Читать интересную книгу На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

Впрочем, большинство лакийцев отлично понимает и межгалактический, поэтому, закончив с моральным втаптыванием противника в грунт, перехожу на стандартную речь:

— Ты же понимаешь, что бывает с теми, кого победила самка, не так ли, дружок?

Ящер угнетенно мычит. Ясное дело, понимает. После такого позора ему надлежит откусить себе кончик боевого хвоста и целый год исполнять женские обязанности. Причем, замечу, лакийский год — а он длится лет этак двадцать по земному календарю. Кстати, к женским обязанностям относится и смиренный прием традиционных ухаживаний других самцов.

— Ну что, двинем на твой корабль, поболтаем с капитаном? — интересуюсь я, ударом ботинка решительно пресекая попытку высвободить хвост. — Ему интересно будет узнать, что экипаж разжился женской прислугой. К тому же, может, ты не в теме, но твое поползновение нарушает пункт 6 статьи 1157 галактической конвенции о межрасовых извращениях.

Понятия не имею, что содержится в реальном шестом пункте этой статьи. И вообще, о чем она. Впрочем, это никому неведомо, кроме профессиональных крючкотворов, поэтому лакиец верит мне на слово. Нарушение галактической конвенции — гарантированный геморрой размером с комету, и поверженный поклонник разражается свистом, как перекипевший чайник, что свидетельствует о высшей степени душевного волнения.

— Кажется, ты хочешь предложить решить вопрос миром? — предполагаю я. Гребень на голове чужака встает дыбом, что является эквивалентом человеческого кивка. После небольшого торга разживаюсь вполне приличной суммой денег, которые имеют хождение и в этой дыре. Возможно, паразит не прочь мне отомстить, но в его шлемофоне уже давно слышится требовательный скрипучий голос, и ящер решает не искушать судьбу. Когда он, шумно шлепая по полу, убирается прочь, перевожу дух. Ну и чем я не готовый специалист по иным расам? Васкес, мой инструктор по ксенологии, от гордости бы лопнул и сразу поставил мне «зачет».

Тут я наконец вспоминаю и о своем бесстрашном защитнике, дипломатические потуги которого закончились встречей с тяжелым хвостищем инопланетного распутника. В себя он уже пришел без посторонней помощи и теперь вытягивает из расквашенного носа фильтр — тот кровью залило. Свидетелей маленькому происшествию — парочка местных из обслуги космопорта, остальных кэпы разогнали по местам — корабли от вовсю разошедшейся бури в ангары укрывать. За ударопрочным стеклом уже не просто песок — приличные булыжнички, кусты и какая-то мелкая живность пролетает. Тоже ударопрочная, похоже. Но местные в разборки транзитников предпочитают не вмешиваться, предоставив нам самим со своими проблемами разбираться и кровавые сопли подтирать. Вполне допускаю, что кровь землян для них все равно что для нас — серная кислота. Покопавшись в сумке, извлекаю из бокового кармашка свой резервный фильтр. Один из них. Я ж запасливая.

— Держи, не боись, это новый, соплями чудовища не меченный, — усмехаюсь я, протягивая напарничку и его, и салфетки — физиономию обтереть. И снова на меня устремляется скорбный взгляд славийской овечки. Вдобавок к разбитому носу еще и синячище на пол-лица вспухает.

— Кости-то целы?

— Вроде, — произносит Стратитайлер, а выходит «бдоде». Впрочем, фильтр берет, зажимает губами — и так сойдет, пока нос в нерабочем состоянии. Он, в общем-то, универсальный, просто носом дышать физиологичнее. Свернув салфетки турундами, парень запрокидывает голову и затыкает ими ноздри.

— Мы теперь богаты, — звеня честно выцыганенными монетами в кармане, ободряюще заявляю я, — можно снять номер в местной гостинице с кислородным генератором. Я ж говорила, что путь от нищего до олигарха не так уж и тернист. А занятно ты выглядишь. Хочешь, фотку на память сделаю? На этих похож… — прищелкиваю пальцами, вспоминая название расы. — У них еще сопелки такие длинные, как разделенный пополам слоновий хобот.

Вместо ответа бывший бортинженер «Дерзающего» поднимает руку с малюткой-компом на запястье и щелкает свое разукрашенное ящером лицо. Потом вынимает на секундочку фильтр изо рта и произносит устало:

— Не бы, а ты. Сбасибо за фильтр. И исчезни уже поскорее, я хоть сутки еще протяну, пока забаски не кончатся.

