В оливковых тонах
Роман
Том Хикс
Дизайнер обложки Игорь Головко
Иллюстратор Игорь Головко
© Том Хикс, 2017
© Игорь Головко, дизайн обложки, 2017
© Игорь Головко, иллюстрации, 2017
ISBN 978-5-4485-0458-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ночь потерянной памяти
Ваша память – это монстр. Вы забываете, она нет. Она все копит в себе. Она сохраняет все это для вас, она прячет это от вас, – она сама решает, когда излить на вас все, что накопила. Вы думаете, вы имеете память, – нет, это она имеет вас.
Джон ИрвингПамять – природное устройство внутри нашей головы, позволяющее воспринимать действительность в настолько искаженном виде, на сколько обширна информация, содержащаяся внутри этого устройства. Мы можем помнить сколько атомов в углероде, но можем забыть, когда день рождения у собственной матери. Память имеет возможность контролирования, но иногда случаются моменты, что она сама берет тотальный контроль над всей человеческой сущностью. Без нее мы не живем, а с отлично развитой мы замыкаемся на себе.
Память окружает нас всю нашу жизнь, весь свой опыт, все свои способности мы имеем благодаря ей же. Попробуйте представить, что памятью можно делиться, как, например, конфеткой, и обучение в школах, институтах сразу же уменьшится до пары классов. Но порой память нам создает очень серьезные проблемы, которые целиком меняют наш мир. Дело в том, что мы видим мир на основе нашего опыта, а память – есть источник накопленного опыта.
Опыт, спроецированный на наши воспоминания помогает раскладывать моменты нашей жизни в различные закоулки нашей головы. Он своеобразно шлифует воспоминания. Он будто бы вода, омывающая наши камни воспоминаний на берегу озера жизни.
Кому не хотелось пройтись по этому берегу и не покидать камни в воду? Да вот только смысла в этом нет никакого, потому что со временем вода этого озера вынесет брошенные в него камни обратно на берег.
Это озеро опасно тем, что никогда не знаешь, чего от него ожидать, и поэтому всегда нужно быть начеку, ведь с памятью, как известно, шутки чреваты серьезными последствиями.
Это я
Свет фонаря, резко появившегося навстречу мне, ослепил меня на некоторое время, и в бликах солнечного зайчика я пытался разглядеть дорогу до дома. Я шел, ступая немного сильнее на правую ногу, казалось, что меня подстрелили, либо я просто зомби, которого покусала жизнь. Я продолжал идти, вокруг меня были голые деревья, но закрытые белыми хлопьями снега, выпавшего сегодня утром, когда я подобным шагом ковылял на работу. Под ногами метался мелкий снег от каждого моего шага будто загнанный зверь, одной рукой я закрывал пальто, которое по неизвестной мне причине не было застегнуто.
Дорога, ограненная по бокам тротуарами, небольшими заборами и домами, уходила в даль, в пустоту, да так, что в конце можно было разглядеть только свет фар едущей навстречу мне машины. Я двигался почему-то по дороге, но отчетливо знал, что иду домой, туда, где тепло, по-своему уютно и, где, конечно же, меня никто не ждал. Почему никто? Да потому что с некоторых пор я жил в доме абсолютно один. Один, чувствуете, как много горечи и жалости в этом слове… Один – для кого-то это точка отсчета, точка, с которой начинается все в этой проклятой жизни, точка, где берет свое начало ход чисел, хотя нет… это же ноль. Вот, видимо уже и я считаю, что один – это хорошо, а все из-за того, что есть какой-то пустой, совершенно ничем не заполненный, ноль. Дырка от бублика.
В голове моей метались мысли, те самые, что заставляют нас вспоминать, грустить или радоваться. Эти поганые, хотя не всегда, мысли постоянно заставляют нас что-либо делать, невозможно представить человека, который не мыслит. Это овощ.
Так вот, ковылял я домой, мимо меня проходили редкие люди, оборачивающиеся и взглядом пытающиеся меня осудить, что я вот так ковыляю. Думали, что я какой-то бездомный, да не тут-то было, я вполне себе адекватный человек, только… немного пьян и пытающийся дойти до дома, так зачем же меня осуждать? Будто сами вы порой не такие. Зачастую приходится видеть или слышать осуждения тех людей, которые за своими плечами далеко не ангелы, хотя всем видом старающиеся показывать себя с той наибелейшей стороны, которая была ими придумана на основе сбора всех ангельских стереотипов с нашей планеты. Искренность, все давно уже забыли, что это такое, каждый норовит надеть маску доброты и радушия, каждый пытается вытворять неизвестно что для того, чтобы все вокруг думали до чего же прекрасен этот человек. А ради чего? Ради заметки в журнале добродетелей, который хранится на входе у апостола Петра? Нет, я думаю, что там наверху все-равно какую ты маску надеваешь здесь внизу. Для них ценны твои мысли, твое внутреннее состояние и твои деяния, да и то только те, которые были совершены с абсолютной искренностью.
