Читать интересную книгу К чему снится Император? Часть 2 (СИ) - Шведов Вадим

Так, решивший развеяться от тяжёлых дум, император отправился поплавать на яхте «Штандарт». Был выбран любимый и не очень долгий путь — от Кронштадта до Финляндии. На полпути внезапно случилась поломка. Александр перешёл на сопровождающий запасной фрегат. Он был уже слегка раздосадован: царское судно оказалось почему-то в ненадлежащем состоянии…Зайдя на корабль, государь захотел зайти в свою каюту, а она вдруг оказалась заперта. Ключа на месте не было, и он был вынужден занять офицерскую каюту. Вернувшийся в Петербург и весьма раздражённый государь попытался разобраться со случившимся бардаком. Вызванный управляющий морским министерством адмирал Краббе сослался на формально ответственного за состояние данных дел Шестакова Ивана Алексеевича. Именно он, как помощник командира Кронштадтского порта по морской части, отвечал за эти вопросы. В присутствии императора Краббе отчитал Шестакова и несмотря на попытки того оправдаться, предложил ему подать в отставку. Александр, наблюдая за этой сценой, внезапно остановил адмирала.

— Постойте Николай Карлович, не будем рубить сплеча.

— Но Ваше Величество, вы ведь совершенно правы. На судах творится бардак, — даже вашу каюту не смогли подготовить. Такое нельзя спускать.

Александр почувствовал что-то неправильное в этих словах.

— Я уже сказал повременить. Аудиенция закончена.

Через полчаса после встречи император вызвал к себе Шувалова.

— Пётр Андреевич, изучите состояние дел в морском министерстве. По документам, аудиту, отчётам вроде всё в порядке, но что-то мне не даёт покоя.

— Будет сделано, Ваше Величество.

Спустя пару недель Шувалов доложил о хитроумных комбинациях Краббе. Крайне ловкий чиновник быстро нашёл общий язык с нужными людьми и приступил к настоящим аферам. Откаты, подлоги, списания — это осуществлялось настолько искусно, что даже аудиторы формально ничего не могли предъявить. На бумагах всё было кристально чисто, а подозрения не являются доказательствами. Краббе сделал карьеру стремительно и в какой-то мере даже блистательно. Став управляющим морским министерством, он пользовался доверием императора, ценившего людей гибких и умных. И тот на самом деле являлся таковым. В короткое время он сумел преобразовать паровой флот в броненосный, снабдив его мощной артиллерией. Более того, даже начавший свою работу Обуховский завод, который стал производить отличную литую сталь для орудий, был также формально его заслугой. И тут такое…Как оказалось, гибкость и ум чиновника можно использовать не только для государственных дел, но и для масштабных злоупотреблений. Весьма примечательной в этом плане стала ситуация с Шестаковым. Тот выступал с резкой критикой адмирала по многим вопросам…И подобное не осталось для него безнаказанным. Не имея полномочий самому отправить в отставку неприятного для него чиновника, адмирал подготовил хитроумную комбинацию. Краббе сумел подговорить подчинённых Шестакова испортить яхту государя и «потерять» ключ от каюты в сопровождающем корабле. За дело обещался перевод на более высокие должности и повышение жалованья. Адмирал не учёл лишь одного…Александр всегда подозрительно относился к любым простым объяснениям. Человек XXI века, прошедший через огонь, воду, и постоянные интриги, государь чувствовал даже тонкие попытки манипулирования. Краббе был отправлен в отставку, его имущество арестовано, полетело много голов…

Государь же понял, что требуется новая структура для борьбы с коррупцией, не такая топорная как ныне существующая. Формальный контроль над движением капитала и даже специальный отдел по борьбе с экономическими преступлениями в МВД уже не помогал. Как бороться с тем злом, что быстро прогрессирует, легко приспосабливается и притворяется законопослушным? Александр решил сделать то, чего раньше не пробовал, — внедрить элементы гражданского общества в управление. В течение следующего месяца была подготовлена вся нормативная база, а последующие за этим законы вновь потрясли общество: 1. государство начало финансировать крупнейшие СМИ, включая и оппозиционные для того, чтобы на них оказывалось меньше давления со стороны заинтересованных лиц. Прямо указывалось на необходимость раскрытия в газетах фактов коррупции и злоупотреблений; 2. было разрешено создание разного рода правозащитных организаций, которые могли отстаивать интересы граждан перед судом и органами власти; 3. при каждом министерстве и каждой местной администрации стали создаваться общественные советы с правом контроля и обсуждения деятельности чиновников.

