Читать интересную книгу Газета Завтра 968 (22 2012) - Газета Завтра Газета

Андрей ФУРСОВ, историк.

Александр Андреевич сказал, что в нашей истории есть две совершенно неоспоримые победные даты: это 9 мая 1945 года и 12 апреля 1961 года. И даты эти связаны между собой не только тем, что полёт Юрия Гагарина вытекает из Победы 1945 года. Даже внешне они, если можно так сказать, были оформлены одинаково. 9 мая 1945 г. люди в едином порыве устремились на Красную площадь — их никто не гнал, не созывал, то был мощный инстинктивно-исторический порыв народа, который хотел коллективно пережить великий час Победы — друг с другом и с властью, с которой он чувствовал единение. И местом единения должна была стать Красная площадь — сакральное место русской истории, русской державы и русской власти.

12 апреля 1961 г. произошло то же самое, и, по сути, это был последний  в советской истории случай спонтанного единения власти и народа, народовластной симфонии, соборности. И хотя Советскому Союзу оставалось существовать ещё три десятилетия, хотя его могильщики ещё прятались в крысиных норах, чуть высовываясь из них и принюхиваясь блудливыми ноздрями к духу эпохи, бомба замедленного действия уже начала тикать.

1961 г. — парадоксальный год нашей истории. Это одновременно её пик, космический рывок Гагарина, словно стоявшего на плечах тех, кто расписался на Рейхстаге и был удовлетворён его руинами, в будущее, в мир ефремовского Великого Кольца, — и начало пути вниз, в мещанское болото потреблятства, из которого в 1980-е годы вылезут водяные и прочая нечисть перестройки. Дело в том, что в 1961 г. на XXII съезде КПСС (17-31 октября 1961 г.) в новой программе КПСС было зафиксировано, что одна из главных задач партии — удовлетворение растущих материальных потребностей советских граждан. Таким образом, в проект строительства коммунизма была заложена, если называть вещи своими именами, мещанско-потребленческая линия; системный антикапитализм (а социализм был именно системным антикапитализмом) начали измерять в чуждых его природе рыночных потребительских параметрах, т.е. применять капиталистическую мерку для оценки уровня развития антикапиталистического общества. Понятно, что с такой меркой победить капитализм в идейной, психоисторической борьбе невозможно.

"Материализация", "овеществление" целей КПСС, материализация коммунизма — всё это была социосистемная бомба намного мощнее, чем антикультовский доклад Хрущёва. Это социальный аналог взорванной в предпоследний день XXII съезда 58-мегатонной бомбы (3 тыс. "хиросим") над Новой Землёй. И это, конечно же, поворот от реального социализма к тому, что восторжествовало во времена горбачёвщины и ельцинщины. Поворот, символически отмеченный выносом 31 октября того же 1961 г. тела Сталина из Мавзолея и захоронением его у Кремлёвской стены: психоисторически это стало началом конца советского коммунизма.

1960-е годы стали неким рубежом в развитии советского общества как в социальном, так и в научно-техническом плане — на рубеже 1960-х–70-х годов началось торможение научно-технического прогресса (отказ от собственной компьютерной программы, от лунной программы). Но и на Западе в эти годы произошло то же самое — торможение научно- технического прогресса, научно-промышленного развития. По сути, в этот период изменился вектор развития человечества, точнее, его изменили те, кто контролирует власть (энергию), собственность/ресурсы (вещество) и СМИ (информацию). Если эпоху 1945-75 гг. вслед за французским социологом Ж. Фурастье можно назвать "славным тридцатилетием", устремлённым в будущее, то сменившее его тридцатилетие 1980- 2010 гг. вполне можно назвать бесславным и устремлённым в прошлое — несмотря на все компьютерные революции и глобализации вместе взятые.

Научно-технический и социальный прогресс человечества и Запада в частности, достигнутый в 1950-е–60-е годы, привёл к усилению социальных позиций средних слоёв и значительной части рабочего класса. С какого-то момента это стало превращаться в политическую угрозу для верхушки мирового капиталистического класса. Ответом с её стороны стала неолиберальная контрреволюция, затормозившая научно-промышленное развитие Запада. Выбор в пользу развития информационных технологий ("постиндустриальных"), а не нового полноценного индустриального рывка был чисто классовым. Новые информационные технологии, во-первых, не требовали многочисленного рабочего класса; во-вторых, их развитие открывало новые, невиданные возможности манипулировать людьми, их поведением, сознанием, возможности социального контроля. 