— Сутки? — вытаращиваю глаза я. — Ну, теперь-то я вникаю в глубинную суть названия вашей колымаги, сплошная дерзость и вызов законам природы, включая дурную привычку живых организмов дышать в любых ситуациях. Разве обязательный минимальный запас рассчитан не на месяц?

— Бот такой я рисковый барень, детка, — внезапно усмехается горе-защитничек, щупает переносицу, осторожно вытягивает одну салфетку. Из носа тут же выдувается и лопается кровавый пузырь, но в целом кровотечение, кажется, прекратилось. За ней следует ее насквозь пропитавшаяся подружка. Поморщившись, он осторожно вставляет на их место фильтр и жестом подзывает вьющийся рядом чемодан, выуживая из аптечки регенератор и обезболивающее. Ну хоть этим запасся, оболтус!

— В компаньоны тебе и не думала набиваться, если что, — насмешливо фыркаю я и вытряхиваю из внутреннего кармана термокостюма горсть кислородных запасок. Присоединив к ним половину своего золотого фонда, высыпаю все это добро на соседнее сиденье. — Считай, компенсация за разрушенную блестящую карьеру, — не без яда в голосе поясняю я.

— Да вердется Варг за мной, никуда не денется, — неожиданно заявляет этот раззвездяй. — Завтра утречком, дубаю. Ну, бидесят на бидесят точно. Ты гдо у нас по специальности, гадет Соколова?

Регенератор вспыхивает голубым огоньком, облучая пораженную область конопатого носа живительными биотоками.

— А то ты не заметил, — уже открыто веселюсь я, — квалифицированный ксенолог, черная дыра меня раздери, видел же, как я в совершенстве владею азами инопланетной дипломатии. А по первой специальности штурман, но на этой ниве проявить свои таланты ваш кэп мне так и не дал. Давай, шишку обработаю.

Защитничек без возражений подставляет вихрастую макушку, на которой вызрела изрядная гематома.

— Отлично. Значит, с бидибальной погрешдостью можешь рассчитать, к какому часу «Дерзающий» обратно на этот косбодром прибомбится, если, добустим, через пару часов разбернется. Учитывая скорость разгона движка, подготовку к брыжку и все прочие… факторы.

— И самый главный фактор — скорость и периодичность отлетания деталей и выкручивания всех ржавых гаек времен всемирного потопа, — неудержимо гыгыкаю я. — Что, подпустил к Бо вирус или вставную челюсть кэпа в сейфе с кодовым замком запер?

— Лучше, — улыбается он.

— Давай хоть познакомимся нормально, а то я только фамилию твою знаю и прозвища всякие вроде оболтуса и жопорукого рукожопа. Яромила Соколова, кадет Космической Академии, уже, считай, пятикурсница. Только никогда не зови меня Яромилой, — быстро добавляю я, — это мамина выдумка, дань каким-то там традициям. Все остальные зовут меня Ярка. Хотя чаще — паразитка, засранка, чудовище или отродье зирков… как вариант.

Стратитайлер косится на меня заплывшим кровью глазом и хмыкает, уже практически не гундося — регенератор снимает отек на славу:

— Мое полное имечко зашифровано в слове говнюк. Как понимаешь, я тоже не подарок.

— Это что ж за имя? — не без ехидства принимаюсь гадать я. — Дай-ка угадаю, Говн! Как фавн почти, только позанозистей. Нет? Внюк? Кстати, так одного моего знакомого кангианина зовут… действительно полный внюк, скажу по секрету. Тоже нет? М-м-м… Кюнвог?

— Нюк. Нюк Стратитайлер, инженер-программист энергетических систем, выпускник земной Академии глубокого космоса. Ныне — безработный вашею милостью, сударыня, и бомж. Предвосхищая шуточки про мою мамашу, что так скверно меня воспитала, довожу до вашего сведения, что выносила меня искусственная матка, а воспитало государство и робот-нянька. Поэтому я такой.

— Всегда знала, что от государства ничего хорошего не жди, даже имени, — ворчу я.

— Имя как имя, — пожимает он плечами. — Врач, который за моей барокамерой следил, какой-то древний комикс читал от скуки, там вот антигерой такой был — Нюк. А фамилия — комбинация из родительских. Стратилова плюс Тайлер. Они первыми колонистами были. Те самые, из Первой исчезнувшей экспедиции. Так что, строго говоря, я еще твоему прапрадедушке ровесник, просто в замороженном виде долго болтался, пока Земле новые колонисты спешно не потребовались. Полуфабрикат гуманоида.