Идя на такой шаг, Александр понимал его последствия, — общество вновь будет бурлить. Фактически он давал возможность критиковать власть без права прямого участия в ней. Но что было делать? Допускать коррупцию? Прежними методами бороться с ней становилось тяжело. Чиновники, поначалу растерявшиеся из-за эффективной работы налоговой и Министерства внутренних дел и на какое-то время присмиревшие, оказалось, вновь пришли в себя. Воровство возобновилось, а нарушения нарастали… — Россия так откатится назад в развитии, — я этого не могу допустить, — посчитал государь. Так, дело Краббе послужило причиной очередного радикального шага императора, решившего, несмотря на все возможные революционные угрозы, идти до конца.

Александр осознавал, что государство не может и не должно регулировать все сферы общественной жизни. Такое действие приведёт лишь к губительным последствиям: к пассивности, несамостоятельности, росту нарушений и нарастанию отсталости государства. Он дал свободу церкви и грамотность населению, и это привело к определённому эффекту. Население получило свободу духовной жизни. Боязнь доноса священников, формальный характер богослужений, разложение нравственности, поголовная необразованность и техническая отсталость стали уходить из жизни российского общества, но этого было недостаточно. — Необходимо постепенно приобщать население к государственным делам. Без этого никакого прогресса страны не будет, — решил император…

Глава 29

Несмотря на все свалившиеся и продолжающиеся увеличиваться как снежный ком проблемы, Александр пытался, как мог, уделять внимание своей императрице. Она продолжала горевать…

Заглянув на половину государыни, Александр обнаружил жену за просмотром школьных аттестатов Николая, Саши и Владимира, их тетрадок и бумаг. Он с тяжёлым сердцем смотрел на покрасневшее от слёз лицо Марии, которая рассматривала старое расписание занятий детей:

'22 декабря, четверг: вечером от 17.30 до 19.00 занимаются гимнастикой…

23 декабря, пятница: от 8.00 до 10.30 точат и столярничают, от 11.00 до 12.00 ездят верхом, от 12.00 до 14.00 все вместе рисуют. Вечером от 17.00 до 19.00 занимаются музыкой.

24 декабря, суббота: весь день постятся. От 8.00 до 10.30 точат и столярничают, позавтракав, идут к обедне, а потом отправляются в лавки покупать конфеты и пряники. В 19.00 вечера идут к Всенощной (праздничное церковное богослужение) и потом ёлка.

25 декабря, воскресенье: утром играют подаренными игрушками, а потом идут к Обедне и к Высочайшему выходу (особая царская церемония, происходившая по большим праздникам); вечером играют с приглашёнными товарищами…'

— А вот письма детей, — с печальной улыбкой протянула ему Мария Александровна.

Письма были адресованы и для матери, и для него. Он взял свои. «Милый папа, здоров ли ты? Я здоров…» и всякие подробности о чаепитии в лесу, заставшем их сильном дожде, какие были игры и что возили друг друга в тележках…

Что тут было сказать? Александр с грустью смотрел на увядающую императрицу, всё сильнее цепляющейся за воспоминания прошлого. Взрослеющие сыновья постепенно отдалялись от него и лишь только дочка до сих пор относилась к нему с безмерной любовью и нежностью…

* * *

Тем временем Петербург продолжал жить своей жизнью… Эрмитаж был, как и прежде, открыт для посетителей, работали театры, музеи…

Большое внимание общественности привлекло новое монументальное произведение Льва Толстого «Война и мир», первые две части которого появились в «Русском Вестнике». Удивление читателей вызвал момент, связанный с содержанием сна Андрея Болконского о будущем страны. Герою приснилось, что он оказался в странной России, — непохожей на нынешнюю: громадные здания, прекрасные дороги, великолепные парки и дворцы. Здесь все одевались по-другому, думали и даже жили иначе. Когда Болконский спросил у прохожего, где он собственно находится и точно ли это Российская империя, тот сурово ответил: «Тут не империя, здесь — сверхдержава!» Неясное слово заняло умы интеллигенции…Держава — понятно, но почему «сверх»? Обратились за разъяснением к самому автору, а тот неожиданно ответил в духе: «Понятия не имею. Самому приснилось. Считайте это откровением свыше». Примерно с выходом новой книги Толстого появились отделения Императорского музыкального общества. Их создание было связано с деятельностью выдающегося пианиста, композитора Антона Рубинштейна. Сам организатор был личностью хоть и весьма талантливой, но крайне неприятной в общении. Его терпели и позволяли реализовывать свой потенциал лишь благодаря поддержке того великой княгиней (данные титулы имели теперь символическое значение, — без каких-либо привилегий) Елены Павловны.