оказались рядом, я… я просто не знаю, что было бы, если бы вы не появились… ― было видно, как сильно он нервничает. Он был ещё совсем мальчишкой, чья жизнь всего минуту назад мелькала перед его глазами словно вспышка. ― Она просто стояла там, а я… мне так жаль…
— Ты можешь ехать, ― перебил его. ― Я разберусь.
Парень часто закивал. Его взгляд был наполнен сильнейшим на свете страхом, который теперь навряд ли исчезнет так скоро. Ведь только что он чуть не погубил две жизни. Только когда мальчишка пропал из поля зрения, я сумел сосредоточиться на той, которую все это время крепко прижимал к своей груди.
Чувствовал, как сильно дрожало хрупкое тело в руках, и как тоненькие пальчики цеплялись за ткань рубашки. Она все ещё боялась, и я не мог этого не ощущать. Как и приятный запах, исходивший от её волос и слегка тронутой загаром кожи. Он обволакивал ноздри, словно преследуя своей целью затуманить рассудок, одурманить голову и сделать своим безвольным рабом. И как я не сопротивлялся, не поддаться этим чарам не смог.
Что такого было в этой девушке, что заставляло меня терять голову?
Почувствовал, как её ноги ослабели и, успевая поддержать её за талию, развернулся, помогая упереться о стену здания. Она сильнее сжала мою рубашку пальцами, чтобы удержаться на ногах, и от их нажима, первые две пуговицы оторвались.
Ощутил, как они коснулись обнаженной кожи и замер, словно несколько тысяч вольт в одно мгновение поразили тело. Удар был быстрым. Практически молниеносным. Но не отталкивающим, а скорее наоборот ― притягивающим.
Она стала медленно приподнимать свои веки, заставляя не только меня, но и весь мир вокруг, каждую его частичку, заворожено застыть.
Когда она подняла свои глубокие сапфировые глаза, я осознал, что ещё никогда на свете не видел столь чистого, столь идеального цвета. В нем будто бы разом сочетались все оттенки, сотворенные самим Богом. Соревноваться с такой красотой не смогло бы даже Небо. Настолько совершенной она была.
Чей―то звонкий смех за углом моментально вывел меня из оцепенения. Я резко отстранился и интуитивно попятился назад, но смог отойти лишь на несколько дюймов, потому что трясущиеся пальцы все еще стискивали ткань рубашки. Она так крепко держалась за меня, словно больше всего на свете боялась даже попытаться отпустить.
И, черт возьми, это заставляло меня чувствовать что―то необъяснимое.
Что―то, чему в моей жизни просто не могло быть места.
— Моя рубашка, ― слова прозвучали на удивление мягко, но от того не стали менее резкими. Я и правда изо всех сил старался сдерживать внутреннюю ярость, которая с каждой секундой становилась лишь сильнее, но её прикосновения невозможно было игнорировать.
Она опустила глаза на свои все ещё дрожащие пальцы, плотно сжимающие льняную ткань, и я заметил смятение, отразившееся на взволнованном лице.
Она осторожно выпустила лоскуток из своих рук, а затем вцепилась в каменную стену. Её губы слегка задрожали, а во взгляде застыло давящее, искреннее чувство вины.
Эта ненормальная напоминала мне маленькую перепуганную девочку, впервые встретившуюся с опасностью лицом к лицу. Но, вместе с тем, в её глазах я видел сильную и уверенную в себе женщину, чья отвага и бесстрашие могли победить абсолютно любой, даже самый сильный в мире страх.
Я отвел свой взгляд и отвернулся.
Почему было так тяжело уйти? Что, черт возьми, она сотворила со мной за эти несколько минут?
Что―то внутри словно мешало сделать эти несколько шагов. Уйти и забыть. Выбросить из головы. Удалить из памяти. Почему?
Выругавшись про себя и, отбросив в сторону все эти въедливые мысли, вернул своему разуму привычное хладнокровие, но успел сделать лишь несколько шагов.
— Подождите, ― её голос был едва слышен, но отзывался в сознании с такой силой и таким звучанием, что даже крик сейчас показался бы самым простым шепотом. Я слегка замедлил шаг, ощущая, что не в силах контролировать собственное тело, которое, черт подери, сейчас полностью подчинялось её мягкому тембру. ― Спасибо, ― выдохнула она, и я почувствовал, что она подходит ближе. ― За оба раза. Я не хотела, чтобы так вышло, и…
Сжал руки в кулаки и решительно зашагал прочь. Оставив её позади и, не желая выслушивать, что она скажет дальше. Пусть это будет грубо и безразлично с моей стороны и пойдет вразрез с тем поведением, которое я обычно позволял себе по отношению к женщине. Пусть. Плевать. Сейчас я буду именно таким ― невоспитанным и эгоистичным грубияном. Потому что в настоящий момент это единственное возможное решение.
Вспомнил, сколько осмысленности и мужества увидел в её глазах… какую невероятную палитру из самых разнообразных качеств смог разглядеть… и, увидев все это, не понимал, почему она поступила столь безрассудно. Почему вышла на эту чертову дорогу и стояла там, ожидая, пока…
Нет. Мне незачем знать причину. Я не должен думать об этом. Не должен думать о ней. Единственное, что мне действительно стоит сделать, это забыть. Забыть это утро. Забыть то, что произошло. Забыть эту девушку, и то, что я почувствовал, заглянув ей в глаза.
Я не могу чувствовать. Просто не имею права. Сантиментам нет места в моём мире.
И никогда не будет.
― Добрый день, мистер Бейкер, ― Элис быстро встала со своего места, а гул, который до этого момента стоял в приемной, моментально прекратился.
— Скажи Полу, чтобы зашел ко мне в кабинет, ― отчеканил, не удостаивая её даже взглядом и стремительно направляясь к своей двери. ― И побыстрее.
— Да, сэр, ― она тут же потянулась к телефону, быстро набирая уже наизусть заученный номер, а остальные засуетились за своими рабочими местами, судорожно стараясь показать своему начальнику, что все это время были заняты только работой.
Кто―то пытался незаметно скинуть стаканчик с кофе в урну, а кто―то прятал недоеденные батончики в выдвижной ящик. Одни с испуганными глазами сворачивали лишние программы на своем компьютере, а другие убирали со стола все то, что не имело непосредственного отношения к работе.
Снова. Всё в этой компании ходило по замкнутому кругу.
Каждый раз я становился свидетелем одного и того же. Того, как мои сотрудники делали все что угодно, но только не работали.
Разве я когда―то был снисходительным и понимающим начальником? Одним из тех, которые улыбаются своим работникам, пьют с ними кофе и беспокоятся о проблемах, произошедших в их семье? Возможно, когда я решил дать этим людям шанс, то принял неверное решение. А ошибаться я очень не любил.
Резко