Валерий Попов
Третье дыхание
повесть
Глава 1
забыл: пузыри на лужах – это к долгому дождю или к короткому? Криво отражая окна, кружатся возле люка. Но все равно – к короткому или длинному, вечно стоять под аркой не удается, надо идти домой. Я гляжу на наши окна. Лишь у отца окно светится: все пишет свое
“последнее сказанье”, как, усмехаясь, говорит он… но мне туда, в темноту, где ждет меня все… все, что я заслужил. Весь ужас. Вперед!
Теперь еще какая-то “острая стадия” наступила у нее! Значит, все, что было до этого, “тупой” можно назвать? Последняя шутка твоя – кстати, неудачная. Иди. Прошел через мокрый, хлюпающий двор, воткнул ключ-пластинку, открыл железную дверь. На темной лестнице жадно втянул запах – будто запах может чем-то утешить. Глупая надежда.
Обычно пахнет. Хорошо, что не пахнет бедой – гарью, например. Но беда не обязательно пахнет. Так что – хватит принюхиваться. Иди. Все возможные задержки ты использовал уже, скоро все увидишь сам, все успехи за неделю, пока не было тебя.
А вдруг все нормально? А? Любимая моя французская пословица:
“Никогда не бывает так хорошо – и так плохо, как ждешь”. Но это больше во Франции, наверно. Последнее время мне стало казаться, что так плохо, как ждешь, все же бывает. Особенно у нас. Уж у меня – так точно. Особенно – с ее помощью. Жди беды – и не ошибешься… Готовь амбар под новый кошмар. Пословица средней полосы и Северо-Запада…
Шутка вскользь. Хватит тебе изгаляться на лестнице: у тебя, между прочим, квартира тут. В бомжи не удастся выбиться в ближайшее время
– пока что это только мечта. Отворяй ворота! Дверь со скрипом отъехала. Темнота – и вновь втянул запахи. Вся надежда на нос – вдруг он подарит что-то? Глаза пусть пока отдыхают – им много работы предстоит. Уши тоже не радуют – зловещая тишина. Горелым попахивает
– но, слава богу, не пепелищем, а сгоревшей едой. Это уже – родное!!! Эйфелеву башню из сумки достал – как-никак из Парижа приехал! – но это, похоже, тут никого не волнует… засунь ее куда-нибудь!
По коридору тихо пошел. Полоска света под дверью отца. Но – пока не надо туда, с ним мы окончательно запутаемся. Давайте – по одному?
Медленно, со скрипом, дверь в спальню открыл… Спящая жена – лучший подарок, тогда бы и я рухнул, до утра. Но – подарки кончились. Нету ее! Впрочем – мысли запрыгали, – одеяло откинуто, синеет в лунном свете пододеяльник, как сугроб. Значит, все же ложилась? Потом – встала и ушла? Вопрос: когда это было? Сегодня, вчера, сразу после моего отъезда? Отец вряд ли даст четкий ответ: удивится, потом как бы задумается – на это много времени уйдет, он не любит спешить вообще, а тут, может быть, следует поторопиться.
Говорила, давно уже: “Когда я пойму, Венчик, что я совсем уже в тягость тебе, я уйду. Уйду – и не вернусь. А тебе скажу, что в магазин пошла. А денежки оставлю, оставлю – вот сюда положу!” – кивала своей головкой-огуречиком. Сбылось? К выходу метнулся, остановился, решил все-таки на кухню глянуть… Стоит! Ореол луны вокруг ее головенки, потом вдруг дым ее окутал. Стоит! И как всегда в последнее время, смотрит/ туда/ – в абсолютно темное окошко напротив: там, по ее мнению, я все свое время провожу, даже когда в
Париже. Реальное пребывание мое – скрипнул половицей – похоже, мало волнует ее, хоть развались я тут реально на части – будет смотреть
/туда!/ Там я /жутко/ себя веду – как ей, видимо, хочется. Под это дело можно и пить – уважительная причина. Удобную наблюдательную точку подобрала – не отходя от холодильника. Правда, когда я несколько ее бутылок разбил, стала выбирать более потаенные ниши, но сюжеты черпает – только в окне. Так удобнее ей. Главное – быстро.
Считала информацию, налила – хлоп! Даже если это не просто окно, даже если – Вселенский компьютер, все равно нет там столько на меня, чтобы ей так уж горевать, а главное – столько пить!
Стоял, скрипел полом. Похоже – во плоти я ее нисколько не интересую.
Пока весь дым не развеялся – ни разу не обернулась. Уйти? Глубокий, освежающий сон? Но тут медленно повернулась она… Все ясно.
Ледяной, ненавидящий взгляд – вот негодяй, только что выползший оттуда… там действительно когда-то молодая дворничиха жила. И что?
Сколько ни объяснял ей, поначалу шутливо… все внимание ее на этом окошке сосредоточилось! Главное – чтобы не выходя из кухни. Когда-то мы еще весело с ней говорили, и сейчас так же пытался… “Пойми – женщины без высшего образования вообще почему-то не видят меня. Не считают за человека! Странно, но факт!” Не проходило уже это!
