– Луна-а! – окликает его Грудин. – Была команда «отбой»!
– Всё! Будь! – наскоро прощается Фадеев. – Иду-у!
– Меня Леной зовут, – кричит ему вслед девчонка. – Лена… Свиридова… Слышишь?
– Товарищ капитан-лейтенант, матросы подлодки С-54 из увольнения вернулись. Происшествий и опозданий нет! – докладывает вахтенный офицер Донат Нега-шев.
В каюте, кроме Братишко, находится и руководитель похода капитан 1 ранга Трипольский.
– Спасибо, вы свободны, – говорит Братишко, и оба командира склоняются над столом.
– Да, с такими картами далеко не уйдёшь! – вздыхает через минуту Братишко.
– Скорей, наоборот – можно уйти очень далеко! – горько усмехается Трипольский. – В штабе флота говорили: скажи спасибо, что хоть эта нашлась – мелкая, но всё же… Вроде бы, ещё с русско-японской войны осталась.
– Но ведь даже морскому ежу понятно было, что снова нам воевать придется!
– Руки не дошли… Ладно, что есть – то есть… Значит, завтра – курс на Умалашки. Это уже один из Алеутских островов.
– Ясно.
– При подходе… вот в этой точке… вас должны встретить патрульные корабли США и сопроводить на базу Датч-Харбор.
– Понятно.
– Как в экипаже настроение?
– Ребята боевые, рвутся в бой. Только… уж очень молоды!
– Ну, подводники вообще племя молодое. Старики тут не выдержат.
– Это верно. Но есть ребятки по 19, 18 лет… Жалею их – и ничего не могу с собой поделать.
– Жалеешь или щадишь?
– Щадить не получается – служба!
– Я видел: на заведованиях у тебя порядок, на постах стоят отменно. Молодцы!.. А я, как на финской побывал, понял: ты их пощадишь – враг не пощадит.
– Да я больше о себе! Боюсь, приму решение – да вдруг не то?! Они ведь потом со дна морского мне являться станут!
– Ну, знаешь! Ты мерехлюндию не разводи! Так много не навоюешь… На то и права командирские даны, чтобы их жизнями распоряжаться. Жалко, не жалко – с наибольшей пользой для дела. Выбирать не приходится! Или не согласен?
– В общем и целом, конечно…
– Ну и лады… Давай прощаться! Связь та же… И семь футов тебе под килем!
– Спасибо. До свидания.
Они выходят из отсека, наверху тут же раздаётся голос вахтенного:
– Катер командира дивизиона – к трапу!
Третья неделя похода
Берингово море – Алеутские острова
На большом листе – надпись: «Приказ Родины выполним!» Это стенгазета, над которой колдуют Александр Морозов и Анатолий Стребыкин. Рядом с книгой в руках устроился в койке Яков Лемперт. Тут же, за столом собралась «козлино-дробильная» команда – Сергей Жигалов, Иван Грушин, Василий Глушенко и мичман Николай Лосев. Оттуда время от времени взлетают возгласы:
– А мы вам сейчас… второй фронт устроим!
– Ах, вы так? Тогда мы вас… вот так прижмём!
– А торпеду в корму не хотите?
– Зачем же? Лучше бомбочку сверху – вот!
– Братцы, – представляет Морозов на суд товарищей законченный заголовок, – что скажете?
– Высший сорт! – поднимает большой палец Жигалов.
– Ошибка у вас, – морщится Лосев. – Серьёзная политическая ошибка!
– Где? Какая? – всполошились творцы газеты.
– Что это значит – «приказ Родины выполним»? – втолковывает им мичман. – Приказ на то и есть, чтоб его выполнять. Иначе быть не может!
– Ну, а что же… – недоумевает Стребыкин.
– Как выполним – вот в чём главное! – наставительно произносит мичман. – Например: «Приказ Родины выполним с честью!»
– И так понятно, что с честью, – не соглашается Морозов.
– Кому понятно, а политрук, боюсь… того… осудит вашу незрелость!
«Газетчики» озадачены, но ненадолго.
– Большое дело паровоз – кусок железа, шесть колёс! – объявляет Стребыкин, и тут же берётся устранять «незрелость».
– Слышь, ребята, – подаёт голос с койки Яков Лемперт. – Здорово всё-таки – Америку увидим! Дома скажешь – не поверят…
– А ты им с порога: хав, мол, дую – и так далее. Сразу поверят! – отзывается Миша Богачёв.
– Опять ты, Мишаня, хавкаешь! Нас как Нуждин учит? А у тебя всегда жратва на уме – что по-русски, что по-английски, – под общий смех комментирует Коля Семенчинский.
– Ты зато гавкаешь… Тоже мне, американец! – не остаётся в долгу Богачёв.
В отсеке появляется круглая физиономия Николая Фадеева, который, раздвигая всех, пробирается к электромоторам.
– Ой, пустите к моторчику погреться! В рубке, знаете, какой колотун?! Как там наши сигнальщики выдерживают?.. По-моему, даже шторм надвигается.
