Валерий КОВАЛЕНКО
ВНУК КАВАЛЕРГАРДА
Повести рассказы
Повести
Последний прыжок Дона
Турист
Бывший помощник военного атташе в Германии майор Егоров укладывал на вагонную полку чемоданы, когда в купе влетел запыхавшийся капитан из отдела государственной разведки.
— Успел, — радостно выдохнул он и стал торопливо открывать свой саквояж, вытаскивая на белый свет черного щенка. — Вот, товарищ майор, вам на память о службе в Германии.
— Зачем он мне? — удивленно спросил моложавый майор.
— На память о молодой фашистской Германии, — задорно ответил капитан и расплылся в лучезарной улыбке. — С горем пополам в питомнике служебных собак выпросил. Не давали, черти. Овчаренок, умнющая собака, — с воодушевлением и нескрываемым восторгом нахваливал он свой живой подарок.
Поезд, лязгнув буферами, тронулся.
— Держите, товарищ майор, — голосом, не допускающим возражений, крикнул капитан и, сунув в руки озадаченного офицера шевелящийся комочек, кинулся в тамбур к выходу.
Егоров сел на полку поглаживая вырывающегося из рук щенка.
— Ну что я с тобой делать буду, турист мой луковый? — выпуская кутенка на полку, спросил он сам себя. — Отдать тебя, что ли, кому-нибудь? Зачем ты мне? Вот наградил капитан обузой! Делать ему нечего.
Кутенок, свесив голову набок, с интересом смотрел черными бусинками глаз на Егорова.
— Ух ты, какой зверюга, — подняв щенка и морща переносицу, ласково заговорил офицер. Он мыслями ушел в Москву. Для какого беса его отозвали из посольства? И куда будет направление для дальнейшей службы? Он же военный летчик, отправили бы лучше в боевой полк, и никакой мороки. Сороковой год, обстановка в мире напряженная, войной попахивает, а тут взялись за шахматные перестановки. Лишь бы не переставили, как Тухачевского и Блюхера, в небытие. А впрочем, он не такая значимая фигура, чтобы обращать на него серьезное внимание. Он в своих гаданиях так и не пришел ни к какому разумному заключению. — «Все на воде вилами писано», — безрадостно подумал он и глянул в окно. Там ползла и пропадала из виду аккуратная Германия.
Кутенок вывалился из рук и побежал в открытую дверь купе.
— Ты куда, шибзик, направился? — засмеялся майор и поспешил за ним следом.
В тамбуре стояла молодая женщина в шляпе с вуалью и курила, томно глядя в окно. Кутенок принялся обнюхивать ее туфли.
— Вот егоза, — взяв щенка на руки, весело сказал Егоров.
Женщина, очнувшись, посмотрела на щенка и рассмеялась.
— Ух какой он важный. А как его зовут? — спросила она, поглаживая любознательного щенка по голове.
Тот, поскуливая, замотал головой.
— Ему не нравится, вот барин! — женщина опять рассмеялась. — А вы где сие чудо взяли? — поинтересовалась она и взяла щенка к себе на руки.
— Подарили по случаю. Извините, а вы из Берлина?
— Да, служила в торгпредстве, да вот отозвали, — сообщила она, целуя щенка в нос.
— У меня та же история, — с наигранной веселостью в голосе усмехнулся Егоров и прежним тоном торопливо произнес: — Меня зовут Николаем Сергеевичем. — Затем раскинул руки и по-простецки добавил: — Для вас просто Коля.
Женщина улыбчиво повела бровями и с легким кокетством ответила:
— Для вас просто Людмила, можно и Мила, — и сделала грациозный реверанс, да так, что барахтавшийся в руках щенок опять шлепнулся на пол.
— Ой, — испуганно вскрикнула Людмила и наклонилась было за ним.
— Да что ты все падаешь-то? — возмутился Николай Сергеевич, поднимая овчаренка с пола. — Просто какой-то Ванька-встанька.
Щенок, поскуливая, пытался вырваться на свободу.
— Он, наверно, есть хочет, — предположила Людмила и тут же поинтересовалась: — Николай, а вы его кормили?
— Тогда есть повод отправиться в ресторан, — засмеялся майор.
— А как его зовут? — спросила Людмила. Николай вздохнул:
— Мы уж этого волкодава с вами вместе назовем. А сейчас — быстро в ресторан, — скомандовал он и пошел впереди…
Уже на смоленской земле скорый поезд неожиданно затормозил. Высокая седая проводница приятным голосом сообщила:
— Стоять будем десять-пятнадцать минут: что-то произошло на путях.
