Что тот риск смерти против шанса вырваться из реальности, где кроме перспективы крутить коровам хвосты и пахать землю, и нет ничего? В служивые отбор нехилый такой, но детям погибших в бою или уволенных со службы по ранению полагаются льготы при наборах. Это не та ситуация, что бывали в моём будущем, когда некоторые из князей в войну пытались возместить убыль в магах народным ополчением. Учитывая, что делалось это обычно в тех местах, где крестьяне по своим правам лишь самую толику отличались от рабов, ничем хорошим это не кончалось. Хотя в основном, такое вот «ополчение» во имя своего сюзерена могло лишь бодро разбегаться и сдаваться в плен, где хотя бы худо-бедно, но кормили. Алеманцы из них даже вспомогательные войска не набирали, потому как за Пакт они разбегались с тем же успехом, что и за князей.
— Попрошу подойти ко мне уважаемого Аристарха Семёновича Баранова!
А это уже предводитель тех крестьян, что присоединились к нам.
Было одиннадцать — осталось восемь. Но так-то крестьян погибло куда меньше, чем порубежников — сказалось то, что они предпочли не стоять насмерть до последнего без особого смысла, а закрепились в избах и отстреливались оттуда. После окончания боя именно крестьяне нас с порубежниками и в чувство приводили, и раны перевязывали, пока не подоспели княжеские дружинники.
Впрочем, к избам крестьяне смогли отойти во многом потому, что порубежники остались драться на своих позициях.
— Вы не были связаны присягой, но всё равно выступили на защиту княжества, — торжественно произнёс князь. — Каждого из вас ждёт по полсотни рублей награды и по семьдесят для семей погибших товарищей. Чины я вам присвоить не могу… Поэтому освобождаю вашу деревню от податей на десять лет!
И щедро, и крестьяне за такого князя горой будут, но вот сколько с той деревеньки податей-то шло? Так, капля в море. Но упрекнуть Михаила Святославовича не в чём — и не скупится, и по-глупому не тратится, да и как народу потрафить тоже понимает…
Сидящая рядом со мной Вилли принялась дрыгать ногой, так что пришлось её незаметно пихнуть локтём в бок.
— Не дёргайся.
— Тут народу много, — прошептала сестра, ёрзая на стуле.
Людей на главной городской площади и правда немало собралось — не то что вся Чердынь, тут даже из окрестных сёл все подтянулись. По центру установили спешно сколоченный деревянный помост, соорудили трибуну для князя, а для награждаемых выставили ряды стульев в уголке этой «сцены».
Нет, ну как же! В нашей глуши и такие громкие события, которые сегодня заканчивались, как ни странно, награждением причастных. А не как часто бывает в таких случаях, что чем дальше от места боя, тем больше и ценнее награды…
Ну, это для кого-то всё кончалось, а для нас ещё только начиналось.
— А теперь — наши главные герои! — объявил Его Высочество. — Давайте же поприветствуем лорда и леди Винтер!
Поднялся. Машинально пригладил китель, поправил стоячий воротник, украшенный вышивкой — парадный же мундир, у нас таких раньше и не было даже.
Волнения не было ни капли. А чего тут волноваться-то? Всё и так уже обговорено. Ну, орден ещё какой-то обещали, но тех орденов и на каждом из придворных вельмож, что блох. Так что требовалось лишь зафиксировать, как Его Высочество сдержит слово… А он его сдержит, потому что это самый для него выгодный расклад. Так что волнения не было.
Но то у меня, а вот сёстры явно нервничали. Вилли к такому вниманию к собственной персоне была совершенно непривычна, да и Хильда улыбалась как-то уж больно деревянно.
Ну… Девчонки ещё молодые совсем, что уж тут скажешь… Да и нет у них воспоминаний, как ордена вручал не просто какой-нибудь князь захолустной Печоры, а лично Император Пакта. Было на моей памяти и такое, да…
Я подошёл к князю, сёстры — держались по бокам от меня. Постороннему, может, было и неясно, но я чувствовал, что они от волнения ко мне жались. Самую чуточку, ведь негоже на людях показывать, что храбрые Винтеры вообще могут чего-то бояться, но жались.
