спиной. Нужно дышать. Глубоко и нечасто, так быстрее успокаиваешься.
Крики ликования огласили тракт. Я снова высунулась, чтобы заметить глубокий порез поперек груди Ада. Его ранили, причем серьезно, и ублюдки радуются первой крови своих жертв. И их не волнует, что на земле валяется человек семь их соратников. Они не сомневаются в своей победе, пусть нелегкой, судя по всему. Но силы явно неравны.
Внутри поднялась злость. Во-первых, нападать толпой попросту нечестно! Хотите грабить и убивать — пожалуйста, хоть и будьте вы все за это прокляты. Но не пару мужчин, которые ждут, пока их попутчица сделает свои дела в кустах! Это как-то… прямо фу!
А, во-вторых, ненавижу, когда покушаются на что-то, что принадлежит мне! Мужа при необходимости я потом со свету сживу или, по крайней мере, испорчу жизнь по самое «не балуйся», но сама, без чужой помощи! А Януш вообще мне нравится, и к его «малой» я уже привыкла. Так что зря они так!
Как бывает в таких случаях, ко мне наряду со злостью пришло вящее спокойствие. Когда точно знаешь, как поступить, а лишние эмоции вроде трусости или паникерства сейчас на руку противникам, их довольно легко отбросить. Тошнить перестало, а руки сами зачесались на проклятия. Растопырив пальцы, я бросилась вперед, шепча заклинания.
— Морэс кварто постромахэ вар!
Голос, ставший громким и звонким, легко разрезал общий гвалт. Конечно, меня заметили.
— Пошла отсюда, дура! — заорал Ад так, что на месте нападавших я бы собрала манатки и, извинившись, быстренько убралась восвояси.
Если он так с собственной женой разговаривает, что ждет врагов? Но нас этим, понятное дело, не напугаешь.
— Сам дурак! Морэс кварто…
— Малая, беги, — выкрикнул уже Януш, отчаянно рубясь сразу с пятью разбойниками, которые пытались взять его в круг.
— Да щас!
— Ева!
— Не отвлекайте меня!
Меня, естественно, заметили не только свои. Уродливые морды исказились то ли улыбками, то ли оскалами, с подобными им никогда точно не знаешь.
— Вот эта ведьма!
— Народ, она проклятья шлет!
— Убейте потаскуху!
Последнее высказывание мне особенно не понравилось, и я отправила на его автора сразу несколько страшных порч. Он выронил оружие и схватился за горло. А нечего призывать к членовредительству!
— Морэс кварто…
— Ева, уходи! — Ад подобрался ко мне, прикрывая плечом, с другой стороны встал лысый.
— Хватит меня перебивать! — возмутилась, видя, что и Януш получил отметину на бедре. — Морэс кварто постромахэ вар! Остобрэмо куарато сох!
Последнюю фразу почти прокричала, задрав голову к небу и вершинам деревьев. Поднявшийся ветер подхватил моих слова, сотворяя из них смерч, который понесся между разбойниками, лишая сознания каждого, к которому прикасался. Это видела только я, для остальных же мужики просто падали без причины. Почти все. Тот, кто назвал меня потаскухой, лежал с зеленым лицом в луже своих испражнений и блевотины.
— Что это? — вполголоса спросил Ад, когда последний, пытавшийся убежать, свалился в метрах пятидесяти от нас.
— Проклятие.
— Они живы?
— Пока да. Дальше как повезет.
Я говорила тихо, сил почти не осталось. Проклятие вечного сна только так называется. На самом деле, люди, кто сможет очнуться после него, теряют память, элементарные навыки, превращаясь в больших детей. С единственной разницей: они никогда не вернутся к нормальной жизни. Их разум отныне спит очень глубоко. Одно из папиных изобретений, которое я применила впервые. Хотя… если подумать, я много что делала последнее время впервые.
— А этот? — Януш указала на зеленоликого.
— А, сильное отравление. Неприятное, конечно, корчиться будет несколько дней. А потом тоже уснет.
— А ты оказывается, опасна, малая, — присвистнул Януш.
— Я же ведьма, — пожала плечами, удивляясь их непонятливости.
— Только в следующий раз не вылазь, когда тебя не просят! — вместо благодарности процедил Ад и повернулся ко мне… как раз вовремя, я уже начала заваливаться вбок.
Он подхватил меня, вглядываясь в лицо. Мне кажется, или на вечно хмурой моське читается беспокойство? Быть того не может, галлюцинации!
— Эй, ты что? Что с тобой?! Ева!
— Мне бы отдохнуть, — пробормотала, окончательно теряя сознание.
ГЛАВА 9. Бесполезная болтология
Я открыла глаза, чувствуя, как сдавливает виски. Откат от сильных чар всегда такой, но раньше знала это только в теории. Голова раскалывается, под веки будто насыпали соль пополам с перцем, горло саднит.
Я лежала в темной комнате, освещенной лишь несколькими свечами по углам. Широкая кровать под бархатным балдахином, зашторенные окна, кресло возле изголовья. В нем, откинув голову на спинку, похрапывает Ад.
От нечего делать начала его разглядывать. Темные круги под глазами говорили о том, что последние дни у него выдались не самыми простыми. Еще бы, жениться на ведьме! Из-под кожаной безрукавки виднеется повязка, пропитанная алым. Точно, его же серьезно ранили там, на тракте. Надеюсь, не слишком, и его жизни ничего не угрожает. Почему-то не хочется становиться вдовой. Просто… пять лет — слишком долгий срок в ожидании свободы! Да, я не хочу его смерти из-за вынужденного обета вдовы! Только из-за этого, а не потому, что будет самую крохотную чуточку жаль.
Пусть мы лучше разведемся по-доброму, насколько это возможно, и забудем о существовании друг друга.
И все же… Я помнила его взгляд перед тем, как вырубиться. Он был напуган. Странно, что посторонний, не считая союза на бумаге, мужчина настолько переживает за меня, что, невзирая на свои раны, бросается и пытается помочь. Как-то повелось, что даже родные предают, вон, ему как раз и продали, а этот… В чем причина такого поведения? Ясно давно, что ему не все равно, что со мной будет, из замка же забрал. Но тогда я думала, что дело в обычном эгоизме. Разве его собственность может себе позволить своевольничать? И рога ему, признаться, правда не пошли бы… Вернее, не пойдут! Я же не собираюсь отказываться от своих планов! А он просто ведет себя как ящер. Мол, запру в высокой башне или чем-то вроде и начну использовать по назначению. Ведь всем известно, что мужское самолюбие — страшная вещь.
Впрочем, и сейчас его забота может быть обусловлена похожими побуждениями. Как смеешь ты, неразумная, умирать, когда я тебе не разрешал?! Представив, как он это восклицает, невольно усмехнулась. Пожалуй, здесь его ослушаться нет никакого желания.
Захотелось пить. Я пошевелилась, приподнявшись на подушках, и откинула пушистое покрывало, которым был укрыта до самого подбородка.
Мужчина тут же поднял веки.
— Как ты?
— Ты что, не спал?
От того, что он видел, как я его разглядываю, сделалось неловко. Удивительно, я же не практически не умею стесняться!
— Спал. Как ты?
— Жить буду, надеюсь, долго, —