Людмила находилась в купе майора, когда услышала предупреждение проводницы.
— Идемте на пять минут выйдем на воздух. Наша собачка Барсик хоть на земле постоит, — предложила она, беря щенка на руки и отправляясь с ним в тамбур.
Они спустились по крутой железной лестнице и отпустили щенка на траву. Майор закурил и расстегнул китель: было душно.
— Барсик, далеко не отходи, — промолвила Людмила, присев перед щенком, и ласково потеребила его по голове.
Щенок все обнюхивал вокруг и перевалился через рельсу под вагон. Там он с любопытством перелез через вторую рельсу и оказался по другую сторону вагона, стал спускаться с крутой насыпи и кубарем скатился вниз, после чего, поскуливая, полез обратно. Но в это время протяжно засвистел паровоз и через минуту тронулся.
— Барсик, Барсик, — майор, громко крича, заглядывал под идущие вагоны, но колеса с характерным стуком все набирали скорость. А щенок, визжа, карабкался на насыпь.
Егоров, расстроенный, нервно покуривая, еще долго смотрел на пробегающий за окном лес. Людмила всхлипывала. За те дни, что они пробыли вместе, они очень привыкли к щенку, он стал для них вроде талисмана в это тревожное время. Они даже не догадывались, что кутенок соединил и их жизни.
Дорога домой
Щенок долго обнюхивал рельсы, удивляясь, куда подевались домик на колесах, в котором он недавно ехал, и тот красивый военный с белокурой дамой. Но долго грустить он еще не умел, и потому через минуту щенок уже карабкался через рельсы на другую сторону дороги. С насыпи он съехал проверенным способом. В густом лесу куковала кукушка. И щенок поковылял на ее тревожный голос.
В лесу было сумрачно и прохладно. Кукушка замолчала, и щенок тут же забыл о ней. Он осторожно семенил, с удивлением обнюхивая почти каждую веточку на своем пути. Но больше всего ему нравилось нюхать редко встречающиеся на его пути цветы. Из одного большого синего колокольчика вылетела золотистая оса и недовольно закружила, агрессивно жужжа, над его головой. Щенок возмущенно затявкал, но это только раззадорило скандальную осу. И тогда он пустился бежать. Но оса была упрямой и недовольной: она никак не отставала. Она все же ухитрилась ужалить его прямо в лоб. Щенок заскулил и припустил быстрее.
Он остановился только у кустарников, запаленно дыша и тонко повизгивая, в голове было жарко, как в печке. Щенок, поскуливая, полез сквозь заросли. Но тут раздался страшный треск, и рядом, круша все на своем пути, проломился лось, раскидывая ветвистыми рогами податливые кусты. Щенок, забыв про боль, снова бросился бежать невесть куда. А тут еще из норы выскочил барсук и принялся злобно сопеть. «И что они все меня донимают?» — негодовал щенок, испуганно перескакивая через поваленное дерево. Он так молниеносно выскочил на большую поляну, что даже на время растерялся от неожиданности, что лес резко окончился. Он, осматриваясь, удивленно замотал головой. Перед ним лежала небольшая деревня. За домишками, крытыми соломой, широкой лентой петляла река, правый берег которой утопал в стене камышей; иногда встречались песчаные отмели, начинавшиеся с пологих берегов. По глади реки чинно плавали гусята, а по отмелям бесшабашные ребятишки ловили рубашками рыбу.
Щенку захотелось пить, и он отправился к воде. Идти надо было через деревню. Вечерело. Большое красное солнце уже зацепилось за верхушки дремучего леса. А по земле пролегли сочные длинные тени от избенок и деревьев.
Он забрел на карду. Одинокий теленок, стоящий возле деревянного корыта, с каким-то безразличием посмотрел на него, всем своим видом говоря: «Ты кто такой и откуда взялся?», и решительно мотнул головой, как бы отмахиваясь от докучливого соседа. Глухо звякнуло на его шее ботало.
Щенок подпрыгнул мячиком и носом ударился в него. Странная железка вдруг возмущенно сказала: Дон, дон. Щенку понравился этот звук, и он снова подпрыгнул и услышал звон, который издавало простое коровье ботало.
В это время заскрипели воротца карды, и небольшой мальчуган, щелкая кнутиком, загнал корову. Щенок, увидев его, стремглав бросился бежать в дыру под сараем. Мальчишка засмеялся и бросился за ним.
— А я думаю, кто тут хулиганничает? Ну-ка, идем ко мне, собачка, — стоя на коленях перед отверстием, уговаривал он затаившегося в нем испуганного кутенка.