Читать интересную книгу Причём тут менты?! - Дмитрий Осокин

— Очень специфического. Вот этого я рас крыть вам пока не могу, но пули в обоих случаях найдены, стандартный девятый калибр, от «Макарова», а следы на пулях настолько характерны, что наши эксперты-трассологи… только не надо думать, что они изучают «трассы», нет, трассология — наука о следах, кхэ-кхэ… короче, эксперты дали уверенное заключение: оружие одно и то же. И еще. Его подстрелили недалеко отсюда, а телохранитель Корнева вышел из Большого дома в два часа дня… Ваш коллега просто герой!

Теперь я и сам склонялся к подобной характеристике. А я еще вчера обзывал его по-всякому! А он! Сохранить самообладание настолько, чтоб самому отыскать пулю, которой тебя продырявили, зажимая рукой рану в предплечье, — это очень похоже на героизм. И очень не похоже на Василиваныча. Он-таки остался в живых, герой!

Я зашел в «МДМ-банк» на Захарьевской, насмешил там всех, продав последний червонец баксов, и, пообедав в кафешке на нечетной стороне Литейного недалеко от Большого дома, пешком двинулся к метро. Что-то неопределенное не давало мне покоя, что-то беспокоило…

Только не подумайте, что я не верю в героизм, чувство долга и благородство человеческой души. Такое мнение может сложиться. Красавица-компьютерщица одного крупного питерского издательства, с которой я не перекинулся и десятком слов, заявила мне как-то, что я «очень язвительный тип». «Хэ-хэ!» — возразил я ей на это обвинение, но так и не стал уточнять, что все это наносное, что на самом-то деле я верую в изначальную чистоту и людскую безгрешность, хоть это несколько и не согласуется с догматической точкой зрения [на этот вопрос]. В любом случае, изначальная греховность снимается крещением, грубо-то говоря…

Просто иногда я имею дерзость подозревать.

Так и в этой истории что-то не давало мне покоя до тех пор, пока я не дошел до станции метро «Гостиный двор». Странные люди в желтых одеждах пританцовывали, лупили в барабанчики и звали великого бога «Харю», именуя его то «Крышкой», то «Рамой». У всех свои развлечения.

Беспокойство не исчезло, но я сумел сформулировать для себя основные его причины. Их можно передать только с помощью длинного ряда вопросов. Довольно разнообразных. Почему Василиваныч не только остался в живых — если куда более искушенного в проблемах выживаемости Шамиля свалили с одного выстрела, — но и смог отыскать пулю? Девятый калибр, конечно, не сорок пятый, разница больше чем в три миллиметра, но — уверяю вас, — даже получив пулю в руку, с небольшого-то расстояния (а на одежде Василиваныча даже остались микроскопические частицы пороха, что позволило определить дистанцию — не больше трех метров!), вы первым делом озаботитесь тем, как бы помягче упасть, уж никак не поиском пули!

Итак, Василиваныч должен был свалиться. Почему же тогда его не добили «контрольной»? Версия следствия, что-де убивец услышал шаги на лестнице — трагедия произошла в подъезде на Жуковского, — и предпочел смотаться, мне отрицательно не нравилась! По ряду причин. Подразумевалось, что стрелок — наемный киллер «Астратура» экс-десантник Богдан Игнатенко, если конкретней — телохранитель Корнева. Так вот, профессионал, тем более не постеснявшийся свалить самого Шамиля на пороге его квартиры, успел бы и добить, и смотаться. Это первое. Во-вторых… киллерам нынче платят достаточно — не 1991 год! — чтоб они могли позволить себе выкидывать в канализацию ту пушку, из которой произведен смертельный выстрел, ПМ сейчас стоит шестьсот баксов! Мелочь! Особенно — для «Астратура». И то, что выстрел в Василиваныча был произведен и ранившая Василиваныча пулька вылетела из того же ствола, никак не укладывалось в головоломку о супернаемнике на службе частного капитала!

В моей голове вертелись и еще четыре вопроса, но только один из них не имел никакого отношения к теме «Василиваныч и война мафий». Самый банальный — «что делать?».

Я вспомнил пожелание Гаррика и, все еще плюясь от злобы на весь «Астратур», подскочил к автомату. Набрал успевший запомниться номер.

— Вад! Осокин! Корнева нет?! Ну нет, так нет! Все! Сами виноваты! Какие нормальные отношения! Через три дня выпуск еженедельника почитайте! Гаррик, конечно, даст соло, но я тоже кой чего напишу! И не дай Бог Василиваныча… — это уже прозвучало глупо, я поспешил закончить: — Короче, по-людски надо уметь бесчеловечные дела свои вершить! Ха-ха! Это я смеюсь! Так я тебе и поверил! Все, Корневу привет передай писчебумажный!

