- Я звонил Брюсу, - сказал Старик, - и он разговаривал со мной без особой охоты. Я бы даже сказал, уклончиво. Он не желает обсуждать эту тему.
- Естественно - заметил я. - По-моему, это потрясло его не меньше, чем нас.
- Я тебя не понимаю, Паркер. Почему вдруг это должно было его так потрясти? Ведь наверняка он лично вел переговоры и заключил сделку о продаже.
- Речь идет о закрытии универмага, - пояснил я. - Если не ошибаюсь, мы сейчас говорим именно об этом. Мне кажется, Брюс не знал, что новый владелец собирается закрыть универмаг. Уверен, что, заподозри он что-нибудь подобное, сделка бы не состоялась.
- Что навело тебя на эту мысль, Паркер?
- Выражение лица Брюса, - ответил я. - В тот момент, когда Беннет объявил, что универмаг будет закрыт. На его лице было написано изумление, возмущение, гнев и, пожалуй, даже отвращение. Как у человека, у которого четыре короля выпали против четырех тузов.
- Но он ведь промолчал.
- А что он мог сказать? Он заключил сделку, и универмаг был уже продан. Едва ли ему когда-нибудь приходило в голову, что кто-то может купить процветающее предприятие и тут же его закрыть.
- Верно, - задумчиво проговорил Старик, - все это как-то не вяжется.
- Не исключено, что это всего лишь рекламный трюк, - предположил Чарли Гендерсон. - Не более чем крючок для публики. Нельзя не признать, что за всю историю своего существования «Франклин» никогда не пользовался такой популярностью, как после сегодняшней пресс-конференции.
- «Франклин», - твердо сказал Старик, - никогда не гнался за рекламой. Он в ней не нуждается.
- Через день-два, - не сдавался Чарли, - будет во всеуслышание объявлено, что универмаг опять открывается. Новое правление объяснит, что оно приняло во внимание протест общественности, которая потребовала, чтобы универмаг продолжал функционировать.
- У меня на этот счет другое мнение, - возразил я и в ту же секунду сообразил, что мне следовало бы придержать язык. У меня ведь не было никаких доказательств, только какое-то интуитивное предчувствие. От всей этой сделки разит липой. Я готов был поклясться, что за ней скрывалось нечто большее, чем простая мистификация, которую на досуге измыслил какой-нибудь агент по рекламе.
Но никто из них не поинтересовался, почему я с ними не согласен.
- Паркер, - спросил Старик, - нет ли у тебя какой-нибудь мыслишки по поводу того, кто может стоять за этой сделкой?
Я покачал головой.
- Беннет отказался назвать нового владельца. Универмаг: здание, товары, репутация, связи - был куплен каким-то человеком или группой людей, которых этот Беннет представляет. Универмаг закрывается. Никаких объяснений, почему он закрывается. Ни звука о том, будет ли использовано здание для каких-нибудь других целей.
- Не сомневаюсь, что его допрашивали с пристрастием.
Я кивнул.
- И он ничего не сказал?
- Ни полслова, - ответил я.
- Странно, - произнес Старик. - Тут сам черт не разберется.
- А этот Беннет? - спросил Чарли. - Что ты о нем знаешь?
- Ничего. О себе он сказал только, что является представителем покупателя.
- Ты уже, конечно, пытался выяснить, кто он, - сказал Старик.
- Этим занимаются другие. Мне нужно было успеть написать статью для первого выпуска, а в моем распоряжении было всего двадцать минут. Гэвин послал своих людей навести о нем справки в отелях.
- Держу пари на двадцать долларов, - заявил Старик, - что они и следа его не найдут.
Вероятно, у меня был удивленный вид.
- Темная это история, - проговорил Старик. - С начала и до конца. Подготовку к такой сделке невероятно трудно сохранить в тайне. И однако же, не просочилось никаких сведений, никаких слухов, ни звука.
- Если бы что-нибудь и выплыло, - подхватил я, - об этом бы знал Дау. А если б у него были какие-нибудь сведения, он, вместо того чтоб ехать на аэродром, занялся бы этим делом сам.
- Вполне с тобой согласен, - сказал Старик. Дау прекрасно осведомлен о том, что происходит в городе,
- А не было ли в этом Беннете какой-нибудь особенности, которая могла бы хоть как-то облегчить разгадку? - спросил Чарли.
Я покачал головой. У меня в памяти остался только его поразительно лысый череп, ползавшая по этой лысине муха и то, что он не обращал на муху никакого внимания.
- Ну что ж, Паркер, спасибо, - произнес Старик. - Я нахожу, что ты поработал не хуже, чем обычно. Все сделано на высоком профессиональном уровне. Когда в информационном отделе сидят такие, как ты, Дау и Гэвин, можно жить спокойно.
Я поспешно ретировался, не дожидаясь, пока он размякнет настолько, что еще, чего доброго, заговорит о повышении моего жалованья. Это было бы ужасно.
Я вернулся в информационный отдел.
Из типографии только что принесли газету, и на первой странице красовалась моя статья - заголовок раскинулся на восемь столбцов, а под ним выстроились все двенадцать букв моего полного имени.
Здесь же, на первой странице, была и фотография Джой со скунсом на руках, и, судя по ее виду, она прямота-ки таяла от восторга. Под фотографией была напечатана ее заметка, которую какой-то мудрец из отдела литературной правки не преминул снабдить стандартным броским заголовком.
Я отправился к столу отдела городских новостей и остановился рядом с Гэвином.
- Как продвигаются поиски Беннета? - спросил я. - Тебе удалось что-нибудь выяснить?
- Полная неудача, - взорвался он. - Мне кажется, что он вообще не существует. По-моему, ты его высосал из пальца.
- Быть может, Брюс…
- Я звонил Брюсу. Он считал, что Беннет остановился в одном из отелей. Он сказал, что этот тип никогда не говорил ни о чем, кроме бизнеса. Ни разу не упомянул ни единой фамилии.
- А как с отелями?
- Его там нет и никогда не было. За последние три недели ни в одном из отелей не останавливалось ни одного Беннета. Сейчас мы прочесываем мотели, но уверяю тебя, Паркер, что эта напрасная трата времени. Такой человек не существует.
- А может, он зарегистрировался под другим именем. Проверь всех лысых…
- Скажите, какой умный, - прорычал Гэвин. - А ты хотя б приблизительно представляешь себе, сколько лысых мужчин регистрируется, каждый день в наших отелях?
- Нет, - сознался я. - Не представляю.
Гэвин, как обычно, был взвинчен, и разговаривать с ним было бесполезно. Я отошел от него и направился было в другой конец комнаты, чтобы переброситься парой слов с Дау. Но, увидав, что его нет на месте, остановился у своего стола.
Я взял лежавшую на столе газету и присел просмотреть ее. Прочел свою статью, обозлился на себя за два неряшливых, неуклюжих абзаца. Обычная история, когда пишешь в спешке. Стараешься написать получше, а к следующему выпуску все равно приходится переделывать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});