Читать интересную книгу Поле Куликово - Сергей Пилипенко

Коль говорю так, значит, так и есть. Отвезешь домой и сюда возвращайся. Станешь сыну моему ближней рукою и опорою в деле ратном. Хоть и зовут Добрынею тебя, но я знаю, что отрок ты храбрый и всяк князя собою в бою прикрываешь.

Исполню волю твою, княгиня, – ответил гридень и отвез Малушу обратно.

По дороге рассказал ей обо всем сам и велел помалкивать, и никому ничего не говорить.

Что же отцу и матери скажу я? – спросила Малуша у своего брата.

Ничего, скажешь, с гриднем сошлась, а он тебя бросил.

На том и порешили. Но не так оно сталось в жизни самой.

Узнав обо всем, Святослав бросился вдогонку за своею женою, узами не облаченную. Где-то перед домом ее и догнал.

Поговорили они, но все же Малуша не захотела возвращаться обратно. Знала, что княгине то не понравится и что участь тут же придет, коль если воротится. Но князю того не сказала, а просто молвила:

Не хочу больше робою быть там. Буду родным помогать в деле ихнем.

В общем, так князь и не добился своего и воротился с пустыми руками.

Встретила его Ольга сурово, но все же смягчилась и сказала.

Знаю, нравится та Малуша тебе, и мне она чем-то сподобилась. А коль не захотела ехать сюда, то сподобилась вдвойне. Знать, голова умна и место свое определяет. Решу так я. Как срок той бренности наступит, пошлю гридня того туда, Добрыню. Пусть, привезет того, кто родится вместе с нею обратно. А этих всех я уберу отсюда. Отправлю в другой посад. За Малушу никто и знать не будет. Коль нравится она тебе, то пусть здесь и проживает столько.

Так они и поступили. Вскоре люди посадские и дворовые /на дворе они спать ложились, так как места в тереме им не было/ были упразднены Ольгою.

Конечно, никуда они не поехали, а в одном погребе, яме значит, были захоронены после услади княжеской. В общем, отравила она их. Ольга и схоронила с помощью гридней в саду посадском.

И по сей день те кости хранятся, правда, по ним теперь трамваи бегают. Содрогаются они и мзду по-своему времени этому воздают. Но это так, для сказу общего и знаний обогащения сказано или поведано люду настоящему киевскому.

Помогал Ольге Добрыня, да еще три гридня с ним. В ближайшем бою они и погибли от руки Добрыни самого. Одного под стрелу толкнул, другого под меч вражеский подставил, а третий полег под его рукою. Так княгиня повелела, сказав:

– Смотри, Добрыня. Тайну тебе одному доверяю. Никого не было подле меня одной. Сама всегда управлялась. Пусть, гридни те погибнут в бою каком, да смотри, свою голову не подставь. Будешь ты теперь наставником молодого князя, которого сестра твоя Малуша на свет привела. За то воеводою тебя сделаю, чтоб ратью командовал, а не тобою. Святослав с тем согласен. Старый воевода уже негож к походам и делам таким. Так что, смотри, дело за тобою. Ну, а коли не сделаешь – то сам знаешь, чего ожидать от бога нашего Перуна можно.

Понял тогда Добрыня, что то за бог такой и, конечно, во всем подчинился.

Мог бы и отпустить тех троих, но боялся, что расскажут кому и весть быстро та к Ольге доберется. К тому же знал, что за ним строго наблюдают другие, и если не он кого-то, то они его тотчас по приказу княгини под меч подтолкнут.

Потому, исполнил он ту волю и воротился в посад, где его весть иная ждала.

В воеводу его быстро произвели, да так и остался он им до конца дней своих. Вот и верь в то, что шуткой когда-то слыло.

Но все ж, пойдем далее и опишем все, как есть и было.

Владимиром княжича назвали. Так Ольга хотела и определили место ему свое среди посадского терема. Место то, где мать его грудью кормила, называлось рабочим.

Оттого и пошло, что Владимир-робочич, вроде бы как сын от рабы той. Никто тогда даже и не заикался об этом. Знали, что у князя есть или появился сын.

– Так Перуну, богу угодно, – говорили сами люди, боясь хоть словом, мыслью провинить своего бога, а еще хуже княгиню либо самого князя.

Саму Малушу просто робой звали. В комнате своей робьей она жила и князя маленького кормила. Новые люди посадские думали, что то кормилица и ничему не удивлялись. Так оно и было с родов княжеских. А что до матери княжича, то говорили так:

– Покойная жена мощью не взошла, а сыном обернулась.

To eсть, предыдущая жена Святослава оставила ему сына, а сама померла от болезни той. Еще говорили, что в огне родила она сына того, уже на плоту будучи, и придумали, что князь Святослав спасал его из того огня.