Конечно, Таранов уверил меня, что никто из связанных с «Астратуром» парней в Василиваныча не стрелял. Но мне уже стало неинтересно ему верить. Вообще я круто поговорил с ним! По-моему, именно это и называется «всыпать по первое число!». Решительно и смело — как не по телефону!

Почувствовав себя героем, я расправил плечи, гордо вскинул голову и решительно зашагал по Невскому мимо метро. Мне вдруг срочно захотелось романтики. Если учесть, что официантки работают обыкновенно «два через два», у меня имелся шанс застать Настю в кабачке.

Все обломилось. Несмотря на дневное время, ночник был забит народом — великая сила скрытой рекламы нагнала в него людей, жаждущих взглянуть на тот стульчик, на котором Шамиль сидел последний раз в своей жизни, но Насти я так и не приметил. Только зря потратился на стакан пива. Вообще мне показалось, работала другая смена.

Значит, не повезло. Уходя, я поинтересовался у гардеробщика:

— Не планируете вывесить на почетную доску фотку девочки, обслуживавшей покой ного?

Он болезненно дернулся. Затем узнал меня.

— Замучили! Серые, милицейские, да и газетчики. А их всех уже уволили.

— Газетчиков?

— Девочек. Всю смену.

— Чтоб не болтали лишнего, что ли?

Странно…

— Не! Так уволенные болтать только боль ше будут. Не! Просто у хозяина правило: раз в два-три месяца персонал менять, чтоб не зажрались. Знаешь, сколько…

Гардеробщик отвернулся, чтоб смахнуть следы обиды шарфом клиента.

— Ладно-ладно! Понятно!

Делать было нечего. Та ниточка, которая могла привести меня к Насте, теперь в первую очередь тянулась в кабинет менеджера кабака — только там, наверное, я еще мог узнать координаты симпатичной мыслящей тростинки. Но мне показалось, что у этого джентльмена с кожей цвета черной слоновой кости сейчас достаточно других проблем. Наверняка с этим вопросом к нему уже подкатывались милицейские, и любой праздношатающийся гражданин типа меня рисковал налететь на неадекватную реакцию. Милицейским менеджер отказать не мог — и я в красках представил себе, как он отреагирует на не имеющее под собой законной основы любопытство.

Краски получились мрачными. «Роллинг Стоунз» — «Раскрась это черным», да!

— Ай лук инсайд май селф, энд си май хат из блек! — желая приободрить знакомого гардеробщика, пропел я ему в спину.

Он вновь затравленно дернулся, обернулся и с подозрением посмотрел куда-то мне за спину. Хе-хе, похоже, он решил, что в его ресторанчик пожаловал сам Мик Джеггер! Я никогда не подозревал за собой такого выдающегося вокального таланта.

— По-моему, там кто-то напился! И это днем! Слышал, кто-то орал про «черных»? — спросил он меня.

Я вышел, оскорбленный в лучших чувствах и артистических талантах. Но ничего, гениев всегда не понимали! Домой!

Я так туда и не попал. На «Пионерской» меня взяли. Я как раз успел поразмыслить о том, что у девочки Насти осталось достаточно ведущих ко мне «нитей» — по количеству телефонных проводов, если захочет, прозво-нится, второй моей мыслью было пройти к базару на Испытателей, купить домой чего-нибудь поесть, а третьей стало: «За что?!»

— В чем дело?

— Наручники надевать будем? — в традициях риторов и схоластов вопросом на вопрос ответил младший сержант. — Документы!

Конечно, заполучив мой паспорт, он двинул к «козелку». И конечно, мне пришлось покорно идти следом… Покорно? С радостью! Наконец-то я нашел, куда приложить силы! Ни в чем не повинный, добрый и трезвый (бокал пива не в счет!), я действительно почти ликовал! Ох, я им и покажу! Три часа продержат, затем звоню адвокату, переписываю данные других задержанных, в свидетели они сгодятся, а потом устраиваю вольную борьбу за справедливость! Наконец-то! Не на того напали, хе-хэ-хы!

Только тут я сообразил, что младший сержант отдает мои документы какому-то мужику в камуфляже, но без знаков различия.

Они пожали друг другу руки, меня погрузили в «козелок». Тесновато, но одному жить можно! Я вытянул ноги, положил их на сиденье напротив, закурил, заранее приготовившись получать за это втык. Машина пошла, меня так никто и не обругал.

Дальше произошло непонятное. Когда чего-то не ждешь, то и в упор не замечаешь! НА ПОЛУ ПОД ПРОТИВОПОЛОЖНЫМ СИДЕНЬЕМ СТОЯЛИ ТРИ БУТЫЛКИ МОЕГО ЛЮБИМОГО ПИВА: «СТЕПАН РАЗИН», ТЕМНОЕ! Я заметил их, только когда они звякнули на повороте.