Я открыл калитку двора своего дома. Мой дом… Этот дом стал моим относительно недавно, собственно с того момента, как я стал существовать на этом свете один. Он не то, чтобы большой… хотя, чего я скромничаю! Он громаден, возможно самый большой дом в этом чертовом квартале, где мне не нравится совершенно никто. Спросите зачем я тогда купил дом в этом квартале? Да бог его знает, я не знаю, чем я тогда руководствовался. После калитки шла небольшая тропинка к крыльцу моего дома, в конце тропинки возле крыльца стоял горшок с каким-то давно высохшим фикусом, который мне вроде бы на новоселье подарила миссис Хэдж – старушка, которая жила в доме напротив, вечно выглядывающая из окна в надежде застать какое-либо преступление, чтобы сообщить в полицию, как сознательный гражданин. Этот фикус уже давно покрылся сугробом и напоминал снежную елку в горшке.
Дойдя до крыльца, я с трудом закинул свои вялые от алкоголя ноги на ступеньки и поковылял дальше к двери. Упершись плечом в дверь, я пытался нашарить ключи в кармане своих брюк: «Где же они? …ах, черт, вот». Достал их и, вуаля, с первого же раза я попал в замочную скважину, два оборота направо и дверь открыта. Мои ботинки оставили беспорядочные снежные следы на придверном коврике на крыльце, который и без того был уже изрядно истоптан. Я зашел, включил свет, захлопнул дверь.
В своем доме я был всегда крайне аккуратен. Осторожно снял пальто, повесил на крючок, так же снял шарф туда же, ботинки снял и аккуратно поставил под скамью в коридоре.
Мой дом, знаете ли, напоминал нечто среднее между музеем и антикварной лавкой, у меня всегда было очень чисто, хотя я толком даже и не знал почему, ведь я не так часто убирался, но в доме всегда блестело, как, извините, яйца у кота. Дело, возможно, в том, что я всегда замечал любую неровность и, криво лежащая вилка на столе могла создать навязчивую идею в моей голове, я не мог спокойно существовать в этом мире, дабы не поправить эту вилку. Так у меня было во всем, все лежало ровно и на своем месте, никакой пыли в доме.
Гостей у меня практически никогда не было. Никогда не любил гостей, они вечно все портят, вечно после них все не на своем месте. У меня на работе есть один парень – Вилли, чувствуете какое противное имя? Так вот этот Вилли постоянно все трогал, у него было что-то вроде маниакального троганья. Пока он не потрогает понравившуюся вещь, он не успокоится. Этот кадр один раз заглядывал ко мне домой и знаете, что он вытворил? Он перетрогал все в моем доме, он трогал даже мою зубную щетку в ванной. Спросите, как я об этом узнал? Так он никогда не клал ничего на место, если потрогает, то положит уже на выбранное собой место. От таких гостей меня просто воротило. Вилли, что за имя то такое? Фу…
На часах цифры застыли тогда на половине двенадцатого ночи и своим красным светом создавали ореол вокруг циферблата: «пора бы уже пойти спать», – прозвучала в моей голове, наверное, единственная безобидная мысль за весь вечер. Я выпил стакан воды на кухне и поковылял с ноги на ногу наверх в спальню, отправляться ко сну.
Чердак
На часах был первый час ночи. Морфей все никак не хотел провести экскурсию по своему царству. Хотя мне кажется, что Морфей давно уже про меня забыл и на двери в царство повесил громадный замок, а для пущей уверенности добавил еще табличку на дверь «Если ты читаешь меня, то не входить». К тому времени сны я не видел уже очень давно. Помню, как в детстве меня часто мучили кошмары – я по ночам вскакивал от того, что за мной бежал какой-то монстр, похожий на громадную то ли резиновую, то ли поролоновую, да и причем очень гладкую куклу. Все ее углы были сглажены. Этот, наверное, все-таки монстр был молочного цвета, на лице его или морде, не знаю, морда или лицо у монстров, была застывшая улыбка, такие улыбки еще носят маньяки из старых дешевых фильмов ужасов, эмоций больше никаких не было. Эта штука за мной шла, а я бежал и все никак не мог убежать от нее. Я вскакивал с кровати весь в холодном поту, начинал бегать и кричать, пугая до смерти родителей до тех пор, пока отец не относил меня в ванную комнату и не омывал лицо холодной водой.
![Белоснежка - Елена Чудинова - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)
![Во имя любви: Жертвоприношение - Мануэл Карлус - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/8/5/0/8/18508.jpg)
![Царевна Василиса и приложение «Сказка» - Натали Хэппи Мин - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/3/7/1/4/4/6/371446.jpg)
![Книжная лавка с сюрпризом (СИ) - Руд Дарья - Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/3/9/9/6/3/2/399632.jpg)
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/7/6/3/7/0/176370.jpg)