Читать интересную книгу Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб - Иосиф Линдер

Мы оказались в огромном, похожем на спортзал холле. Ни малейшего намека на мебель. Интерьер строг и подавляет размерами. Возможно, из-за этого огромного объема помещения нам стало казаться, что время остановилось. Мы недоуменно поглядывали друг на друга, не зная, чем объяснить это удручающее, необъяснимое отсутствие пунктуальности немецкой стороны. Анатолий между делом успел воспользоваться туалетом. Дежурный офицер дважды выскакивал из своей бронированной клетки и, извиняясь, просил еще немного подождать в связи со служебной необходимостью. Мы приготовились ждать.

Наконец одна из внутренних дверей открылась, и в холл вышли два офицера в полицейской форме. Они подчеркнуто вежливо поздоровались и предложили нам пройти с ними, всем троим. Мы с Анатолием мельком переглянулись. Подобная ситуация вкупе с непредвиденной задержкой явно не вписывалась в предусмотренный протоколом ход событий. Пока Алексей тщательно переводил наши фразы, мы с Анатолием еще раз переглянулись. Что-то не так! Необходимо было срочно принимать решение. Стоп! Анатолий отпрашивался в туалет! Сейчас это обстоятельство давало ему время для рывка на свободу. Моя фамилия и фамилия переводчика фигурировали в официальных бумагах, что автоматически исключало возможность ретироваться незаметно.

Я оборачиваюсь к нашему «водителю» и тоном начальника отправляю его назад, а переводчика прошу перевести, что водитель зашел в холл по разрешению дежурного офицера, чтобы посетить помещение с кабинками. В этот момент самым главным для нас было вывести Анатолия из здания, остальное, как говорится, дело техники. А что делать, наш «водитель» знал прекрасно. Немцы недоверчиво переглядываются, младший отправляется к дежурному, через минуту возвращается и подтверждает, что водитель посещал вышеупомянутую туалетную комнату.

Анатолий со свойственным ему артистизмом изображает на лице гримасу страдания, смысла которой не понял бы только полный идиот, и с тоской поглядывает в сторону заветной комнаты с мужским профилем на двери. Старший «полицейский», ухмыльнувшись, кивает в сторону двери и нравоучительным тоном говорит Алексею, что надо заранее думать о последствиях приема пищи накануне предстоящей работы. Анатолий, заученно повторяя «данке шен», приставным шагом скользит к двери и скрывается там. Старший «полицейский» просит нас показать документы и привезенные бумаги, чтобы сверить их с теми, что находятся у них на руках. Мы с переводчиком послушно вручаем свои аусвайсы и наблюдаем, как оба стража законности и порядка сверяют наши документы с распечатками, прикрепленными к их рабочему планшету.

Документы подтверждают, что в списке действительно фигурируем я и мой переводчик. Кажется, кто-то здесь сознательно тянет время. Я искоса посматриваю то на заветную дверь, то на немцев. Наконец старший не выдерживает и отправляет младшего поторопить «этого объевшегося водителя», но в тот момент, когда младший делает несколько шагов в сторону туалета, дверь его открывается, и на пороге появляется довольный «содеянным» Анатолий. Он характерным движением поправляет поясной ремень и опять благодарно кланяется полицейским. Старший повелительным жестом приказывает ему освободить ведомственное помещение, а затем указывает дежурному, что всяким водителям тут не место. Дежурный, багровея от стыда, принимает упрек и, недовольно буркнув что-то Анатолию, с облегчением закрывает за ним электронный замок. Еще несколько секунд, и я вижу, как фигура коллеги скрывается за массивной внешней дверью. От сердца немного отлегло. Я мельком бросаю взгляд на часы – почти одиннадцать. Ехать напрямую до посольства минут двадцать, значит, Сергеич будет знать обо всем уже до полудня.

Полицейские вежливо, но настойчиво предлагают следовать за ними. Дверь одной из переговорных комнат открывается, и мы оказываемся в небольшом помещении со стандартным пластиковым столом и четырьмя стульями. Немцы предлагают нам занять места «согласно купленным билетам» и, вновь открыв наши документы, начинают задавать свои вопросы. У Алексея от них начинает вытягиваться лицо, а кожа то бледнеет, то покрывается румянцем. Мне вспоминается стандартный вопросник крипо, криминальной полиции, которая с 1936 года составляла единое целое с гестапо.

Ну что же, гадать и думать, что там не состыковалось, сейчас не имеет смысла – постепенно они выведут нас на это сами. Если, конечно, то, что произошло, не столь серьезно. По крайней мере, ясно одно: дипломатическое протокольное мероприятие по обучению сотрудников специальной полиции превращается в нечто совершенно иное.

Я неторопливо осматриваю комнату. Глазки двух камер спокойно и непредвзято следят за нашей реакцией спереди. Значит, еще пара таких же электронных глаз следит сбоку сзади, а невидимые уши микрофонов фиксируют каждое сказанное слово. Именно поэтому оба «полицейских» ничего подробно не записывают, а лишь делают короткие пометки в каких-то своих бумагах, закрытых от нас планшетами. Вопросы к Алексею уже иссякли, и оба оборачиваются ко мне.

Один в очередной раз перелистывает мой паспорт, просматривая многочисленные визы и штампы пограничных постов, вновь и вновь сверяясь со своими бумагами. Затем они внимательно изучают первую страницу, печать консульского управления МИДа. Старший в такт каким-то своим мыслям покачивает головой и хмыкает, затем передает паспорт младшему, тот пулей выскакивает из комнаты. Старший молча переводит взгляд с меня на Алексея, наблюдая за нашей реакцией. Алексей, не вполне представляя себе, как называется настоящая процедура на профессиональном жаргоне, прекрасно понимает, что влип в историю, да еще в самом начале своей первой дипломатической командировки. На лбу у него выступают бисеринки пота, лицо то розовеет, то становится неестественно белым. Мне жаль парня, но сейчас сделать ничего невозможно. Держись! Я стараюсь спокойно проанализировать происходящее, выстраивая возможные варианты развития, хотя сказать, что сам ни капли не волнуюсь, не могу.

«Вот так, – думаю я, – господин или, если хотите, товарищ профессор, замастерились, понимаешь, переуверовали в свои силы. На кой черт всю свою жизнь вы посвятили этой нескончаемой и замкнуто-порочной игре? Зачем учить и тех и этих, перемежая получение благодарностей, гонораров, наград, признаний с вечным подозрением, провокациями, открытой политической и личностной враждой и ложью? На кой хрен вам все это надо? Да еще подставили мальчишку-дипломата…» Мысли спонтанно меняют свое направление. Старший «полицейский» выжидающе молчит. Алексей дергается, хрустит суставами пальцев, периодически снимает очки и протирает их, вновь водружая на переносицу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});