он быстрый взгляд на бабушку.
- Я? Я-то тут причём? – Возмутилась Наумовна. – Это твои родители, ты с ними и разговаривай.
- Это твой сын….
- Он уже не в том возрасте, чтобы я могла ему указывать, как воспитывать его детей, - Агриппина нахмурилась. – И вообще, тебе сколько лет? С чего ты взял, что можешь решать какие-то важные вопросы с помощью больной немощной старухи?
- Это ты-то больная и немощная? – Удивился Миша и неожиданно для бабушки захохотал. – Ба, ты себя в зеркало давно видела? Вы с Макаровной, конечно, тряпья на себя нацепили, но осанка вас прекрасно выдаёт. Выглядите, как нищенствующие преподавательницы балета.
- Ничего себе. Про осанку я как-то не подумала, - пробормотала Наумовна. – Надо будет исправить. Ты от темы-то не уходи, - повернулась она к внуку. – С отцом поговори, а потом езжай на все четыре стороны.
- И поговорю. И вообще, это ты от темы не уходи. Чего это вы с Макаровной задумали? Петька говорит, бабка у него сама не своя в последнее время. Даже побоялся ее оставлять одну перед отъездом, - Миша прищурился.
- Ничего мы не задумали, - обиделась пенсионерка. – Это всё дед твой. Завещал мне людей друг с другом сводить, чтобы все жили в счастье и радости.
- Чего? Вы совсем крышей поехали? – Возмутился парень. – Пожалуй, я задержусь здесь на пару недель. Вдруг натворите что-то непотребное.
- Мишка, ты в себе ли? Чего это мы крышей поехали? – Нет, Агриппина сама понимала, как это со стороны выглядит. Нелепость же. Ей и самой пока было неуютно. Но вот сегодня же сработало хоть немного. Даже если Анька хоть на секунду о ребенке от Даниила задумается, разве счастья меньше станет? – Мы же не абы кого, а тех, кто подходит и сам не против.
Михаил скептически приподнял бровь.
- Бабуль, напомни-ка мне, есть ли у нас уголовная статья за сводничество? – Задумался он.
- Неа, - обрадовалась Наумовна. – За проституцию есть, а ежели люди после этого женятся, то нет.
- Плохо, что нет, - покачал он головой. – Была бы, ты бы так рьяно над людьми не издевалась. Страна у нас свободная и люди должны жить с теми, кто им нравится, а не с теми, кого им ты подсунула.
- Если страна свободная, то почему люди должны? – Пробормотала она, хмыкнув. – Люди для начала должны найтись друг с другом. Иначе бывают, что живут в соседних квартирах, а друг друга не видят.
- И ты решила открыть им глаза, - фыркнул Миша.
- Именно, - обрадовалась она, что её понимают.
- Дурная затея. Если люди не видят друг друга, значит им и не надо видеть. Значит, они и так прекрасно живут, - принялся отчитывать он её.
Наумовне это совсем не понравилось. Время ночь, а они на кухне спорят о вещах, которые Михаил еще совершенно не осознавал.
- Так я счастливых трогать и не буду, - старушка поднялась из-за стола. – Будет время, и тебе нормальную подберу. Не-то навыбираешь себе таких же крысок, а с ними же жить невозможно.
- Бабуля! – Нахмурился Миша.
- Да ну тебя, спять я пошла. Уберешь тут всё, - махнула она рукой и скрылась в недрах квартиры.
Михаил поджал губы и, достав телефон, принялся строчить длинное сообщение другу Петьке, где указал, что их престарелые родственницы сошли с ума.
***
После ухода Наумовны, Аня прибралась на кухне и отправилась в гостиную. Даня крепко спал. Температура пока не поднималась, но дышал он слегка рвано. Иногда покашливал. Она ласково потрогала его лоб и подтянула одеяло, сползающее на пол. Мокрая одежда мужчины так и лежала около дивана, а потому она отнесла ее в машинку, чтобы выстирать. Лежавший в кармане куртки телефон безбожно вымок и отказывался включаться.
Еще немного побродив по квартире, Анна отправилась в спальню, которую три года назад так любовно обустраивала для жизни с любимым человеком. Хорошо ещё, что по поводу отношений с Даниилом она испытывала здоровый скептицизм. Она прекрасно понимала, что когда-то их сказка закончится, а потому и к его постоянному авралу на работе оказалась готова. И к их разрыву тоже. Просто когда-то ей посчастливилось урвать свой личный кусочек счастья и любви. И этот кусочек всегда будет с ней. А завтра она снова укажет Даниилу на дверь и забудет всё это….
Аня уже легла спать, как в её голове стали крутиться слова Наумовны о ребенке. И о том, что Даня ещё слишком сильно болеет, чтобы выставлять его на улицу.
Покрутившись в кровати минут десять, она все же пообещала себе, что вот через три дня точно попросит его уехать. И…. Может быть, всё же получится заберемен…?
- Черт! – Она стукнула ладонью по подушке и выругалась. У нее всего два дня после цикла прошло, так что шанс велик. Но почему она вообще об этом думает? Она же всё уже решила! – Всё, спать! – Сказала она себе и покосилась на часы. Ночь на дворе, а она глупости думает.
Проснулась она внезапно. Подскочила на кровати, прислушиваясь к чему-то непонятному. Только потом осознала, что в квартире что-то упало. Или кто-то….
Пулей слетела с кровати и побежала в сторону гостиной. И едва не запнулась в коридоре о лежащего на полу Даниила. И как он тут только оказался?
- Ты чего здесь бродишь? – Она включила свет и, прищурившись, посмотрела на мужчину, пытавшегося подняться.
- Тебя… потерял…, - выдавил он из себя и закашлялся.
Аня поднырнула ему под руку и помогла подняться. Даню шатало. И так как он был совершенно голый, то она кожей ощутила, какой он горячий. Температура поднялась.
- Идём на диван, - она попыталась направить его в нужную сторону, но он неожиданно упёрся.
- С тобой хочу, - прохрипел он.
Аня тихо чертыхнулась. Спальня, действительно была ближе.
- Ладно, идём в кровать. Но ты будешь меня слушаться и лечиться, - поставила она условие.
Даниил промычал что-то согласное и позволил отвести себя в спальню. Девушка устроила его на подушке, накрыла одеялом и быстро сбегала в гостиную за градусником и лекарствами.
Через пять минут градусник показывал температуру тридцать девять и пять. Это было совершенно не нормально, но ртутная полоска, блестящая в свете бра, упорно настаивала на своём. Аня