.
— Срочные дела, только что вспомнила, — Али сунула кошелёк обратно, встала и накинула лямки рюкзака на плечо. — Извини, на днях как-нибудь встретимся ещё раз, в кафе посидим… или погуляем, не знаю… я всё равно не сию минуту уезжаю. Спишемся-созвонимся. Пока.