поставить на карандаш, - подсказала Макаровна.
- Слушай, а я же видала их во дворе, - вдруг нахмурилась Агриппина. – Этот… Даниил, кажется. Любит он её. Так на нее смотрел тогда…. Чего ж разошлись-то?
- Может быть, он пил, бил и по бабам гулял? – Предположила хозяйка квартиры, где они сейчас расположились.
- Пьёт, бьёт и по бабам гуляет – это у Дуськи Хвостиковой. А этот нормально выглядит. Да и рядом со мной они живут, никаких криков из их квартиры никогда и не было.
- Может быть, он денег мало домой носит? – Вновь всплыло предположение.
- Это вряд ли. Анька у него всегда хорошо одета была. Да и сам он на хорошей машине ездил. Вряд ли дело в деньгах. Тут что-то другое. Надо бы выяснить, - призадумалась пенсионерка.
- Да как же ты это выяснишь? – Удивилась Макаровна. – К людям в душу очень тяжело попасть.
- Вот и я думаю, - Наумовна поднялась, запихала блокнот на место и вздохнула. – Ладно, потом что-нибудь придумаем. Мишка сегодня обещал зайти, пойду обед готовить.
- Ага, ага, - кивнула ее подруга. – Иди, думай. Я за это время еще кое чего узнаю, - проворчала она едва слышно.
Наумовна и пошла. И дома, пока готовила обед, думала о том, с чего же все-таки начать. Она даже пару раз укоризненно посмотрела в сторону потолка. Это Филька её подбил на такую несуразную работу, вот пусть теперь и помогает, как хочет.
Мишка приехал только к ужину. Быстро проглотил еду и сбежал к своей мымре. Сердце у Агриппины из-за этого было не на месте. Он еще и сюрприз какой-то ей хотел сделать….
Она же до глубокой ночи сидела над блокнотом и пыталась хоть как-то сопоставить имена и фамилии. Вот одинокие женщины…, а как ты поймешь, что им надо-то? Как осознаешь, какие мужчины им подойдут? Мужчина же не телёнок, которого можно взять за ноздри и отвести к определённой женщине. У него тоже есть чувства и эмоции.
Дверь хлопнула как-то слишком уж эмоционально. Наумовна резко подняла голову от стола, на котором лежали маленькие листочки с именами. Она весь вечер их крутила и так, и этак, пытаясь найти хоть какие-то точки соприкосновения.
На кухню, чуть пошатываясь, вошёл Миша. Не обращая внимания на бабушку, он подошёл к холодильнику, пошарил в нём, чем-то звеня и вытащил бутылку водки, оставшуюся еще с похорон его деда.
- Миш, случилось что? – Нахмурилась Наумовна, наблюдая за внуком.
Тот дёрнул плечом, сорвал с бутылки крышку и принялся пить. Залпом. Прямо из бутылки. За то время, пока Агриппина поднималась с табурета и шла к нему, осилил почти половину. Она резко вырвала у него из рук тару и, повернувшись к раковине, вылила туда остатки алкоголя.
- Ба, ты чего наделала? – Рыкнул Михаил и, пошатнувшись, схватился за стоящий позади него холодильник.
- Это ты чего делаешь? Я понимаю, когда есть повод. Под хорошую закуску, да в приятной компании. Это можно, - она подбоченилась. – А вот так среди ночи, не поужинав да с налёту…. Не дело это. Рассказывай, чего случилось!
- Ничего, - буркнул он так, что сразу стало понятно, что случилось что-то очень серьёзное.
- Ежели ничего, то чего это ты запивать придумал? Ты же к крыске своей уезжал, - припомнила Наумовна. – Бросила она тебя что ли? – По тому, как Миша скрипнул зубами, она поняла, что права. Ой! У ее внука всегда наблюдался один очень деструктивный изъян: тот совершенно не умел проигрывать. Никогда. И именно от деда ему досталась эта непростая черта. Для учёного это было несомненным плюсом, но для парня, которого девка бросила, это был повод… для планомерного саморазрушения. Наумовна это точно знала. – Нашел из-за чего переживать, - проворчала она и отодвинув его от холодильника, быстренько нарезала на стол закуску, да вынула из шкафа початую бутылку коньяка (которым раз в пару месяцев баловался ее муж) да две рюмки. – Садись за стол, да нормально расскажи, чего случилось.
- Ничего не случилось, проворчал Михаил, но за стол уселся.
- Вижу я, как ничего не случилось. Ешь давай, - подвинула она ему бутерброд с мясом. – Крыска эта твоя умеет по больному бить. Все эти мымры расписные одинаковые. Так на что надавила-то? – Спросила она, разливая коньяк по рюмкам.
Миша нехотя откусил бутерброд и потянулся за стопкой.
- Беден я для нее слишком, - хмыкнул он, когда одним махом опустошил рюмку. – Решила, что есть мужики и поперспективнее. А самое противное знаешь что?
- Что? – Наумовне было жалко внука, но она и облегчение испытывала от того, что эта мымра больше не будет им вертеть, как бессловесной куклой.
- Она со мной не расставалась, пока не закрутила с сынком владельца сети автосалонов. То есть, сначала закрутила, а потом только мне сказала, - горько закончил он.
- Вот коза! – Выругалась Наумовна. – Ну ничего. В следующий раз умнее будешь. Ты закусывай-закусывай. Нечего один коньяк лопать. В следующий раз нормальная девчонка попадётся и будет у тебя нормальное человеческое счастье.
- Ну уж нет, - мрачно ответил Миша. – Не хочу я такого счастья. Не надо оно мне. Не моё это. Если каждый раз так будет….
- Так ты в следующий раз душой девчонку-то выбирай, а не глазами, - предложила она.
- Не будет следующего раза, ба, - он как-то совсем сник и сгорбился на стуле. – Не хочу я такого. Лучше… денег заработать, да купить ту, что понравится.
Наумовна нехорошо прищурилась.
- А детей тоже от проституток рожать будешь? Не дело это, - покачала она головой, глядя, как он вновь наполняет свою рюмку, в то время как сама пенсионерка едва ли выпила половину своей.
- Не будет у меня детей. Нафиг это всё, - махнул он рукой, намахнул еще одну рюмку, поднялся из-за стола и, пошатываясь, ушел в гостиную, где завалился на диван прямо в одежде.
- Много ты знаешь, - проворчала Агриппина, убирая со стола. – Детей у него не будет. Да еще выпрашивать их будет у нормальной-то жены. Тьфу! Где бы теперь и ему нормальную найти? Филь, ты не знаешь случаем? – Глянула она на потолок. – Ведь спасать парня надо когда-то. - Ответа от потолка не пришло, но ей показалось, что