пересыхает. Опускаю ресницы, пряча панику во взгляде, и медленно выдыхаю.
— Вот и умница. Чем больше будешь молчать и лучше делать свою работу, тем скорее у тебя появится шанс вернуться к своей прежней скучной жизни.
Киваю без слов. И пусть главный сидит ко мне спиной, уверена, что он ощущает мой жест.
— Подъезжаем, — впервые подает голос водитель и мельком встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида.
Отвожу глаза первой, не желая играть в гляделки, и только тогда замечаю свой рюкзачок, лежащий в ногах.
Спасибо, матушка-Луна, что не разлучила меня с нужными вещами. Аккуратно протягиваю руку и пальчиками вцепляюсь в лямку, зажимая ее в кулак.
Добровольно не отдам. Мое.
За окном появляются первые признаки рассвета, но лес, сквозь который машина несется на предельной скорости, очень густой и отлично скрадывает солнечные лучи. Создается впечатление, что еще довольно темно.
В какой-то момент деревья расступаются, и перед нами вырастает двухэтажный огромный особняк, сложенный из крупного темно-серого камня. Его окружает неприступная трехметровая стена, глядя на которую кажется, что, попав во внутрь, окажешься заложницей.
Встряхиваю головой, чтобы прогнать из нее неприятное впечатление. Нервы и без того на пределе.
Громоздкие кованные ворота бесшумно приходят в движение, стоит машине преодолеть последний десяток метров. Не скрывая волнения, смотрю по сторонам, изучаю детали и первым делом отмечаю многочисленную охрану, облаченную в одинаковую черную специальную форму.
Здесь только оборотни, приходит понимание. Крупные, спортивного телосложения мужчины с суровыми лицами.
И от этого становится еще страшнее.
Неужели я попала в переделку только из-за того, что им потребовался врач?
Странно. Могли бы и своего завести.
Ворчу мысленно. А что еще остается?
— Хорн, наконец-то! Ты привез доктора? — выпаливает жгучая брюнетка, скатываясь с крыльца и без церемоний распахивая переднюю пассажирскую дверь. — Рафу стало значительно хуже.
Хлопаю глазами в удивлении, потому что оборотница не только выглядит знойной красоткой, она, как и остальные незнакомцы кругом, тоже облачена в черную военную форму, а на ногах красуются все те же самые берцы.
— Привез, Узана. Анила непременно поставит Рафа на ноги, не переживай, иначе…
Мужчина не договаривает, но мне и не нужно.
Его угрозу улавливаю на ходу, так как отлично понимаю, кому адресовалось то самое «иначе…».
Глава 8
— Всё, что тебе может понадобиться, найдешь в комнате на столике слева. Перевязочные материалы и обезболивающее в чемодане. Плазма в контейнере-холодильнике. Инструмент обработан, запечатан в стерильный кейс. В общем, разберешься, — четко по-военному выстреливает короткими предложениями Узана.
Девушка двигается быстро. Стараюсь не отставать, тем более в затылок усиленно дышат мои сопровождающие. Те, что плечами подпирали с обеих сторон всю поездку в машине. Нар и Ленар, как назвала их чуть ранее оборотница.
Судя по ее приказному тону и их неукоснительному выполнению ее требований, красотка в местной иерархии занимает более высокое положение, чем эти бугаи.
Бета Хорн за нами не последовал. Лишь проводил тяжелым взором и остался на улице что-то обсуждать с подошедшим к нему двуликим в военной форме. Ну и слава матушке-Луне! Он такой жуткий, что чем дальше от меня, тем спокойнее нервной системе.
Меня же, пренебрежительно фыркнув и обозвав «никчемной человечкой», в дом шустро ведет волчица.
— Из комнаты не выходить, санузел есть внутри. Если вдруг чего-то не найдешь, скажешь парням. Они передадут. Ясно? — инструктирует она и тут же молниеносно оборачивается, пристально осматривая с ног до головы.
— Да, — произношу кратко и кивком подтверждаю ответ.
Вся красота оборотницы, оцененная мною ранее из машины, пропала на второй минуте общения, когда сквозь идеальные черты на поверхность вышли цинизм и высокомерие. Теперь то, что изначально казалось притягательным, стало отталкивать, как и прожигающие арктическим холодом желтовато-карие глаза.
— Вопросы есть?
— Нет, — опускаю взгляд.
Играть в гляделки не планирую. Чем тише и незаметнее буду себя вести — тем больше шансов поскорее распрощаться с обитателями этой странной резиденции посреди леса.
Я даже по сторонам стараюсь не смотреть и не запоминать ненужных деталей, пока мы пересекаем огромный холл и направляемся в сторону полукруглой лестницы. Мне велели оказать помощь больному — вот этим и займусь.
Проблемы не нужны. Сделаю работу, а потом меня отпустят. Хорн обещал. А не доверять ему — нет пока оснований.
И все же очень неспокойно. Раздражают не только пристальные взгляды в спину двух бугаев, но и окружающая роскошь. Складывается ощущение, что я попала в другой мир. Хотя так оно и есть. Кругом слишком помпезно, сам воздух будто пропитан достатком, а каждая вещь и деталь интерьера кричат о богатстве и антикварности.
— Тогда вперед, — Узана преодолевает последний лестничный пролет, сворачивает на втором этаже в левое крыло и, распахнув первую дверь справа, взмахивает рукой. — Он должен быть на ногах к завтрашнему вечеру.
Что?
Раскрываю рот, но не издаю ни звука, лишь пристально смотрю на лежащего на кровати огромного мужчину. Тот никак не реагирует на наше вторжение, из чего делаю вывод, что он либо спит, либо находится без сознания.
— Советую быть хорошей девочкой и не злить меня, — раздается сбоку.
Оборотница пришагивает ко мне практически вплотную, двумя пальцами жестко обхватывает подбородок и поворачивает голову так, чтобы смотреть глаза в глаза. От того, что она выше и значительно, приходится вытянуть шею.
Пронзительный желто-карий взгляд давит тараном и все длится и длится. Тело звенит, как струна. Изо всех сил стараюсь сдерживать дыхание, потому что кислорода перестает хватать. Где-то глубоко внутри зарождается противная мелкая дрожь, но усилием воли ее подавляю.
Да, мне страшно. Чего уж тут скрывать. Я среди чужаков. Агрессивных чужаков. Поэтому неуверенность закономерна. И оборотница ее легко считывает, принимая за панику.
Пусть. Я же — мелкая человечка по ее пониманию. А люди априори слабее и трусливее. Значит, мое поведение логично и объяснимо.
Так и есть. На идеальном лице волчицы расцветает довольная улыбка.
Узана склоняется ниже и, коснувшись кончиком носа моего виска, делает громкий вздох, а затем… вытягивает язык и медленно проводит им по моей щеке.
От подбородка до скулы.
Одновременно с этим ее рука отпускает подбородок и смещается мне на затылок, начиная мягко массировать голову, перебирая волосы.
— М-м-м, вкусная девочка, — урчит она гортанно.
Только это не расслабляет, а, наоборот, заставляет собраться. Я внутренне сжимаюсь пружиной, ожидая любой подставы.
И оказываюсь права.
— Разочаруешь меня, и я с удовольствием займусь твоим наказанием,