Так вот и сокрылась правда в то время.

И только уже потом, после больших изменений на Руси, когда воцарились первые цари, один писец начал сочетать легенду и всякие домыслы свои по тому поводу.

В общем, сложил свою легенду так, как думал сам. Многое, конечно, правдой оказалось, но тогда тому не поверили и сожгли человека того и рукопись его.

Надальше, вновь иной появился и снова написал уже по-своему. Еще дальше, кто-то другой составил свое «завещание», и так оно шло по сей день. Правда и неправда рядом. Подумайте сами, если бы вы хотя бы во время царя или президента какого обзывали того каким словом, что бы было за это, да еще на Руси?

Правильно, кроме смерти и ждать больше нечего. Так оно всегда и было. Потому и речи вестись об том не моглось.

Княгиня Ольга зорко следила за всем и по роду своему передала то же.

Итак, Малуша та в терему проживала и сына своего на ноги возводила. Добрыня за ним приглядывал и надальше стал его воспитателем. Князь же, как и прежде, с Малушей не разлучался. Боялась Ольга, что вновь она может бренною стать.

Потому, через время небольшое где-то около года, она вновь отослала ее к родным. Никто тому не сопротивлялся.

Ни сама Малуша, ни брат ее, ни даже князь, к тому времени уже немного постывший в любви своей и занятый другими делами.

Малуша домой воротилась, да там и прожила всю жизнь, больше детей не ведая и замуж не выходя.

Бывало навещал ее князь и уговаривал воротиться по доброте своей душевной. Но мать сына его не соглашалась, и так она на том месте и осталась до самой своей смерти.

Святослав по большей части с половцами воевал, отгоняя их всяко от своих земель. Хотел он однажды пойти на Царьград, но ветром паруса порвало и суда многие о камни побило. Воротился тогда князь, так и не изведав чуда-града того.

Опечалилась Ольга по поводу тому и велела сыну в другую весну собираться. Не хотел сам князь того, но матери все же подчинился и с годом новым полноводным вновь пошел в ту сторону.

Но то ли что-то в реке случилось, то ли бог их Перун не дал тому состояться, но лодии вновь не прошли и на берег их все повыносило.

Погибли многие люди при этом, и сам Святослав чуть не погиб, но все же река вынесла его на берег.

Казалось бы спасся он и люди его от воды реки полноводной, но тут другая беда подоспела. Повстречался на пути обратном ему Куря, каган тот, с которым когда-то он разговор имел.

Сошлись они в бою примерно равном. Людей особо не было с обоих сторон. Каждый хотел силу свою доказать и принадлежность к крови русской.

Сказал тогда Куря Святославу при встрече в едином бою:

Князь Святоч /так он его прозывал/, есть у нас одна земля. Хватит ее на всех. Гоните вы нас подале от себя. Позволь к роду вашему присоединиться. И не нужно будет что-то доказывать и воевать между собой. Оба мы сильны и к земле этой принадлежим по крови сходной.

Не ведал мне никто об том, Куря, – отвечал Святослав, – мать княгиня Ольга говорила только о другом. Враги вы наши и земли Руси. Потому и сражаюсь с тобою.

Не верь этому. Смуту она пускает. Притворна мать твоя. Обманывает, не хочет, чтоб мы братьями стали.

Какой ты мне брат. Ты даже не похож на людей наших.

То не моя вина. Так земля и степь ее сотворили. В пыли живем, воды веками не видим. Вот только сейчас и добрался к ней, к реке этой большой.

Не верю я слову твоему. Враг ты мне и все тут. Боишься в бою coйтись – так сдайся тогда.

Обиделся тогда Куря на эти слова, и мечи их в бою сошлись. А вскоре князь пал под его рукою и кровь хлынула из тела на кручу ту большую, где они сражались.

– Правда твоя, – сказал Святослав, уже умирая, – кровь одна у нас с тобою. Чувствую это, но уже умираю.

Присел возле него каган печенежский и глаза ему закрыл, в небо смотрящие.

– Думал, поймешь меня, брат Святоч. Но не послушал ты меня, а послушал мать свою, Ольгу-княгиню. Лучше бы глаза твои внутрь смотрели и врага там искали, а не средь народу моего или какого другого.

Сел Куря на коня и вместе с другими умчался в степь. Только раненые и остались на месте битвы той. Мертвых в реку побросали, чтоб не хоронить среди камней этих.

Собравшись с силами, оставшиеся в живых после сечи той двинулись по брегу вдоль реки к Киеву.

И снова весть быстрее ходоков тех немощных до города дошла. Узнала княгиня о гибели своего окна и горько всплакнула, закричав при этом: