— Скорее уж — в старшие братья.
— Прелесть какая. Ещё что-нибудь интересное расскажешь?
— Например, я знаю, что в будущем изобрели методы по улучшению эффективности клетки. У меня всё ещё десятый ранг, но фактически — почти восьмой. Смекаешь?
— Более чем, — дядя прекратил ухмыляться. — Я бы в такое не поверил, но… «Фойершторм» не сотворить с десятым рангом. И в чём тут секрет?
— Оптимизация и тонкая настройка, — объяснил я. — Вроде как, ну… Можно плеснуть в огонь керосина, а можно кинуть лопату угля — уголь будет гореть дольше.
— Мы это можем использовать?
— Ну, я же использую.
— Мало ли, — пожал плечами Райнхард. — Вдруг ты просто неосознанно копируешь схему клетки из будущего, а нам объяснить, как это делать — не сможешь.
— Смогу.
— И что это даст? Преодоление пороговых рангов или просто продвижение?
— Вероятно — и то, и то. Пока что мы ограничены возрастом — с этим ничего не поделать. Но если у меня будет пара месяцев, то смогу закрепить текущий уровень сил. И подтянуть Вилли и Хильду.
— А меня?
— Шутишь? — хмыкнул я.
— Нет, я абсолютно серьёзен, — без тени улыбки ответил дядя. — Так что?
Я машинально прищурился, вызывая магическое видение и оценивая клетку Райнхарда.
— Яркая. Сильные узлы, крепкие медианы, — произнёс я. — Уверенный пятый ранг. Но ты уже давно не работал над клеткой — местами идёт расщепление.
— Ага, — безмятежно ответил дядя.
— Четвёртый ранг ты можешь взять и так.
— Лет через десять, — фыркнул он. — А с твоим колдунством?
— Если будешь строго следовать инструкциям — год-полтора… — подумав, вынес вердикт я.
— Эх… — вздохнул Райнхард. — Ладно, придётся заняться…
Ну и тут у меня лопнуло терпение.
— Слушай, ты что — и правда, вот так легко и просто принимаешь на веру всё, что я тебе сейчас говорю?! — воскликнул я.
Дядя внимательно посмотрел на меня. Усмехнулся. Совсем не обидно — добродушно.
— Принимать на веру — это удел святош. А мне кроме вас — верить больше некому. А если не веришь своей семье, то кому верить-то в этом грёбанном мире? И потому даже если вы трое несёте полную околесицу, но никаких иных разумных объяснений нет — я приму это на веру.
— Потому что ты, оказывается, такой наивный? — хмыкнул я.
— Потому что у меня кроме вас больше никого нет, — дядя чуть наклонился вперёд и бешено сверкнул глазами. — Там — в этом твоём несбывшемся будущем — как оно, а? Ты ворчишь на старого маразматика Райнхарда? Ездишь в гости к Хильде и сочувствуешь её несчастному муженьку, что умудрился жениться на этой химере в человеческом облике? Нянчишься с племянниками от Мины, которые все как на подбор — милые, умные и совершенно невыносимые? Приходишь с охоты домой, где тебя встречает жена и дети?
Меня пробила дрожь.
Я поднимаю руку с зажатым в ней пистолетом.
- Покончи с этим, палач.
Я целюсь Хильде прямо между глаз, совмещая мушку и целик «маузера»…
…Я смотрю на Вильгельмину. На её мертвенно-бледное лицо — в тон белому платью. На её закрытые глаза…
Я смотрю на сестру, лежащую в гробу.
Все те видения и воспоминания, о которых теперь можно было бы и не вспоминать, вернулись вновь.
Райнхард вытянул указательный палец, нацеливая его мне между глаз.
— Нееет… — прошептал он. — Я знаю этот взгляд… Я знаю этот взгляд, ведь я вижу его каждый день в зеркале… Ничего у тебя там нет, Конрад. И ты что-то видел там. Ты. Что-то. Видел. Не знаю — наяву ли, во сне. Была ли эта жизнь, что не случится или не случилась… Но это было. И я это вижу. Что-то… что-то настолько страшное, что это впечаталось в тебе. Ты спокоен внешне. Но на самом деле ты в ужасе. В ужасе от одной только мысли, что те видения станут реальностью. И потому тебе плевать, кто перед тобой — бомбисты Либрии, демоны или полчища тварей. Ты знаешь — тебе надо убить их всех. Их. Всех. И тогда ты не останешься один.
