не видел. По неопытности своей он воспринимал это чуть ли не как игру. Если что и волновало Андрея, так это отсутствие оружия. И не потому, что оно нужно было позарез для защиты самого себя и товарищей, а больше для того, чтобы покрасоваться перед Линой.
Снова и где-то совсем недалеко хлопнуло два пистолетных выстрела. Медлить было нельзя. Наскоро пожав руки товарищам, группа из двух русских катерников и двух болгарских подростков первой поспешно углубилась в лес...
4
Вначале они пробирались глубоким, заросшим кустами оврагом, по дну которого журчал мутный ручей. Впереди шел парень, за ним Лина, то и дело оглядываясь на идущего за ней Андрея. Цепочку замыкал боцман. Овраг становился все более мелким, все более раздавался вширь, склоны его совсем оголились, и вот он уже превратился в плоскую котловину с небольшими стожками сена и одинокими ивами. Где-то справа, за полем с обезглавленными стеблями подсолнухов кричали петухи. Из-за пасмурной погоды и все еще державшегося в лощинке жиденького тумана ночная мгла редела медленно. Но все равно уже из черной перешла в серую и уже хорошо можно было отличить в лесу ясень от бука, а дуб от тутового дерева.
Они шли по-прежнему цепочкой. «Парень, пожалуй, мой одногодок. Или чуть постарше, — прикидывал в уме Андрей. — А сколько лет Лине? Самое большее — четырнадцать, — решил он после некоторого раздумья. — Храбрая. Это в них стреляли около озера? А может, и не в них»...
Лощину пересекал проселок — сырой и черный. За проселком сквозь мутноватую рассветную серость виднелись стожок и деревья. У стожка стояли трое мужчин в мундирах с нарукавными повязками и пистолетами на боку. Те и другие увидали друг друга почти одновременно.
— Ко си е?[3] — крикнул один из стоящих у стожка, видимо старший, и стал расстегивать кобуру.
— Назад! Бързо![4] — приказал своим парень и первым выстрелил. Но промахнулся.
— Беги, Андрюша! — хриплым голосом выдохнул из себя боцман.
Погожев не успел опомниться, как Лина, схватив его за руку, потащила за собой. Их, безоружных, сейчас могли спасти только ноги. И они мчались во весь дух, не обращая внимания на свистящие вокруг пули. Позади них бежали боцман и парень, время от времени отстреливаясь от наседающих полицаев.
Овраг снова сузился, на склонах появились кусты. Лина с Андреем сразу же нырнули в них. Боцман с парнем все еще бежали по лощине. От преследователей их отделяло всего лишь метров пятьдесят. Боцман бежал тяжело, держа в одной руке пистолет, в другой — свою фуражку. Лицо его было серым, землистым, взгляд затуманенно-отчужденный. «Что это с ним?» — наблюдая из кустов за боцманом, удивился Погожев. Парень, чуть приотстав от боцмана, сильно петлял, уходя от пуль, часто оборачивался и стрелял в преследователей.
Чем ближе кусты, тем неувереннее чувствовали себя полицейские. Они заметно сбавили бег и усилили стрельбу. Пули свистели со всех сторон, ударялись о стволы деревьев, срывали еще уцелевшие на ветвях листья. И вдруг Андрей понял: «Боцман ранен!» Его словно окатили кипятком. Он снова выглянул из кустов. Боцман продолжал бежать. Это успокоило Андрея. Вот он уже почти в безопасности — еще пять-шесть шагов, и начнутся кусты. И вдруг боцман вздрогнул и остановился, как-то неестественно изогнувшись, словно кто-то ударил его в поясницу, на какое-то время замер, а потом, всем корпусом подавшись вперед, покачиваясь, невидяще зашагал на кусты. Он прошел всего лишь те пять-шесть шагов, которые требовались ему для безопасности, и тяжело рухнул на землю.
Андрей и Лина метнулись к нему, ухватили под руки, хотели помочь подняться.
— Погоди, Андрей... Слушай. Хорошо слушай, — прерывисто дыша, произнес боцман и закрыл глаза, видимо собираясь с силами; но тут же снова открыл их, зная, что время не терпит. — Главное... Чтобы эти сволочи... не засекли нас с тобой... — выкашлял из груди боцман. — Я, видимо, того... если не сможете похоронить... разденьте. Заберите... сожгите форму... Приказ-з-ываю...
И тут до Андрея дошел весь ужас случившегося. Он растерялся, его всего затрясло, как в лихорадке, к горлу подкатил комок... «Ма-а-ама‑а! — хотелось закричать Андрею. — Не умирайте, дядя... Не умира-а-айте‑е!..» — Перепуганные глаза Погожева встретились с презрительно сузившимся взглядом боцмана.
— Краснофлотец Погожев, приказываю... — начал строго боцман, но вдруг в груди старого моряка что-то заклокотало, он раз-другой дернулся, и его голова тяжело обвисла на руках Андрея. Из уголка рта потекла алая струйка крови.
Подскочил парень с пистолетом в руках.
— Как? Кога? Защо?.. — бормотал он, переводя полные тревоги глаза с притихшего боцмана на Погожева.
Тут, где-то слева, ударили длинной автоматной очередью, защелкали частые пистолетные выстрелы. Это было для ребят как сигнал к действию. Андрей сунул под свой бушлат мичманку Соловьева, отыскал в листве оброненный пистолет, и все трое, подхватив боцмана, устремились в глубину зарослей кустарника. Они спешили, тяжело дыша и запинаясь о камни и корневища деревьев.
— Стоп, — приглушенно скомандовал парень. Боцмана опустили на мягкую подстилку из свежеопавшей листвы. Прислушались. Как будто сзади их никто не преследовал. Где-то впереди за деревьями и громоздящимися скалами глухо гудел морской прибой. Парень метнулся в чуть заметную расщелину меж скал и тут же вернулся.
— Хайде, — сказал он, стараясь взвалить боцмана себе на плечи.
За расщелиной начинались сплошные камни. Большие и малые, остроуглые и гладкие, они громоздились огромным навалом, преграждая путь. Моря не было видно, но по шуму прибоя и запаху водорослей чувствовалось, что оно совсем рядом. Парень, Андрей и Лина некоторое время почти отвесно спускались вниз, цепляясь за выступы скал и боясь уронить боцмана, пока не очутились в глубоком, сыром и темном колодце из камней.
— Тук, — сказал парень и кивнул на чернеющее под скалой углубление.
Только сейчас до Андрея дошло, что «тук» они должны оставить боцмана, и заволновался: «Как же без боцмана я заявлюсь на катер? Что скажу лейтенанту?» Как же он теперь будет жить на катере без боцмана Соловьева? Да и попадет ли он теперь на катер? Пока был жив Соловьев, он в этом не сомневался. А теперь?.. Губы Андрея задрожали, и, не удержавшись, он как-то по-детски всхлипнул и, уткнувшись лицом в холодный камень, заплакал.
Тем временем парень втащил боцмана в углубление под скалой