Читать интересную книгу Правильное общество - Хальварт Шрадер

Теперь несколько слов об эмпирических данных по доверию. World Values Survey постоянно проводит сравнительные исследования в этой области. Согласно сравнению показателей межличностного доверия (World map of Interpersonal trust, http://www.wvsevsdb.com/wvs/WVSDocs.jsp), Россия имеет балл 55,4 (5-я волна исследований, 2005–2008 гг.), для сравнения возьмем только две страны: США – 78,8, Испания – 40,9. Россия не близка к лидерам (у Дании – 130), но также далека и от аутсайдеров, мы вполне вписываемся в структуру межличностного доверия постсоциалистических стран и близки к Испании и Франции. Для исследования использовались различные показатели, и интересно то, что уровень доверия к институтам в России очень низок, в то время как доверие к людям намного выше. Мы не доверяем социальным институтам, зато верим людям. Мы боимся полиции (ей не доверяет 80 % опрошенных), но не преступников. Парадокс, не так ли? Например, чиновникам доверяет лишь 2 % населения, а конкретным харизматическим политическим лидерам доверяют многие. На февраль 2013 г., согласно ВЦИОМ, президенту Путину доверяет 47 % опрошенных (9 % не доверяют), что показывает очень высокий уровень доверия, при этом законодательству как институту люди доверяют намного меньше – 16 %.

Недоверие институтам власти в России согласуется с понятиями взяточничества и коррупции. Согласно данным Transparency International (Te Corruption Perceptions Index, http://www.transparency.org/cpi2012/results), из 178 стран мы занимаем 133 место (рядом с Нигерией и Конго) по уровню восприятия гражданами коррумпированности государственных институтов. Поэтому ясно, что просто ставить цель бороться с коррупцией, показательно сажать чиновников или разоблачать коррупционеров по телевидению – это само по себе довольно бесполезное занятие. Необходимо выстроить институты таким образом, чтобы у граждан не было никакой возможности давать взятки, а у чиновника – вымогать их. Если коррупция связана, например, с вступительными экзаменами – то просто отмените их и введите конкурс аттестатов, например средний балл по профилирующим предметам в школе. Если инспекторы ДПС вымогают взятку – то просто лишите их такой возможности, переведите фиксацию нарушения правил дорожного движения в автоматический режим, а квитанцию на штраф пришлите по почте. Если процедура выдачи разрешения сложна и непонятна, чем и пользуются чиновники, – сделайте ее примитивной, даже если при этом пострадает качество. В случае когда ничего невозможно изменить – сделайте выбор победителя по жребию. Итак, бороться с коррупцией ради борьбы с коррупцией не имеет смысла, но всегда есть возможность сделать процедуру или технологию решения такой, что для коррупции не останется никакой базы. Отсутствие четких и понятных правил в стране – причина коррупции и недоверия людей к государственным институтам и, как следствие, недоверия к государству в целом. В других странах правила соблюдаются до мелочей: например, в Германии даже общественный транспорт приходит на остановку вовремя, с точностью до минуты, и это важно для понимания порядка. Нельзя решить такой глобальный вопрос, как недоверие, если не учитывать причины, которые его порождают. Все проблемы начинаются с неправильно выстроенных общественных институтов, правила определяют наше поведение, создают правильное общество, основа которого – доверие людей друг другу, доверие государства гражданам, а граждан – общественным институтам.

4. Доверие и обман

Нам всем не кажется странным, что обман так широко распространен в общественной жизни, что люди в мелочах все время обманывают друг друга, и это не очень-то тормозит общественные отношения, все как-то уже привыкли и научились гибко приспосабливаться к такой ситуации. И на этом фоне нам кажется очень странным, что многие общественные науки вообще не рассматривают обман как вид социального поведения. К таким наукам относится экономика – вы ничего не найдете об обмане в учебниках по экономике, там почему-то молчаливо предполагается, что все люди как экономические агенты ведут себя по-джентльменски, как будто экономическая жизнь привлекает исключительно честных и порядочных людей. Но СМИ только и говорят о многочисленных случаях обмана и мошенничества именно в экономической жизни. Самой распространенной кражей в мире является shoplifing – мелкое воровство в супермаркетах самообслуживания, которые уже смирились с ежедневными потерями; считается, что если крадут 0,5 % от оборота, то это нормально, а плохо – когда от 1 %.