— Да, — сказал я.
— Я был как ты, — Райнхард слегка откинулся назад. — У меня был старший брат, родители, жена, и я думал, что так будет всегда. Жизнь размеренна, скучна и будет такой дальше. А самое неприятное в жизни — это то, что даже к двадцати годам мой дар Заклинателя был слаб. Но потом — раз!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дядя резко ударил кулаком правой руки по раскрытой ладони.
— И всё идёт прахом, — дядя криво усмехнулся. — Знаешь… Когда родилась Хильда, я просто порадовался. Ну дочка и дочка. Есть кому присматривать же — Лотта, няньки, кормилицы, Ульяна… А вот когда никого не осталось — пришло осознание. Выпивка не пьянит, красивые женщины не кружат голову, охота не вызывает азарта. Мир стал серым, жизнь стала серой — всех оттенков серого. А единственные оставшиеся осколки цветов — это вы.
Райнхард слово нарочно озвучивает мои же мысли. Это потому что мы Винтеры? Потому что он тоже прошёл через многое? Или потому что я уже когда-то слышал всё это от него, просто забыл?
— Вот так-то, Конрад, — с усмешкой развёл руками дядя. — Так что — пускай. Этот твой непророческий дар — это же он помог вам выжить во всех этих передрягах?
— Сначала — влипнуть в них, — криво улыбнулся я. — Но… Там в конце — когда начался Потоп… Там был гейст исключительного ранга. И будь я хоть немного слабее — не смог бы продержаться до того, как очухаются сёстры. А без усиления клетки и боевой магии, я и до этого момента вряд ли бы дотянул.
— Во всём надо искать положительные моменты! — хохотнул Райнхард и снова достал фляжку. — Аверс — вы чуть не сдохли несколько раз кряду. Реверс — вы всё-таки живы, и при этом дали пинка престижу клана Винтер до самых небес. Всё, теперь можно ждать кучи брачных соглашений не только от полунищих купцов и полудохлых дворян. Хочешь себе невесту из какой-нибудь побочной ветви Рюриковичей, а, Конрад?
— Да познакомился уже с одной такой — Марией звать, — хмыкнул я. — Ну, ничего такая, в принципе… Но, думаю, получше кого-нибудь найду.
— Интерееесно… И где же это ты собрался найти кого-то получше троюродной племянницы нашего безвременно почившего бургомистра, да не будет ему шибко жарко в котле на Той Стороне?
— Есть мысль, — с расстановкой произнёс я. — Стребовать с князя в качестве награды за все наши подвиги рекомендацию в хорошую академию магии и оплату за обучение в ней. Например, Итиль, Киев или Москва. Москва даже лучше — и ближе, и нейтральная…
Райнхард присвистнул.
— А губа-то у вас, батенька, аж до самой Саксонии… — насмешливо произнёс дядя. — Ничего, что старик даже своих деточек никуда не смог пристроить?
— Не смог или не захотел? — уточнил я. — Понятно же, что в такие заведения едут не учиться, а заводить связи. Но при этом не только ты смотришь, но и смотрят на тебя. Если из княжества приедут бездарности, то по ним будут судить и само княжество. Слабое подрастающее поколение — значит клан слабеет. И в будущем это может означать, что слабого сожрут. Так лучше уж не демонстрировать слабость открыто. Это раз.
— А есть и два?
— Конечно.
— Мы стали свидетелями того, что бургомистр и княжеский племянник держал у себя дома одержимую демоном дочь. Но признаться в этом — означает крепко подставиться. Если Либрия и правда действовала в интересах Новгорода, то она всё же добьётся своего, если выплывет вся эта история с Прорывом. А когда сюда прибудут клерики Конгрегации (а они обязательно прибудут), всё может кончиться Очистительным походом, в котором с радостью поучаствуют и новгородцы, и пермяки.
— Печора всё-таки одно из княжеств Большого Стола, — напомнил Райнхард. — Думаешь, Киев, Рязань или Владимир будут спокойно стоять и смотреть, как раскатывают их родичей?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А куда они денутся? Прямо заявить об одобрении контактов с Той Стороной — это подписать себе смертный приговор.
— А ты случайно не переоцениваешь влияние Мазендарана? Сейчас же не тринадцатый век, чтобы Священный Демавенд мог диктовать свою непреклонную волю всему правоверному миру. И особенно в Конфедерации.