Вытянулся по стойке «смирно», но без лишнего фанатизма и торопливости. Чтобы и уважение показать, и чтобы подобострастным не смотреться. Дескать, как к князю обращаться — знаем, но он нам не хозяин, а мы ему не собачки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ещё мой батюшка принял на этих землях беглецов из дальних земель, — произнёс князь, обращаясь к народу. — Это ведь в нашей крови — протягивать руку тем, кто попал в беду. Не стало ошибкой и то решение. Клан Винтеров много лет верой и правдой стоял на страже простых людей, защищая их от чудищ Ожога. Пусть корни их рода далеко, но они стали в Печоре своими.
Михаил Святославович вздохнул.
Ну да, своими, как же. Коситься на нас не перестали ни при дедушке Зигфриде, ни при моём отце, но для местных дворян Винтеры стать своими никогда и не стремились. Крестьяне тоже косились, шептались, слухи всякие страшные смаковали, хотя со временем и они как-то привыкли.
Но своими мы не стали. Да и в Алемании никогда ими не были.
— Немало невзгод выпало на судьбу этой семьи, — продолжил Его Высочество. — Да каких невзгод, раз уж из всего клана остался лишь один взрослый и трое подростков!.. Но они всё равно не побоялись выступить и против бандитов, и против чудовищ, и даже против самого настоящего демона! И пусть юные Винтеры уже являются одними из лучших воинов княжества, но мы не в таком безвыходном положении, чтобы даже детей ставить под ружьё. Просто в то время, как в нашем бренном мире всё больше и больше правят деньги, остаются те, для кого воинское ремесло остаётся самой благородной стезёй. А потому оказавшись ближе всех в минуты опасности, они ни разу не колебались, вступая в бой против зла!
На мой вкус — звучало чрезмерно пафосно. Но то — на мой вкус. А вот сёстры, да и большая часть собравшихся на площади чердынцев речью князя прониклись. Чего было у него не отнять — его речи казались вполне искренними.
Да и в целом за нынешнего князя ничего плохого сказать не могу, даже с учётом знаний из будущего — правил он взвешенно, разумно. О простом люде заботился, потому что считал своим активом, а самого себя ведь не грабят и не разоряют. Сын его ту же политику продолжил, даже реформы, кажется, неплохие затеял, но не успел — Новгород решил, что пора бы и покончить с Печорой, что костью в горле стояла между коренными республиканскими землями и колониями по ту сторону Урала. Князь тогда погиб, на смену ему пришёл какой-то урод, так что когда экспедиционный корпус Пакта, в состав которого входил и мой батальон, высаживался в порту Едэй Марда, у меня никаких терзаний не было…
— Юные Винтеры не побоялись дать отпор грабителям! — с жаром произнёс князь. — Отбили нападение на поезд, чем спасли десятки жизней ни в чём неповинных людей! Вместе с покойным бургомистром дали отпор этим же кровавым бандитам из Либрии, которые призвали самого настоящего демона! И это уже не говоря о том, что они лишь втроём отправились отражать угрозу Потопа, выгадывая время до прибытия печорской дружины!
Угу, втроём. Старик Патрикей не считается же, иначе «презентация» смажется. Кто запоминает слуг, когда есть такие храбрецы с благородной кровью в жилах?
Да и было ли то решение вообще разумным? Даже когда нас стало три дюжины человек при трёх пулемётах и пушке, и то мы едва-едва смогли отбиться. А что бы сделали трое подростков? Героически, но крайне глупо померли бы?
Хотя, это сейчас мне легко рассуждать, когда я вернул себе все воспоминания — Потоп шёл останавливать не я. Потоп шёл останавливать Конрад из 1921-го года, у которого тогда просто изредка всплывали воспоминания о будущем. Который вообще-то ни разу не хотел умирать, но которого вёл вперёд… долг? Честь рода? Ещё какое-нибудь красивое и высокопарное, но глупое слово?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но я не могу осуждать его, себя… да вообще никого. В конце концов в моей линии мы попытались просто отсидеться, решив, что без дяди мало что сможем…
Нет, не так.
Я решил.
Зачем обманывать самого себя? Я это решил, я и только я. Потому что не был уверен ни в себе, ни в сёстрах… да ни в чём я не был уверен. И чем всё закончилось? Уничтоженными деревнями и ордой тварей прямо под стенами нашей усадьбы. И что, лучше было помирать вот так вот, загнанными в угол крысами?