– От-тубарет ему в печку! – в сердцах возмущается Грушин. – А я думаю: чего у меня вроде как кишки всплывают? А это волна круче стала…
– Морозов, а Морозов! – покрепче привязав себя к койке, снова напоминает о себе Лемперт. – Вот читаю я книжку, что ты дал – «80 тысяч километров под водой»…
– Ну…
– Всё ж какой мужик был этот Жюль Верн! Ста лет не прошло, как придумал он свой «Наутилус», а люди и вправду под водой плавать стали!.. Что б такое самому придумать – людям на память?
– Придумай, чтоб рыбу в море не ловить, а только чтоб сигналы какие-нибудь подавать – и она сама к берегу приплывала, – предложил Богачёв.
– Кому що, а курци просо! – приговаривает Вася Глушенко. – Тоби якбы й галушкы у рот сами стрыбалы. Як у Гоголя…
– Вася, я ж не ради жратвы! Ты представь, сколько рыбаков в море ходит – в любую даль и в любую погоду, и сколько тонут-пропадают… А то бы настроили передатчики на какую-то частоту – и позвали бы рыбку к берегу. Одну подкормить, чтоб росла быстрей, у другой – икру принять, чтоб мальков выращивать, а какую, конечно, и на стол…
– Вроде курочек, да? Цып-цып-цып… – с насмешкой подхватывает Лосев.
– Нет, а всё же… – продолжает Лемперт. – Нашей скорлупке до «Наутилуса» далеко. У капитана Немо один только резервуар для хранения воздуха – семь с половиной метров в длину, каюта – пять метров, зал – 10 в длину и 5 в ширину. А кроме того – музей искусства и даров природы, стены с картинами лучших художников, копии античных скульптур, а посреди салона бьёт фонтан, освещенный снизу электричеством. Кстати, Морозов, библиотека «Наутилуса» тоже занимала пять метров, там – книжные шкафы с бронзовыми инкрустациями и 20 тысяч книг! А ещё – столовая, камбуз, ванная комната, машинное отделение…
– И откуда у этого… – мичман Лосев на секунду запнулся, произнося незнакомое имя.
– Капитана Немо…
– Откуда у этого Нема электричество на всё про всё?
– Пока не дочитал до этого.
– Брехня всё это! – убеждённо сказал Лосев.
– Не брехня, а фантастика! – возразил Морозов.
– Кончится война, – мечтательно говорит Грушин, – учиться пойду. Целые города будут у меня под водой плавать!
– Ну и зачем? – вступает в разговор Стребыкин. – Ты подумай, какая земля красивая… У нас под Москвой берёзы, луга… А когда канал построили, такие зори пошли – задохнёшься от восторга!
– Погоди задыхаться! – почти врывается в отсек Юрий Нуждин.
– Прошу стол освободить – ай вуд лайк ту тич ю инглиш!
– О-о, наш тичер прыйшов! – радостно приветствует его Вася Глушенко и мигом собирает со стола костяшки.
– Вася, ты уж что-нибудь одно, – просит Саша Морозов. – Или по-русски, или по-английски… А то как сказанёшь в Америке на своём англо-русско-украинском – это ж гремучая смесь получится. Индейцы опять за топоры схватятся, решат, что инопланетяне напали!
– Стоп токинг! – решительно пресекает трёп Юра Нуждин. – Лэтс стади инглиш, плиз.
А ночью лодку настигает жестокий шторм. Вахтенный офицер штурман Константин Тихонов и краснофлотец Иван Грушин то и дело попадают под ледяной водопад. В отсеках, как ни закрепляли всё по-штормовому, время от времени что-то падает, с борта на борт проносится с грохотом по железному настилу палубы. Свободные от вахты пытаются спать, привязавшись к койкам, но это удаётся только двоим – Виктору Бурлаченко и Сергею Колуканову.
– Всё же хорошо великанам, – с завистью говорит Федя Капелькин. – Эти туши никакой шторм не раскачает!
– Федя, – не открывая глаз, отзывается Бурлаченко, – а ты ныряй ко мне в койку. Валетиком! Хочешь?
– Нет уж, тогда лодка вообще на борт завалится!
В рубке – новый шквал. Кое-как отряхиваясь от потоков, Грушин предлагает:
– Товарищ лейтенант, а нельзя хоть на часок под воду?
– Комендор, мы с вами не улитки, чтоб на дно прятаться. Да и некогда…
Внезапно корабль резко бросает в сторону и тут же, как пустой орех, – обратно.
– На рулях! В чём дело? Держать курс! – кричит Тихонов в переговорную трубу.
– Вышел из строя мотор вертикального руля! – слышится в ответ.
– Механик!
Через минуту в седьмом отсеке – целая бригада рулевых: Александр Новиков, Василий Глушенко, Сергей Жигалов, Павел Плоцкий.
До боли в руках, то сменяя друг друга, а то и вцепившись вместе, они крутят штурвал, заставляя раненую лодку идти заданным курсом.