Читать интересную книгу Игра в кости. История фантастической везучести - М. Ерник

– Я – хозяин этого ресторана.

– Отлично! – оценил Синицкий. – А как вас звать?

– Зовите меня просто – хозяин. Что будем заказывать?

– А что вы посоветуете?

Отведав того, что посоветовал хозяин «Каштанки», и даже выпив немного водки, Синицкий быстро забыл о своих опасениях. Его потянуло на беседу, тем более что хозяин «Каштанки» и сам был не прочь поговорить с новым посетителем.

– А что это за пацаны такие? – поинтересовался Синицкий. – Это, случайно, не вурдалаки?

– Нет, что вы, – усмехнулся хозяин. – Это обычные посетители. Возможно, кто-то из них кроме водки употребляет кое-что запрещённое, но, уверяю вас, не в нашем заведении. Нет, настоящий вампир обретается у нас на старом еврейском кладбище.

– В натуре? – перестал жевать Синицкий.

– В самой что ни на есть, – усмехнулся хозяин.

Синицкий прильнул к окошку, изучая посетителей. На лице его можно было прочесть сомнения, что натуральные вампиры обитают на старом еврейском кладбище, а не в этом зале. Пока Синицкий рассматривал посетителей, со стороны входа в зал появились две фигуры. Одну из них он узнал сразу. Это была слепая старуха в клетчатом платке. Вёл её под руку, почтительно изогнувшись, огромный, под два метра роста, капитан милиции.

– Что, и слепых кормите, – заметил Синицкий.

Расставляя блюда, хозяин помедлил с ответом.

– Обязательно-с. Благотворительность. Но ей накроют в служебном помещении.

– А что это за униформа рядом? – усмехнулся Синицкий. – Тоже слепой?

Хозяин вновь ответил не сразу. Он заглянул в окошко и проводил парочку до того момента, пока они не скрылись из виду.

– Это наш начальник отделения милиции, капитан Полудрин. Но все его зовут Палаш. Очень уважаемый человек. Строгий и справедливый. Пользуется большим авторитетом у местной молодёжи.

Словно в подтверждение сказанного, капитан вновь появился в зале, но уже один. Заложив руки за спину, он прошёлся вдоль столов, строго оценивая каждого из посетителей. Те по мере приближения капитана втягивали голову в плечи, как школьники перед строгим учителем.

– А Голема у вас на старом еврейском кладбище нет? – неизвестно зачем спросил Синицкий.

– Голема? – удивился хозяин. – Голема у нас нет. У нас есть сёстры Голема.

– Ух ты! – не удержался Синицкий. – У него и сёстры есть?

– «Сёстры Голема» – это женский клуб. Заводилой у них Адель Левицкая.

– М-м-м, – промычал Синицкий набитым ртом, пытаясь сказать, что это имя ему знакомо.

Хозяин «Каштанки» воспринял мычание как знак одобрения и продолжал:

– Она внучка Натансона, самого богатого в здешних краях еврея до революции.

– До революции, – заинтересовался Синицкий. – А чем он занимался?

– Да чем… – не очень доброжелательно ответил хозяин. – Подпольный меняла-ростовщик. А по-простому говоря, честных людей грабил. У Левицкой от его капитала осталось на сто рублей гонору и больше ничего.

Синицкий покачал головой, пытаясь сказать, что с этим он уже знаком. Но хозяин вновь воспринял это как благосклонность слушателя.

– Её клубное имя Мата Хари. Имела семь мужей, да все от неё сбегали. Собрала вокруг себя таких же баб-мужененавистниц. Занимаются магией, колдовством, каббалой да эротическими оргиями. В народе их клуб называют «Сёстры голые» и говорят, что они занимаются «кобелёй».

Хозяин тихо захихикал.

– А раз в году они совершают ритуальное поедание самца.

С трудом проглотив кусок, Синицкий кое-как выдавил из себя:

– Как это?

– Ну, петуха, там, съедают. Или кабана. При китайцах – кобелей ели. Ну, это мелочи.

Хозяин замолчал, но, заметив вопросительный взгляд гостя, продолжил:

– Есть у них бойцовые девки. Эти пострашнее будут. В пьяном виде могут насилие учинить.

– Какое насилие?

– Известно какое, над мужской плотью.

– И что, их до сих пор никто не посадил?

– Да кто же признается, что его девки изнасиловали?

– Ну это да, – согласился Синицкий. – Как же вы здесь живёте? Ведьмы, вурдалаки, бабы мужиков насилуют…

– Место здесь проклятое, – усмехнулся недоброй улыбкой хозяин. – Говорят, что когда-то давно проходил через эти места Агасфер, Вечный жид по-нашему. Просил приютить, обогреть. А местные евреи ему отказали. Вот он их и проклял. С тех пор здесь нечисть не переводится.