В других науках обман рассматривается как исключительный случай человеческого поведения. В социологии обман относится к девиантному поведению, его представляют одним из видов отклоняющегося поведения, как алкоголизм или наркоманию. Но ведь это не так – обман является повседневной формой человеческого поведения: сколько раз в день ради приличия вам приходится «кривить душой» только для того, чтобы быть вежливым? А представьте – если бы все вдруг решили говорить друг другу только правду? Общество сразу бы развалилось, сколько семей бы распалось, а браков не было бы заключено. Люди все время контролируют передачу информации друг другу, что-то можно рассказать, что-то нет. Асимметрия информации – типичное социальное распределение знания. Поэтому обман надо различать – есть обман как простая асимметрия информации, а есть обман как сознательное введение в заблуждение другого человека с целью передачи ложных сведений о положении дела или как намеренное искажение истинных фактов. В первом случае обман не ведет к какому-либо извлечению выгоды, во втором – обман совершается, как правило, с корыстными целями и носит безнравственный характер по отношению к другому человеку. Ложь зачастую используется людьми для получения выгод, и в этом случае мы представляем другого человека исключительно как средство достижения наших целей, что аморально, тогда пропадает уважение и доверие в человеческих отношениях. Но еще более аморален обман граждан государственными институтами, когда важная информация недоступна для всех или даже намеренно скрывается. Вот такому виду обмана и должно противостоять правильное общество.

Обман и доверие не противоположны друг другу, не обязательно там, где есть доверие, нет обмана. Вполне возможна и распространена ситуация, когда обман как раз работает на доверии. Если, предположим, в какой-то сфере деятельности, например в бухгалтерском учете, не существует правил контроля, то, скорее всего, там возможен обман. Доверие в нормальном обществе предполагает также и некоторый уровень институционализированного недоверия – главное, чтобы он не был неоправданно высок. Например, в демократическом обществе ветви власти контролируют друг друга – законодательная власть контролирует исполнительную, граждане могут контролировать своих представителей в законодательной власти – например, отзывать депутатов, что в России совершенно не распространено, зато частым бывает самостоятельное сложение полномочий в результате партийного воздействия.

Какие есть объяснения того, что люди не обманывают? В институциональной теории предполагается, что общественные институты препятствуют обману. Они просто делают обман невыгодным. Как будто человек, который крадет что-то из магазина, думает: если я попадусь, то штраф или наказание будут больше, чем возможная прибыль от воровства. Но в реальности при совершении преступления люди вообще мало о чем думают. Только 15 % всех преступлений заранее планируются, а все остальные – особенное мелкое воровство – совершаются спонтанно.

Другое дело – сделки в сфере бизнеса. Если сфера судебного разбирательства – арбитража – работает эффективно, то такие общественные институты, конечно, препятствуют мошенничеству. Но нам кажется, что более значимы моральные правила. Именно они ставят заслон различным видам обмана. Обычно в сфере бизнеса репутация имеет наибольшее значение. И если индивид решает совершить мошенничество, то он представляет, что его репутация может сильно пострадать, если вдруг ситуация будет предана огласке, с ним и его фирмой вряд ли кто-то будет работать в будущем. Поэтому сетевые связи и отношения не только формируют доверие, но и ставят заслон обману – обратите внимание, речь идет не об институтах, а о межличностном взаимодействии в экономических отношениях. Люди часто совершают сделки в бизнесе, не подписывая какие-либо документы, если между ними высокая степень доверия. На рынке кинопроката, например, принято, чтобы договоры сначала заключались на словах, потому что поставщики кинопродукции и владельцы кинотеатров должны произвести распространение по кинотеатрам копий новых фильмов оперативно. А документы зачастую приходят по факсу уже после проката. Чем специфичнее сфера бизнеса, тем важнее сохранять хорошие отношения со всеми участниками бизнес-процесса. Один-единственный случай обмана или мошенничества может поставить клеймо на всем вашем дальнейшем развитии. Кроме того, для компаний, чьи акции котируются на бирже, любой мелкий скандал, связанный с мошенничеством и нашедший отражение в прессе, может сразу обвалить котировки акций до такого уровня, что потери будут несопоставимы с выгодами от этого мошенничества.