если ты переживаешь. Она сама кого угодно за пояс заткнет.
Я так возгордилась от очередной похвалы, достойной истинной ведьмы, что чуть высунулась из-за его плеча и подтвердила:
— Вот именно!
— Видишь! — подтвердил Шон. — И ты, Ева, тоже не зли нашего предводителя. Если ты его хорошо знаешь, должна понимать, что лучше от этого воздержаться.
— Да я не собиралась! Он первый начал! — тут же наябедничала я.
— Да?
— Да! Он вообще того… бесит!
— Это я уже слышал, — улыбнулся мужчина, с озорством глядя на меня.
— Отойди от нее! — казалось, мы почти забыли, что кое-кто рядышком пышет гневом как раззадоренный бык, но очередной окрик напомнил.
— Ад, наверное, тебе сначала стоит успокоиться…
— Я сказал: пошел вон!
Нет, магфакелы точно не выдержат еще одного вопля и рассыплются на мелкие осколки. Мои барабанные перепонки — и те уже ноют и требуют сбавить уровень громкости в этом периметре.
Но, как бы я ни хотела, чтобы навязанный супруг от меня отстал, подставлять под удар хорошего парня нельзя. Вздохнув, сама отодвинулась, демонстративно сделав три широких шага вправо. Но уходить все же не решилась. Особенно с учетом того, что выход к лестнице заслонил Ад.
— Доволен? — осведомилась с невинным видом, хлопая глазками совсем как соседская деваха перед городскими стражниками.
Ответом послужил нечленораздельный рык. Он бросился ко мне так стремительно, что не успела что-то предпринять, схватил и закинул на плечо.
— Что творишь?! — заорала уже я, но какой смысл, когда голос тонет в оглушительном мужском хохоте.
Не смеялся только Шон, специально посмотрела, извернувшись. Было не так просто: мы, то есть, Ад поднимался по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней, я подскакивала в такт и ругалась на чем свет стоит. Не знаю, что возомнил о себе этот убогий, но за грани дозволенного он давно выбрался. Вот только поставь меня на место, я устрою тебе несварение желудка! Где мой отвар?!
Как я и думала, конечным пунктом попрыгушек по лестнице, а после и забега по коридору, стала моя комнатушка. Свалив ношу на кровать, совсем не заботясь о ее сохранности, мужчина захлопнул дверь и вперился в меня недобрыми очами. Хм, кстати, тоже голубыми, почти как у Шона. До этого не обращала внимания. Светлые и светлые, что с них возьмешь.
— Ты что себе позволяешь? — я приняла сидячее положение и закинула ногу на ногу, расправив подол любимого черного платья.
Первое правило ведьмы: какой бы патовой ни была ситуация, делай вид, что все так и задумала с самого начала.
Он прорычал что-то нечленораздельное, я бы вложила в это смысл вроде «чтоб ты сдохла, курица» и уставился на меня как на врага всего магического мира. То есть, крайне агрессивно и злобно.
— А в чем, собственно, дело? — снова уточнила невинно.
В принципе, я и правда не чувствовала за собой вины, так что изображать непонимание даже не пришлось.
— Нет, это что ты творишь?! — вот, теперь хоть слова в этом рычании угадываются.
— Ничего, — пожала плечами.
— Ты представляешь, где находишься? — заорал Ад, которому сейчас невероятно подходило это странное имя.
— Смутно, — не стала обманывать. — Логово вашего клана? Общага для бандитов?
— Что ты несешь?!
— А что? Впрочем, это неважно. Я здесь ненадолго.
— Да ты что?!
— Ну как бы да. Это не входит в мои планы.
— Даже так?
— Конечно! Ты же не думал, что я безропотно приняла наш дурацкий брак?
Он остановился напротив, и было прекрасно видно, как сжаты пудовые кулаки. Нервничает? Так это он зря, я еще даже не начинала показывать характер.
— Знаешь, признаться, твое мнение по этому поводу мне до фонаря, — произнесла, глядя в глаза. Пришлось задрать голову, но черт с ним, мы не гордые. — Но раз уж мы начали этот разговор: зачем, Ад? Какого хрена ты согласился на столь сомнительный обмен: вместо денег — я? А? Тебе приключений не хватало в жизни? Пошел бы, спер королевскую корону, уверяю, последствия были бы примерно те же.
Я говорила откровенно, потому что знаю наперед: ничего хорошего от нашего союза быть не может. Для обоих, причем. И ждала если не понимания, то хотя бы попытки объяснить свою позицию. Вместо этого произошло то, чего никак не ожидала: он улыбнулся.
— Я сказала что-то смешное?
— А ты похожа на своего отца.
— Мне все так говорят!
— Теперь я это вижу. Колдун воспитал тебя себе под стать.
— Ну, от осинки, как говорится, — выдала я прописную истину и тут до меня дошло: — Ты что, его знал?
Не представляю, где подобный индивидуум и батюшка могли пересечься. Даже примерно.
— Все знали Всеволода Зарая, — мужчина почему-то отвел взгляд. Что-то скрывает?
— Я не об этом. Вы были знакомы?
— С чего ты взяла?
Я испытующе вгляделась в выражение лица Ада, но никаких особых эмоций там уже не читалось. Что ж, ладно. Все равно узнаю, если потребуется.
— Проехали, — махнула рукой. — Поговорим нормально?
Он будто думал, стоит ли вступать в диалог с полоумной, но решился и кивнул. Присел в кресло напротив, сложил руки на груди… и замолчал. Ждет моих предложений?
— На что бы ты там не надеялся, я не собираюсь с тобой жить. Ни здесь, ни где-либо еще, — сообщила доверительно, неосознанно отзеркалив его позу. — Потому что не хочу. Продажные родственники могли наобещать тебе с три короба, поздравляю: они тебя, мягко говоря, обманули. Брал бы деньгами, правда.
— Вот как.
— Говорю как есть. Так что…
— Так что ты сейчас замолчишь, запомнишь правила и будешь следовать им беспрекословно, — внезапно перебил муженек.
— А… Бегу и падаю! — возмутилась искренне и даже засмеялась, но впечатления на него это не произвело.
— Это необязательно, — даже глазом не повел.
— Забудь об этом!
— Учись молчать.
— Ты — хам!
— А ты — “лесная нимфа”!
— Я — ведьма, дурень!
— Ты, в первую очередь, моя жена.
Я закатила глаза: было бы, чем гордиться, и попыталась напомнить:
— Я уже сказала, это…
— Я помню, что ты сказала. А теперь говорю я. Правил всего три, легко запомнить, — строгий спокойный тон не вязался с учащенным злым дыханием и сверкающими гневом глазами, но я сделала вид, что готова выслушать, что он там напридумывал.
— Интересно послушать.
— Во-первых, не разговаривай ни с кем в этом доме, кроме меня и Януша, — Ад поднял указательный палец. — Во-вторых, не болтайся здесь одна, если тебе не хватает ума, сообщаю: это небезопасно, — большой палец. — И, наконец, не доставай меня! — средний палец.
Я бы с удовольствием выставила ему под нос только последний, но почему-то удержалась. Вместо этого спросила:
— А