Тяжелый взгляд… “Значит, зато с высшим образованием – все в порядке?” Тьфу!
Стояли молча, смотрели.
– Скажи мне… ну зачем ты пьешь? – Вопрос этот от частого употребления стерся, блекло прозвучал. Ответ был не менее традиционен.
– А ты… зачем был там? – махнула синеньким пальчиком за тоненькое плечико.
Все! Глубокий, освежающий сон! Пошел рухнул. Закрыл глаза.
Воспоминание первое.
Сияющий зал ресторана “Европейской”, прекрасный витраж над оркестром
– Аполлон мчится на тройке в розовых облаках. На сцене – наш общий любимец, красавец усач Саня Колпашников с оркестром. И – общий пляс.
Но смотрят все на нее, как она пляшет – легко, чуть дурачась, сияя.
И все мы счастливы: ну что может взять нас, веселых, красивых, и – юных, но уже – знаменитых, любимых всеми тут, даже милиционерами?
Приплясывая, она движется к выходу. Танец обрывается. Мы падаем к столу.
– Ну и девушка у вас! – восхищенно говорит элегантная дама,
“заметенная” общим восторженным танцем к нашему столу, – такую скинь с десятого этажа – отряхнется, пойдет!
Тогда казалось, что все мы бессмертны! В зале вдруг появляется гардеробщик Михеич, наш преданный друг – не поленился на протезе подняться сюда:
– Нонку там замели!
О господи! Сердце уже предчувствовало это.
Оказалось – спускаясь с мраморной лестницы, загремела с нее, смела нескольких японцев с дорогой фотоаппаратурой – вот и они тут же, в пикете под лестницей стоят, продолжая, впрочем, вежливо улыбаться.
– Аккуратней, ребята, надо! – говорит нам опер Коля, наш друг. -
Ведь интуристовская все же гостиница – надо понимать!
Пока все еще мирно, но… В глазах ее уже набирается та муть, которая теперь все загородила!
– Найн! – вдруг почему-то по-немецки произносит она (видно, в полной уже почти отключке решив, раз ресторан интуристовский, немку изображать?).
Коля смотрит на меня вопросительно: мы друзья или нет?
– Что вы от меня хотите? – вдруг на чисто русском, но надменно произносит она.
– Что она… огрести хочет? – В Коле тут закипает профессиональная злость. Он отрывисто набирает номер, ждет. Ситуация выходит из-под контроля.
– Найн! – Наша красавица вдруг жмет тоненьким пальчиком на рычаг.
– Ну все! Нарисуем тебе! – звереет Коля (да и я, честно говоря, тоже). Коля выводит слово “Протокол”.
– Найн! – произносит она с холодной улыбкой и размазывает чернила. Все!
– Ну, ты по максимуму получишь, как Муму! – восклицает Коля.
Это она умела уже тогда!
Воспоминание второе.
Праздник закончился. Все, отплясав, делом занялись. Лишь она гуляет!
Преуспевающие наши друзья интересуются ею все более отрывисто, лицемерно восхищаются: “Молодец! Поддерживает боевой дух!” Но лучше бы она его не поддерживала, дороговато это уже обходится – и ей, и мне!
Тягостная ночь уже на середине – а ее все нет. Внизу хлопает дверка такси, я вздрагиваю, по этому лихому звуку чуя сразу все. Теперь (с тоской сжимаюсь под одеялом) надо ждать продолжения… как долго она по лестнице идет! Тягуче скрипит входная дверь… в руках людей трезвых она так долго не скрипит. В отчаянии я приподнимаюсь – вставать? Потом снова падаю: может, обойдется? На работу ведь завтра
– и ей, и мне!
– Вен-чен-ко! – звонкий ее голосок (дурацкое прозвище придумала). -
Смотри, кого я привела!
Представляю!
– Сейчас, сейчас! – бодро откликаюсь.
“Жизнь удалась, хата богата, супруга упруга!” Сам же когда-то это начертал! Теперь – отвечаем. Волокем эту фразу – хотя уже тяжело!
Воспоминание третье.
Юбилей. Серебряная наша свадьба – двадцать пять лет, хотя серебра еще нет ни в волосах, ни в карманах. Ахинея – есть, уже неуместная в нашем возрасте, все более раздражающая!.. а серебра – нет. И что-то надо с ахинеей делать – утянет на дно. Может быть, подскажут друзья: на юбилей-то они точно явятся – быть может, в последний раз!
Все-таки не полное я фуфло, выпустил за эти десятилетия немало книг, в настоящий момент проживаю в Доме творчества писателей в Комарове!
“Формально все нормально”, как говорили мы с ней. Но держаться уже нету сил! Приехала она в Дом творчества уже сильно подшофе – другой она просто и не бывала теперь. И эту встречу, на которую я еще надеюсь, завалит, как заваливает теперь все, – и друзья разъедутся, оскорбленные или – еще хуже – снисходительно посмеиваясь: “Ну, эти как всегда!.. супруга, как всегда, упруга!..” Но встречу уже не отменить. На что я, идиот, надеюсь, на какую подмогу?
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/3/0/3/5/8/130358.jpg)