Александр Розов
Химера
1
В этом забавном мире существует особая трудно объяснимая связь между разными местами. Тропы между ними образуют подобие лабиринта, так что человек, вставший на тропу в точке «A», через определенное время окажется в точке «B». Точкой «B» сейчас было маленькое открытое кафе в игрушечном китайском садике на рю де Бабилон, и мальчик сидел за моим любимым столиком между парочкой бронзовых зверей.
Он был неплохо сложен — по нынешним временам. Не какой-нибудь рахитичный цыпленок, рожденный в инкубаторе, выросший под лампочкой и ни разу в жизни не переместившийся на своих лапках дальше, чем на метр. Хотя, с другой стороны, спартанский царь Леонид не взял бы этого мальчика в гвардию. Слабоват, 40 километров в медном панцире не прошагает, боевое копье на 40 метров не метнет. А таких вещей, как живость ума, царь Леонид не понимал — оттого и умер, как пижон… Ну и хватит о нем. Что касается мальчика, то его физических данных было достаточно, чтобы полночи плясать на этих современных вакханалиях, называемых дискотеками, вторую половину заниматься любовью с найденной там подружкой, а на следующий день быть в состоянии делать что-нибудь, что обычно называется словом «работа». Сейчас мальчик был занят именно этим. Взгляд больших, внимательных карих глаз устремлен в глубь экрана ноутбука, окруженного несколькими пустыми чашечками из-под кофе. Некоторое время я любовалась плавными и точными движениями его рук — сильных и нежных, как я сразу отметила. Меня он просто не видел, хотя я уже минуты две стояла всего в метре от него.
— Не помешаю? — это я решила привлечь к себе его внимание. Голос у меня глубокий, чуть вибрирующий. Некоторые говорят, что в нем слышится мурлыкание сытой кошки. Или голодной. Смотря по обстоятельствам…
А реакция у мальчика неплохая. Сразу повернулся на звук и пробежал взглядом по его источнику, то есть — по мне. Не будь он художник — увидел бы не так много. Круглое лицо, короткий прямой нос, твердый подбородок, четко очерченные яркие губы. Коротко подстриженные волосы цвета безлунной ночи перехвачены на лбу белой лентой с черным узором. И ярко синие глаза. Говорят, мои глаза имеют гипнотическое действие. Чушь. Просто они очень контрастно выглядят на фоне смуглого лица, потому и притягивают. Вся фигура скрыта под свободным темно-бордовым спортивным костюмом. Но взгляд художника тем и отличается, что может прорисовать линии тела, скрытые под одеждой.
Вот эти-то линии, похоже, и ввели мальчика в ступор. Ну, просто детский сад. Уставился на меня так, как будто я, по примеру Афродиты-Киприды, материализовалась перед ним из морской пены. Ладно, будем считать его молчание знаком согласия…
Она стремительно-мягким движением опустилась на легкий пластмассовый стул рядом с ним и игриво махнула ладошкой официанту:
— Один латте и… Вы что пьете?
— По-турецки, — машинально ответил он.
— … И один по-турецки… Меня зовут Седна.
— Робер, — ответил он, пожимая протянутую руку. Ладонь молодой женщины была горячая и жесткая.
— Вы художник? — спросила она.
— Что вы, просто фотодизайнер.
— Но ведь это — не фотография, — заметила она, глядя на экран ноутбука.
— Вы имеете в виду химеру?
Седна кивнула.
— Наполовину это фотография, — пояснил Робер, — просто обработанная средствами 3D графики. А наполовину — моя фантазия. Скульптор изобразил эту химеру только от головы до пояса, а мне нужно полностью. Пришлось домыслить.
— А почему именно так, а не иначе?
— Попробую объяснить. У любого живого существа есть некоторая завершенность форм, своего рода естественная система пропорций. Взгляните… — он щелкнул мышкой и открыл окно с исходной фотографией, на которой из ограждения галереи собора Нотр-Дам высовывалось длинное и мощное тело существа, сходного то ли с пантерой, то ли с драконом, — если продолжить линии ее корпуса, так, чтобы получилась завершенная поза хищника, готового к прыжку… Я имею в виду хищника семейства кошачьих, поскольку такая особая грация свойственна лишь кошкам… Вы когда-нибудь наблюдали за кошкой перед прыжком?
— О да, — молодая женщина улыбнулась, — кошка вытягивает шею, а дальше плеч изгибает тело дугой, чтобы мышцы спины и задних лап могли сработать синхронно. Так?
— Совершенно верно! — воскликнул Робер, — именно это я и попытался показать!
— Вам удалось, — заметила Седна, — а вам не приходила в голову мысль нарисовать продолжение? Я имею в виду сам прыжок.
— Сам прыжок? — удивленно переспросил он.
— Ну, да. По-моему, это напрашивается. Ведь она уже оттолкнулась, поэтому плечи сильно ушли вперед от точки опоры передних лап.
— Вы так считаете?… Вообще-то, и вправду, это объясняет положение центра тяжести…
Подошедший официант, ставя на стол две чашки, между делом, одобрительно заметил:
— Она у вас как живая, мсье.
— Я об этом ему и толкую, — сказала Седна, — видите, что она прыгает?
— Конечно, — без тени сомнения ответил официант, — моя кошка делает точно так же, когда хочет запрыгнуть на шкаф.
