отношение? Вряд ли он со всеми такой.
Я улыбнулась в ответ, хотя было немного неудобно: горло все еще саднило от недавней хватки.
— Пойдем, провожу тебя, малая. Нечего шляться по ночам.
— Так утро почти.
— Тем более.
И что я, в самом деле, пререкаюсь? Он же меня спасает от лютого Ада, который смотрит так, что сейчас сожрет, не разворачивая. Закивав, аккуратно перешагнула через валяющуюся Дину, окинула взглядом Шона, который уже начал вставать, значит, жить будет, и взяла предложенный в этот раз локоть добродушного бандита.
— Спокойной всем ночи, — громко заявила, не оборачиваясь.
Мысленно попросив прощения у того, кто пострадал в этой заварушке больше всех — разумеется, речь не о брюнетистой истеричке — пообещала себе, что исправлю положение в ближайшее время. Нет, не в смысле первого секса, хотя жалко, что не вышло. А в том, что из-за моей вины Шон может впасть в немилость. Все же стоило подойти к вылазке с большим умом. Или хотя бы вслушаться перед тем, как ломиться в чужие спальни.
Мы с Янушем шествовали по коридору, не произнося ни слова. Он молчал, не собираясь читать мне нотации. Это не могло не радовать, он нравится мне все больше и больше! А перед самой дверью вдруг наклонился и по-джентельменски прикоснулся губами к запястью.
— Приятных снов, малая.
— Приятных снов, Януш.
Я не стала делать замечания, хочется ему так меня называть — я не в обиде. Тем более, из его уст это звучит как-то мило и совсем не пренебрежительно.
ГЛАВА 6. Смена дислокации
Сон действительно был приятным, а вот утро вышло не очень. Меня разбудили, сорвав одеяло. Я приподнялась на локтях, сонно щурясь от яркого света и поинтересовалась:
— Кому жить надоело?
— Вставай! Если не умеешь вести себя как следует, тебе здесь делать нечего!
Дремоту как рукой сняло. Я подскочила, воззрившись на Ада.
— Отлично! Возвращаешь меня домой?
— Как бы не так! Собирайся, у тебя полчаса!
С этими словами он вышел за дверь, хлопнув ею о косяк так, что труха посыпалась. У кого-то настроение сегодня паршивое? Так нечего остальным портить.
Я вздохнула и пошла складывать вещи. Судя по солнцу в зените, мне все же дали немного выспаться, так что усталости от бессонной ночи не чувствовала. Покидав в магическую сумку, которая никогда не теряет легкости, сколько ни складывай, немногочисленные пожитки, неспешно умылась, расчесалась, заплела косу…
— Почему так долго?
— Как умею, — огрызнулась я, представляя, как супруг злобно пыхтит в дверном проеме.
— Учись!
— А что, придется, как верной женке, за тобой сматываться, когда стражники вас, окаянных, изловить наконец-то соберутся?
Не удостоив меня ответом, он прошел в комнату, схватил сумку и вышел, почти выбежал. По коридору раздались гулкие шаги. Повздыхав над отсутствием завтрака, последовала за ним. Он стоял возле ступеней. Не удержавшись, подскочила и сделала книксен, стараясь, чтобы он понял — издеваюсь — и отрапортовала:
— Товарищ бандит, для переезда черте куда готова! Какие будут распоряжения?
Клянусь, зубной скрежет раздался громче, чем крики вчерашней истерички.
Ни слова не говоря, он схватил меня за руку и потащил за собой. Успевала кое-как, но из чистого упрямства не просила идти помедленнее. Навстречу попались несколько мужиков. Все как один отскочили к стене, только заприметив почти бегущий дуэт.
У входа уже ждала карета. Надо же, решил-таки раскошелиться на более приличный транспорт? Правда, на скамье извозчика сидел все тот же Януш.
— Добрый день, — поприветствовала, открыто улыбаясь.
Этот мужчина мне нравился, и скрывать свои симпатии я не собиралась. Тем более, речь не о телесной тяге, а человеческой. Для ведьмы это важнее. Секс — он много с кем может приключиться, даже с тем, кого позже придется сильным проклятием наказать. Другое дело хорошие отношения.
— Привет, малая. Готова к путешествию?
— Не знаю, — ответила честно, игнорируя очередной хмурый взгляд Ада. — А куда едем?
— Тебе там понравится.
— Угу, я не была бы так уверена.
Мне хитро подмигнули и взялись за вожжи. Пришлось лезть внутрь, хотя, признаться, рядом с Янушем было бы куда комфортнее. Делить узкое пространство с ненавистным муженьком — удовольствие сомнительное. Особенно сейчас, когда он как-то уж чересчур зол и недоволен.
Приятно грел душу мстительный отвар, который я не забыла прихватить с собой. Надежно закупоренный в банке, он висел на поясе под внешней юбкой, и ждал своего часа. Раз этого хмыря не берет простая магия, будем действовать иначе.
Мы уселись друг напротив друга, и я сразу же отдернула шторку, чтобы отвлечься на виды по пути.
— Закрой.
— А?
— Закрой окно, говорю.
— Зачем это?
— Прекращай задавать вопросы.
— Вот еще! Прекращай командовать!
— У тебя очень длинный язык!
— Да, кое-кто из твоих дружков мне это говорил. Кстати, как он? Понравилось торчать посреди залы?
Это был намек на то, что я могу вытворить с ним подобное. И не только это. И пусть какого-то лешего он к магии не восприимчив! Вообще-то я не все на нем опробовала. Может, что-то и подействует.
Он это понял и… ухмыльнулся. Бесит такая реакция! Снова начнет говорить, что я похожа на отца.
Вспомнив о его недавнем замечании, решила перевести тему. Может, в пылу ссоры скажет как есть?
— Откуда ты знаешь папу?
— Я уже ответил, — он лениво перевел взгляд с меня на окна, давая понять, что об этом все еще не забыл.
— А если правду?
— Ты требуешь правду у… как ты сказала? Вора и бандита?
Хм, не припомню, чтобы говорила это лично о нем, но, что скрывать, именно такого мнения я и придерживаюсь.
— А вдруг, — кинула, чувствуя, как трогается с места карета.
Вздохнув, мужчина сам закрыл шторы и вернулся в исходное положение: развалившись напротив, широко расставив ноги и рассматривая меня с ленивым любопытством.
Я же, наоборот, собралась, сев так, что спина почти впечаталась в мягкую стенку. Лишь бы не касаться коленями, закрытыми зеленым подолом, его.
— Так что там с отцом?
— Я уже ответил.
— Это нельзя назвать ответом.
— Запомни: если я что-то захочу тебе рассказать, я это сделаю. Пока достаточно того, чего ты знаешь.
— Так я ничего не знаю!
— Значит, сейчас так нужно.
Начиная злиться, я замолчала и из вредности отдернула занавеску. Глядя на это, он снова ухмыльнулся, а мне захотелось ударить этого ехидну чем-нибудь потяжелее. Лучше бы снова ходил как хмурый ишак, что лыбится-то все время?
— Зачем ты все время нарываешься? — спросил так, будто ему на самом деле было интересно.
— Не люблю, когда кто-то ставит себя выше.
— А что, выше тебя никого не может