Читать интересную книгу Корабли идут в Берлин - Юрий Стрехнин

Командовать полуэкипажем было нелегко, люди все время менялись, а надо не только распределять их по частям и кораблям, но и учить военному делу с учетом всего нового, что внесла война, учить моряков воевать на суше. Добржинский, старый коммунист и опытный организатор, успешно исполнял свою трудную должность. Многие, пройдя ускоренный курс обучения в полуэкипаже, стали умелыми разведчиками, автоматчиками, пулеметчиками, истребителями танков, корабельные артиллеристы научились стрелять из полевых пушек и минометов.

Из таких моряков, овладевших искусством боя на суше, и был сформирован отряд.

Уже светало, когда Добржинский и его моряки прибыли к Остерскому мосту. На подходившем к нему с запада шоссе было пусто. Мирным выглядело и поле между рекой и лесом, синевшим километрах в четырех перед мостом. Поле с разбросанными купами кустов, поросшее невысокой, но густой некошеной травой…

Добржинский знал, что немцы скорее всего покажутся на опушке леса, из которого выходит шоссе, что гул моторов, звуки стрельбы в любой момент могут взорвать утреннюю тишину. В считанные минуты он расположил силы отряда так, чтобы не подпустить врага к мосту.

Противотанковые пушки и минометы Добржинский поставил по обе стороны моста на левом берегу — здесь было удобнее замаскироваться, чтобы вести огонь через Десну, оставаясь недоступными для немецких танков. В разведку послал семерых краснофлотцев под командой старшины 2 статьи Шафранского.

Враг не заставил себя долго ждать.

Едва на воде заиграли золотистые блики взошедшего солнца, у опушки леса на шоссе показалось несколько черных точек. В бинокль Добржинский увидел мотоциклы с установленными на колясках ручными пулеметами— фашистская разведка катила к мосту.

Мотоциклистов подпустили поближе, и когда им осталось до моста не больше двухсот метров, с противоположного берега ударили пулеметы. Два мотоцикла подбили сразу — несколько гитлеровцев, свалившихся с них, остались лежать в дорожной пыли, остальные, круто развернувшись, подгоняемые пулеметными очередями, помчались обратно.

Прошло несколько минут, и со стороны леса донесся нарастающий гул моторов. Показались танки. Стреляя с ходу, они шли к мосту, за ними двигались бронетранспортеры с пехотой.

На этот раз врага не стали подпускать так близко. По танкам из-за реки ударили пушки, по высадившимся из бронетранспортеров солдатам открыли беглый огонь минометы. Танки и вслед за ними пехотинцы повернули назад, к лесу. Враг уже не рассчитывал, что ему удастся захватить мост с ходу.

Добржинский ждал новых атак.

Атаки действительно повторились. Они окончились тем же, что и первая — враг откатывался, напоровшись на огонь. Но с каждой новой атакой вводил в бой новые силы. Откуда-то с опушки леса по защитникам моста стала бить артиллерия. Когда фашисты предприняли четвертую атаку, в ней участвовали уже шесть танков и батальон пехоты.

В напряжении боя проносились часы, время близилось к вечеру. Среди моряков было уже много убитых и раненых. Добржинский беспокоился, долго ли сможет он продержаться с отрядом? Знал: подхода армейских частей и кораблей флотилии можно ожидать не раньше середины следующего дня. Значит, предстоит держаться еще без малого сутки. Может быть, порядком вымотавшиеся немцы хоть на ночь прекратят атаки?

С вечерними сумерками пришла тишина.

Вернулись разведчики.

Пока отряд отражал вражеские атаки, разведчики прошли несколько километров лесом, параллельно шоссе, в сторону Окуниново. Одного из матросов Шафранский еще днем послал с донесением к командиру, с остальными продолжал разведку. Только когда начало темнеть, повернули обратно. Они несли ценные сведения: где у противника стоят батареи, сколько и где танков, пехоты…

Вокруг стояла тишина. Замолкли птицы, не слышно шелеста листвы. Не доносилось даже шума машин с шоссе, неподалеку от которого пробирались разведчики: наверно, немцы на ночь прекратили движение. Шафранский часто останавливался, прислушивался. Присев — ночью лучше видно снизу — всматривался во тьму: в лесу в любом месте могут оказаться враги. Не раз замечал укрытые под деревьями машины и орудия, слышал голоса немцев, с удвоенной осторожностью обходил подозрительные места…

До опушки леса, по его расчетам, оставалось уже немного. За опушкой — поле, за ним — свои…

Вдруг громкий перестук автоматной очереди расколол тишину. Взлетела осветительная ракета. В ее шатком, пересекаемом тенями свете стало видно, что справа, слева и впереди за деревьями — танки, мотоциклы, бронетранспортеры…

Весь лес мгновенно наполнился звуками стрельбы, тревожными голосами. Гитлеровцы бежали со всех сторон. Шафранскому стало ясно — скрытно уйти не удастся. Надо прорываться!

