1.
Был поздний вечер четверга, и я здорово нагрузился, а в коридоре было темно - только это и спасло меня. Не остановись я тогда под лампочкой, чтобы выбрать из связки нужный ключ, я как пить дать попал бы в капкан.
То, что это был вечер четверга, в общем-то никак не связано с тем, что произошло, - просто таков мой стиль изложения. Я репортер, а репортеры, о чем бы они ни писали, всегда отмечают день недели, время суток и прочие относящиеся к делу детали событий.
А темно в коридоре было потому, что Джордж Уэбер - жуткий скряга. Половину своего времени он тратит на склоки с жильцами: то скандал из-за выключенного отопления, то из-за того, что не установлен аппарат для кондиционирования воздуха или в который уже раз барахлит водопроводная система, то из-за его вечного отказа заново отделать дом. Впрочем, со мной он не воевал никогда, потому что мне было на все это наплевать. Моя квартира была для меня местом, где я мог от случая к случаю переночевать, поесть и провести выпадавшее мне иной раз свободное время, и я не портил себе кровь из-за пустяков. Мы отлично ладили друг с другом - Старина Джордж и я. Мы с ним поигрывали в пинокль, вместе пили пиво и каждую осень ездили вдвоем в Южную Дакоту стрелять фазанов. Тут я вспомнил, что в этом году нам не придется поохотиться - как раз сегодня утром я отвез Старину Джорджа с женой в аэропорт и проводил их в Калифорнию. Но даже останься Старина Джордж дома, мы с ним все равно бы не поехали в Дакоту, потому что на следующей неделе мне предстояла командировка, которую Старик выжимал из меня целых полгода.
Итак, стоя под лампочкой, я возился с ключами, и руки мои отнюдь не отличались ловкостью - а все потому, что Гэвин Уокер, редактор отдела городских новостей, и я - мы крепко поспорили о том, следует ли требовать от научных обозревателей, чтобы они давали материал о заседаниях городского совета, Ассоциации родителей и учителей и тому подобных событиях. Гэвин утверждал, что они обязаны об этом писать, у меня же на этот счет было иное мнение, и Гэвин первым заказал выпивку. Потом выпивку пришлось заказать мне, и так продолжалось, пока не подошло время закрывать заведение, и бармену Эду пришлось выставить нас за дверь. Выйдя на улицу, я стал соображать, что лучше - рискнуть сесть за руль или поехать домой на такси. И в конце концов пришел к выводу, что я, пожалуй, в состоянии вести машину; однако поехал я все-таки по глухим улицам, где меньше шансов попасться на глаза полицейским. Доехал благополучно и даже ухитрился ловко вырулить машину на стоянку за домом, но поставить ее на место уже не пытался. Бросил ее посреди площадки и ушел.
Я трудился в поте лица, отыскивая ключ от двери. В тот момент все они выглядели одинаково, и, пока я неловко ковырялся в них, связка выскользнула у меня из рук и упала на ковер.
Я нагнулся за ней, но с первого захода промахнулся, промахнулся и во второй раз. Тогда я опустился на колени, чтобы снова атаковать ключи.
И тут я увидел это.
Посудите сами: если бы Старина Джордж так не трясся за каждый доллар, он ввернул бы в коридоре лампочки поярче, и тогда можно было б сразу пройти к своей двери и спокойно выбрать из связки нужный ключ, - а так пришлось тащиться на середину коридора и копаться под этим чертовым светляком, который должен был изображать электрическую лампочку. А если бы я не ввязался в спор с Гэвином и попутно не надрался бы, я бы не уронил ключи. Но если б даже уронил, то наверняка сумел б поднять их, не становясь для этого на колени. А если б я не опустился на колени, я никогда в жизни не заметил бы, что ковер разрезан.
Понимаете, не разорван. Не протерт. А именно разрезан. Причем разрезан как-то странно - полукругом как раз перед моей дверью. Как будто кто-то взял середину основания двери за центр круга и с помощью ножа, привязанного к трехфутовому шнуру, вырезал из ковра этот полукруг. Вырезал и на этом успокоился - ведь ковер после этого не убрали. Кто-то вырезал из него полукруглый лоскут, да так и оставил его лежать на прежнем месте.
Тут хоть тресни, но объяснения этому не найдешь, подумал я, чушь какая-то. Для чего кому-то вдруг приспичило вырезать из ковра кусок именно такой формы? А если он кому-то понадобился для какой-то уму непостижимой цели, почему остался лежать здесь?
Я осторожно протянул палец, желая убедиться, что все это мне не мерещится. И понял, что зрение меня не подвело - если, конечно, не считать того, что это был не ковер. Кусок, лежавший внутри полукруга диаметром в три фута, по виду ничем не отличался от ковровой ткани, однако это была не ткань. Это была какая-то бумага - тончайшая бумага, которая выглядела точь-в-точь как ковровая ткань.
Я убрал руку и остался стоять на коленях, размышляя не столько о разрезанном ковре и этой бумаге, сколько о том, как я объясню свою позу, если в коридоре появится кто-нибудь из соседей.
Но никто не появился. Коридор был пуст, и в нем стоял тот специфический затхлый дух, который характерен для коридоров многоквартирных доходных домов. Сверху до меня доносилось жиденькое пение крохотной электрической лампочки, и я подумал, что она вот-вот перегорит. И быть может, тогда новый сторож заменит ее лампочкой поярче. Однако, пораскинув мозгами, я решил, что Старина Джордж подробнейшим образом проинструктировал его по всем пунктам экономного хозяйствования.
Я снова протянул руку и кончиком пальца коснулся этой бумаги. Как я и думал, это действительно была бумага, или, во всяком случае, что-то на ощупь очень похожее на бумагу.
И мысль о вырезанном куске ковра и заменившей его бумаге привела меня в неописуемое бешенство. Что за хамство, что за гнусная выходка, возмутился я и, схватив бумагу, рванул ее к себе.
Под бумагой стоял капкан. Пошатываясь, я поднялся на ноги и, не выпуская из пальцев бумагу, тупо уставился на капкан.
Я не верил своим глазам. Да и ни один человек в здравом уме не поверил бы. Люди же не ставят капканы друг на друга, точно на каких-нибудь там медведей или лис.
Но капкан был явью - он стоял на полу, теперь предательски выставленный напоказ. А ведь только что он был прикрыт бумагой: так замаскировал бы свой капкан охотник, присыпав его листьями или травой, чтобы спрятать от своей будущей жертвы.
Это был большой стальной капкан. Я никогда в жизни не видел медвежьих капканов, но мне показалось, что это был именно такой, а может быть, даже и больше. Это человечий капкан, сказал я себе, ведь его поставили на человека. На определенного человека. Потому что, вне всякого сомнения, он предназначался для меня.
Я попятился от него, пока не уперся спиной в противоположную стену. Я стоял, прислонившись к стене, и не спускал глаз с капкана, а на ковре между мной и этим капканом лежала связка ключей, которую я только что уронил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/6/2/0/7/4/62074.jpg)