Робер задумчиво повертел в пальцах чашку, сделал глоток.
— Да, очень похоже… Пожалуй, вы меня убедили… Надо попробовать…
Он сделал еще глоток и положил ладонь на «мышку».
— Посмотрим…
— А можно я тоже посмотрю? — спросила Седна.
— Разумеется! Но это займет некоторое время.
— А я не тороплюсь, — сказала она, пробуя свой латте, и, повернувшись к официанту, спросила, — у вас достаточно большой запас кофе?
— Вполне достаточный, — заверил он, — даже не сомневайтесь.
2
Молодые люди покинули кафе, лишь когда на город опустились сумерки. Официант посмотрел им вслед, покачав головой: надо же, выпить кофе на полсотни евро и не съесть ни крошки. Впрочем, странностям этой мадемуазель в спортивном костюме он уже не удивлялся. Она заходила сюда далеко не в первый раз…
— Седна, вы наверное, проголодались — сказал Робер, — я имею в виду…
— Что? — спросила она.
— А если я приглашу вас на ужин?
— Мне нравится эта мысль. А куда?
— Например, вон в тот ресторанчик… Или… Если вам интересно, что получится с прыжком химеры…
— Интересно, — перебила она.
— …Тогда я бы пригласил вас в гости. Это недалеко. У меня довольно мощный компьютер. А вот с ужином сложнее. Кроме багета, кусочка сыра и полуфабрикатов в морозильнике, ничего нет. Хотя, есть бутылочка бордо…
— Как раз то, что надо, — снова перебила она, — я иду к вам в гости.
Робер немного опасался, что гостья будет не в восторге от общего интерьера мансарды, служившей ему одновременно жильем и студией, и к тому же, мягко выражаясь, не слишком тщательно прибранной. Эти опасения, однако, развеялись в первые же секунды.
Прямо с порога, Седна огляделась и коротко спросила:
— Где компьютер и где будущий ужин?
… Даже талантливому художнику нелегко представить себе движения очень необычного существа, которое он видел только неподвижным. В начале Робер попытался создать 3D модель химеры в прыжке так, как если бы она была кошкой, отличающейся от обычной только более длинным телом. Результат ему резко не понравился. В этом движении было что-то надуманное, неестественное, негармоничное, в общем — глубоко неправильное.
— Мазня, — сказало он, недовольно глядя на экран, и повернувшись к Седне, спросил, — Ну мазня же?
— Не то, чтобы мазня, — задумчиво ответила она, — Наверное, химера могла бы прыгнуть и вот так, но вряд ли бы она захотела. Это очень неудобно. Примерно, как человеку очень неудобно ходить на четвереньках.
— Вот-вот! — обрадовался он, — Вы очень четко определили…
— Знаешь, что, — сказала Седна, поднимаясь с кресла, — Мне пришло в голову, что я тебе мешаю сосредоточиться, и, тем самым, отдаляю свой ужин. Я не ошибусь, если скажу, что вот та белая штука — холодильник, а вот эта — микроволновка? И, кстати, где лежит вино?
— Подожди, это же неудобно! Это ведь я тебя пригласил на ужин, а не…
— Ты не обещал его готовить, — перебила она, — Ты только перечислил, что у тебя в доме есть к ужину. Так где, все-таки, вино?
— Вот в том старом комоде. Он у меня вместо буфета, бара и…
— Отлично!
Седна как-то сразу оказалась рядом с комодом, извлекла оттуда бутылку, и держа левой рукой за ее середину, легонько хлопнула ладошкой по донышку. Раздался мелодичный хлопок, и вылетевшая пробка ускакала по полу в коридор.
— Ничего себе… — пробормотал потрясенный Роббер, — как у тебя это получилось?
— Ерунда, простой фокус. Меня ему научили в Африке, давным-давно.
… Да, мало кто задумывается, что бутылки изобрели в Африке, точнее в Египте, кажется, при Тутмосе III. Это был шаг вперед по сравнению с амфорами. Именно бутылки сделали возможным переход от многолюдной шумной семейной пьянки к милому романтичному ужину вдвоем. А штопоры придумали гораздо позже, поэтому в древности умение выбить пробку, не разбив бутылку, очень ценилось. За домашнего раба с этим умением давали на 5 серебряных монет больше, чем просто за очень сильного раба. Когда появился штопор, это разница цен исчезла, а потом рабами вообще торговать перестали. Хотя, одно вряд ли связано с другим. Скорее, дело в том, что изобрели вещи, которые гораздо удобнее рабов. Тупому рабу-нубийцу пришлось бы битый час объяснять, что такое медленный объемный прогрев и быстрый интенсивный прогрев с поверхности. А на микроволновке я выставляю нужный режим, жму кнопку, и могу быть уверена, что на этой смешной птице, по имени «мороженный бройлер», будет ровно та поджаристая корочка, которая мне нравится. Буду считать, что у мальчика похожие вкусы. Можно было бы его спросить, но он сейчас так увлечен работой, что… Бедненький, он, кажется, расстроен. Он оказался под влиянием ограниченной аналогии с кошкой, и теперь она мешает ему сделать один малюсенький шаг. Надо всего-то подсказать ему, что химера это не одно существо, а…
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)