Хозяин замолчал, молчал и Синицкий, собираясь с мыслями.

– А этот, дед Левицкой, – наконец прервал он молчание, – что же он в Америку не уехал? С его-то капиталами.

Хозяин невесело усмехнулся:

– Может, и уехал бы, да не успел. Убили его в гражданскую. Их тут человек сто порубали, не меньше.

– За что?

– За то, что честных людей грабили.

– Евреи? – недоверчиво переспросил Синицкий.

– А кто же.

Глаза хозяина зло сузились.

– Православный народ здесь чем занимался? Купцы, промышленники, крестьяне. Ну, там, отхожий промысел. А евреи? Один человек в семье – музыкант, остальные – ростовщики да перекупщики. И все из одной семьи. Один – процент заломит, другой – цену собьёт. Глядишь, купец-то и разорился! И всё, что его деды-прадеды наживали, уже у евреев. Они так не одного купца сгубили. Оттого-то они такие богатые были.

– И что же, на них никакой управы не было?

– Да вот, только в гражданскую, когда их тут порубали, затеяла власть расследование. Откуда, мол, у вас такие драгоценности? Чем заработали? Но потом пришли красные и…

Хозяин невесело махнул рукой.

– И золото пропало, – закончил за него фразу Синицкий.

– А-а-а, так вы про золото знаете? – встрепенулся хозяин.

– Слыхал, – уклончиво ответил Синицкий.

– Так вот, я так скажу…

Хозяин перешёл на шёпот и подсел на лавку к Синицкому.

– Никуда оно не пропало. Евреи его прячут.

– Зачем им прятать собственное золото? – недоумевал Синицкий.

– А затем, что не еврейское это золото. Там только из ограбленного православного храма уйма драгоценностей. А ну-ка, сейчас спросят: откуда, мол, у иудеев православное золото? Дайте-ка ответ! Вот и прячут его до поры до времени.

– А что, разве его этот… батька Негоциант с собой не увёз?

– Вы и за батьку знаете? – покачал головой хозяин. – Все так думают. Но я вам так скажу.

Хозяин замолчал, подозрительно посмотрев на входную дверь. Затем продолжил так же тихо, вполголоса:

– Вы про Коняева что-нибудь слышали?

– Красный комиссар?

– Он самый. А вы знаете, что у него две могилы?

– Как это?

– А вот так.

Хозяин сделал многозначительную паузу.

– Одна – та, что с памятником, с венками, – это фальшивая. А другая, настоящая, без креста и даже без таблички, – та на старом еврейском кладбище.

– Как это может быть? – продолжал недоумевать Синицкий.

– В семьдесят девятом году, когда Коняев помер, его, как красного комиссара, героя Гражданской войны, решили похоронить на Аллее Славы. Как полагается, выкопали могилу. Но одновременно с этим выкопали могилу на старом еврейском кладбище, где уже давно никого не хоронили. Устроили пышные проводы, гражданскую панихиду. А на следующий день оказалось, что другая могила на старом еврейском кладбище тоже зарыта! Понимаете?

Синицкий ничего не понимал, но сказать об этом прямо не решался. Пауза затягивалась. Наконец он решился её прервать:

– Ну.

– Ну, – повторил хозяин. – А ведь точно известно, что в тот день никого больше не хоронили. Теперь понятно?

– То есть они там закопали золото?

– А что же ещё? – с жаром прошептал хозяин. – В фальшивой могиле – пустой гроб, а на еврейском кладбище они закопали Коняева вместе с золотом.

– А зачем Коняева-то?

– А чтоб золото на нём спрятать.

Аргумент прозвучал так убедительно, что Синицкий некоторое время молчал.

– А что же это золото ещё никто не выкопал? – наконец не выдержал он.

Хозяин выпрямился, и взгляд его помрачнел.

– А вампир? – хмуро проговорил он. – Его вампир стережёт. Вы про нашего вампира ничего не слышали?

– Про вампира? Нет, – задумался Синицкий.

– Там несколько раз уже находили трупы с отрезанными головами. Я сам видел.

Хозяин напряжённо смотрел в стену и говорил как бы сам себе:

– За последние несколько лет там человек десять сгинуло. Проклятое это место! Нет, раскопать могилу под силу только человеку заговорённому.

Хозяин замолчал, думая о чём-то своём. Его размышления прервал Синицкий:

– А что, у Коняева родственники остались?

– Сын, – оживился хозяин. – Такой же дурак, как и его папаша.

– Где живёт?

– У старой запруды, в доме отца. Его дом там самый большой. Да вам-то зачем?

– Да просто интересно, он что, к отцу на могилу не ходит?

– Он-то? – усмехнулся хозяин. – Он, поди, не помнит, что у него отец-то был. Дурак он, как и его папаша.

– Да? – недоверчиво переспросил Синицкий, вспоминая гипотезу Саныча.