Отстреливаясь на ходу из автоматов и ручного пулемета, отбиваясь гранатами, шестеро моряков прорвались через вражеский лесной лагерь. Попутно даже успели швырнуть бутылку с горючей смесью в танк, мимо которого пробегали.

Но оторваться от противника не удалось. Гитлеровцы упорно преследовали разведчиков, настигали их. И тогда матрос Семашко крикнул Шафранскому:

— Товарищ командир, отходите! Я прикрою…

В руках Семашко был ручной пулемет, взятый у раненого товарища, за спиной — автомат, карманы набиты гранатами. Он бросился на землю между двумя деревьями и, как только приблизились враги, дал очередь. Когда патроны в последнем диске кончились, отложил в сторону бесполезный уже пулемет, взялся за автомат. Кончились патроны и в автомате. Гитлеровцы толпой бросились к моряку. Но как только они подбежали вплотную, раздался взрыв, багровое пламя осветило стволы сосен. Тремя гранатами, которые Семашко успел связать вместе, он подорвал себя и окруживших его врагов…

Из семерых моряков, уходивших в разведку, в отряд вернулось лишь четверо, да и те были ранены.

Выслушав доклад Шафранского, майор понял, что завтрашний день будет трудным. Собрал командиров взводов и отделений, предупредил:

— Противник подтянул новые силы. Завтра с утра он наверняка возобновит атаки. Придется тяжело. Но надо выстоять, хотя бы до середины дня. К тому времени по Десне должны подойти корабли, а по шоссе от Киева — пехота и артиллерия. Любой ценой мы должны удержать мост.

— Будем стоять насмерть! — добавил комиссар отряда политрук Шарц. — Мы сражаемся за правое дело, поэтому мы сильнее захватчиков…

В глубокой тьме расходились бойцы по своим боевым постам. Их позиции теперь полукольцом охватывали подступы к мосту. Вплотную к шоссе, использовав кюветы как окопы, залегли автоматчики и истребители танков с противотанковыми гранатами и бутылками с горючей смесью. А дальше, по обеим сторонам, имея за спиной берег Десны, основательно окопались остальные. Майор Добржинский выбрал командный пункт на правом фланге, на левый ушел комиссар.

До рассвета командир и комиссар обошли все позиции, поговорили с каждым бойцом.

Напряженно ждали утра. Не спалось.

Но вот тьма поредела, виднее стало поле впереди. Уже можно различить и туманную полоску леса за ним, леса, в котором затаился готовый к наступлению противник…

Первые лучи солнца протянулись из-за Десны, отбрасывая в поле длинные тени прибрежных деревьев.

Артиллерия противника начала бить по противотанковым пушкам отряда, занявшим позиции за рекой. Танков еще не видно, но от опушки леса через все поле катится, нарастая, гул моторов. Сейчас покажутся…

Но прежде бойцы увидели вражескую пехоту. Разворачиваясь в цепь, она выходила из леса в поле по обеим сторонам шоссейной дороги. А по самому шоссе, наполняя воздух треском моторов, летели, выныривая из-за опушки, мотоциклы, на каждом — три гитлеровца и пулемет. Несутся к мосту. Следом за ними спешат танки. Траки их гусениц посверкивают в свете утреннего солнца…

Добржинский с командного пункта внимательно следил за стремительно приближающимися мотоциклами и танками. Противник, как видно, не придумал ничего нового — надеется и на этот раз прорваться с ходу, полагая, что уже подавил противотанковые орудия за Десной.

Передовой группе мотоциклистов осталось до моста не больше пятисот метров. Через минуту они влетят на него. Перед головным мотоциклом всклубился черный дым. Мотоцикл вильнул, опрокидываясь набок, с него повалились гитлеровцы…

Моряки из кюветов бросали гранаты, били из автоматов, а когда с засадой поравнялись танки, в них полетели связки гранат, бутылки с горючей смесью. По танкам, что шли следом за головными и были еще далеко, открыли огонь пушки из-за Десны. По фашистской пехоте ударили минометы, а с флангов — пулеметы.

Два горящих танка на шоссе, несколько разбитых мотоциклов, десятки трупов в серо-зеленой форме на дороге и по сторонам…