Антинаучному и антипромышленному неолиберальному повороту предшествовала идейно-пропагандистская подготовка: в 1962 г. на деньги Рокфеллеров было создано экологическое (антипромышленное) движение, затем на свет произвели движение секс-меньшинств, феминистское движение и молодёжную субкультуру ("рок-секс-наркотики"). Ну, а в 1980-е годы вместе с неолиберальной контрреволюцией началось наступление фэнтэзи — жанра, который вытеснил научную фантастику. Фэнтэзи — это будущее как прошлое, футуроархаический мир иерархии, построенной на доступе к магической власти и, конечно же, совершенно недемократичный. 

Совпадение по времени торможения научно-технического прогресса в СССР и на Западе на рубеже 1960-х–70-х годов не случайно. Именно тогда стал складываться союз между западными глобалистами-корпоратократами, создававшими свои новые структуры ("Римский клуб", "Трёхсторонняя комиссия" и т.п., за которыми скрывались более старые и мощные организации), и частью советской номенклатуры, связанной с внешней торговлей и советской теневой экономикой. Этот союз победил (1989-1991 гг.), сняв почти все существовавшие на тот момент преграды на пути глобализации. 

В современном мире объективно существуют два проекта будущего. Точнее, Будущего и будущего, которые отличаются друг от друга как мир Дара Ветра от мира Дарта Вейдера. Сутью второго является деиндустриализация-глобализация, т.е. мир, в котором промышленность концентрируется в особых зонах (главным образом, Восточная и Южная Азия); мир, численность населения которого по сравнению с нынешним сокращена на 80-90%; мир, организованный по кастовому принципу с почти биологическими различиями каст. Это проект определённой части западного истеблишмента, за которой стоит ряд лож, клубов, орденских и неорденских организаций и, возможно, некоторых других структур "хозяев истории" (Б.Дизраэли). Большую роль в реализации этого людоедского проекта играют некоторые "экологические" и "природоохран- ные" организации, которые почти не скрывают своих целей и заявляют о необходимости уменьшить давление человеческой массы на природу. Курирующий с 1976 г. Фонд защиты дикой природы  (World Wild Fund) британский принц-консорт Филипп (тот самый — герой сексуальных скандалов и порноальбомов британской верхушки 1950-х–60-х годов) публично заявил, что в будущей жизни хотел вернуться на Землю смертоносным вирусом, чтобы раз и навсегда решить проблему перенаселенности планеты. Резкое сокращение численности населения Земли — один из центральных пунктов той повестки дня, которую проталкивают глобализаторы и которая удивительным образом напоминает целеполагание Третьего рейха и его проекты "нового мирового порядка". 

Альтернативой проекту глобальной деиндустриализации и депопуляции может быть только неоиндустриальный рывок. Национальное государство не может стать субъектом реализации неоиндустриальной программы: во-первых, оно существенно подорвано глобализацией; во-вторых, численность населения большинства государств составляет менее 250-300 млн. чел., т.е. того демографического потенциала, который необходим для нормального функционирования в современном мире. У отдельно взятого национального государства (разумеется, за исключением нескольких гигантов, да и в этом случае есть нюансы) не хватит ни политико-экономических, ни демографических сил преодолеть сопротивление глобалистов с их наднациональными структурами управления и согласования, ни выйти из-под их контроля. Необходима принципиально новая организация — импероподобное образование. Речь идёт о крупном государственном наднациональном образовании унитарного типа с населением не менее 300 млн. человек. Это образование, ядром которого являются военно-промышленный комплекс, армия и спецслужбы, и может стать тем субъектом стратегического действия, которое совершит неоиндустриальный рывок и окончательно поломает планы глобалистов, а если нужно, то и их самих. Разумеется, и армия, и спецслужбы должны быть обновлёнными, адекватными новым условиям. Так, сегодня нужны принципиально новые спецслужбы, способные работать с огромными объёмами открытой информации и дезинформации, противодействуя не столько государствам, сколько наднациональным, сетевым, неоорденским и т.п. структурам, руководствуясь анализом законов истории (реальной, а не той, что сочинена для профанов и объектов управления), массовых процессов. Я называю эти обновлённые спецслужбы когнитивно-разведывательными, или когнитивно-аналити- ческими структурами и отвожу им центральное место в ядре импероподобных образований, они — это службы имперской безопасности и научно-аналитические подразделения "в одном лице". И, конечно же, импероподобные образования должны быть устремлены в Космос, как в 1960-е годы было устремлено человечество и его авангард — СССР.