Александр Марков
Сага о Харальде Мореходе
(789 г.)
1
Жил человек по имени Хрут. Двор его стоял на южном берегу пролива Олесунд в Суннмёри. Хрут был не богат. Он ловил треску в проливе и держал немного скота. У Хрута был сын по имени Харальд. Он слыл драчуном и задирой, и в округе его не любили.
По соседству с Хрутом жил бонд по имени Хёгни. Он тоже не имел большого богатства и жил ловлей рыбы. Дочь Хёгни звали Сигрун. Говорят, другой такой красавицы не было в то время в Норвегии.
Харальд и Сигрун с детства были дружны и играли вместе. Когда оба выросли, они вдвоем пасли овец на склоне горы Винбьёрг, что находилась между их дворами.
Однажды Харальд приехал к Хегни в лучших своих одеждах, с серебряным запястьем на руке. Сигрун встретила его и сказала, что отец поехал ловить рыбу с сыновьями.
– Хотела бы я знать, какое у тебя к нему дело, что ты так нарядился.
Харальд ответил:
– Хочу просить у него твоей руки.
Сигрун засмеялась и сказала:
– Забудь и думать об этом.
– Странно мне слышать от тебя такие слова, – сказал Харальд. – Или ты, как и другие соседи, считаешь меня драчуном и разбойником?
– Вовсе нет. По мне, так ты мухи не обидишь. Но я не хочу прожить жизнь, как моя мать, не видя ни богатства, ни настоящего веселья. И уж скорее бы я вышла за человека, который и вправду чтит память и славу предков.
– Какая там слава, – говорит Харальд. – Предки наши были кто рыбаками, кто торговцами до четвертого колена, а дальше их никто и не помнит.
– Найдутся люди, которые помнят больше.
Сигрун велела Харальду следовать за ней и повела его тропой через лес. Вот они приходят к холму, поросшему высокой травой, без единого дерева на склонах.
– Знаю это место, – сказал Харальд. – Здесь хорошая трава, и напрасно вы ее не косите.
Сигрун сказала:
– Это не простой холм. Это курган великого воина.
Харальд удивился и спросил, что же за воин здесь похоронен.
– Звали его Готольв, а жил он четыре сотни зим назад. Говорят, ему не было равных в бою. Перед ним разбегались полчища папаров и гуннов. От его меча пала тысяча врагов.
– И впрямь, великий воин этот Готольв. – сказал Харальд. – Откуда ты знаешь о нем?
– Отец говорит, что мы ведем от него свой род.
Харальд сказал:
– Не захочет ли Готольв поделиться свой славой с кем-то из нас?
– На холме лежат могучие чары, – сказала Сигрун. – А время героев давно миновло.
Харальд возвращается домой, а наутро тайно от всех едет к куграну. Он пускает коня пастись, а сам берет лопату и начинает раскапывать холм. Он трудится до тех пор, пока не выбивается из сил. Тогда он едет домой, думая завтра продолжить работу.
На другое утро отец разбудил его раньше обычного со словами:
– Вставай, негодник, и погляди, что ты сделал с нашим лучшим конем. Недаром все считают тебя разбойником и никчемным человеком.
Харальд идет в стойло и видит: конь лежит мертвый, и ребра у него торчат из-под шкуры, словно он издох от голода.
– Не печалься, отец, – говорит Харальд. – Не иначе, тут виновны колдовские чары, либо же он наелся ядовитой травы. Обещаю тебе возместить этот убыток десятикратно.
– Что ты мелешь, глупец, – говорит Хрут. – Смотрел бы получше за скотиной, чем раздавать пустые обещания.
Харальд идет пешком к кургану и видит: от ямы, что он выкопал накануне, не осталось и следа, и все опять заросло травой. Харальд снова принимается за работу, и к вечеру у него готова яма вдвое глубже прежней. И теперь уже, кажется ему, недалеко и до середины холма. Но когда он приходит на другое утро, нигде не видно ни ямы, ни выброшенной земли, ни снятого дерна. Склоны холма кажутся нетронутыми, и трава зеленеет повсюду, как прежде.
Харальд возвращается домой и целый день ходит угрюмый, и все думают, что ему жаль коня.
Проходит четыре дня. Потом Харальд встает затемно и идет к кургану. По пути он режет на черенке лопаты тайные руны и колдовские знаки и бормочет заклятья. Он начинает копать с таким усердием, что пот катится с него градом. К вечеру он чуть не падает с ног от усталости, но не бросает работы. В тот миг, когда солнце заходит за гору Винбьёрг, острие его лопаты ударяется в деревянную дверь внутреннего покоя кургана. Тотчас же падает пласт земли, и вся дверь обнажается. Лезвие лопаты вспыхивает, словно бы оно было не железное, а деревянное, и истлевает в прах до самого черенка.
Дверь кургана отворилась, и на Харальда повеяло такой вонью, что в глазах потемнело. За дверью стояла мгла, и лился оттуда бледный зеленый свет.
Харальд сказал:
Готольв, готовьДостойную встречуСлавы наследнику!Время пришлоДля бури мечей,Снова земляГероев родит.В могильную мглуСмело ступаю.
Готольв сказал:
Давно уж готовВ подземном чертогеГорький уделЮному Харальду.Холод землиРазом остудитЖаркую кровь,О ищущий смерти!
Харальд шагнул в проем. Тут сам Готольв вышелш ему навстречу. А был он великан, трех сажен ростом. Он схватил Харальда за горло и стал душить. У Харальда в руках был только осиновый черенок от лопаты, заостренный там, где входил в лезвие. Харальд изловчился и всадил со всей силы черенок мертвецу в брюхо. Готольв тотчас же выпустил Харальда, отступил на девять шагов и издал ужасный, протяжный вопль. После этого он рассыпался в прах.
Одни полагают, что причиной тому были руны, которые Харальд вырезал на черенке лопаты; люди же менее суеверные объясняют все проще. Ведь издавна известно, что осина – лучшее оружие против мертвецов.
Харальд вынес из кургана оружие Готольва: меч, щит и бронзовый кинжал, а также множество золотых и серебряных украшений. Рассказывают, что было там не менее восьми марок чистого золота.
ПЛАВАНИЕ НИАЛЛА В СТРАНУ БЕЛЫХ ЛЮДЕЙ
Повесть эту сложил и записал Ниалл, сын Фебала, первый из филидов славного Муйредаха, сына Кормака из рода Уи Бриуйн, короля Коннахта. Ниалл изложил здесь правдиво, искусно и благочестиво все то, что сам он пережил и увидел во время своего удивительного плавания в Западном Океане.
Трижды девять сотен мужей Ирландии собрались на широком дворе королевского замка в Круахане, чтобы приветствовать великого Муйредаха, сына Кормака, неустрашимого, краснолицего, грозного, непобедимого, в тот день, когда он взял в жены прекрасную Грайне, дочь Арта, из рода Туат Лойн.
Поистине великолепен был Муйредах, когда ехал он с молодой женой из божией церкви после венчания в колеснице из чистого золота. И воскликнули все:
– Нет в Ирландии другого короля, столь могучего, мудрого и прекрасного, чем ты, о Муйредах! Нет жены красивее и достойнее, чем златокудрая Грайне!
Великий пир устроил Муйредах в Круахане. Больше, чем песчинок на морском берегу, было там серебряных блюд с лучшими яствами и золотых чаш с изысканными напитками. Три дня и три ночи продолжался пир. А потом выступил перед гостями Ниалл, сын Фебала, и, взяв свою серебряную арфу, запел он песнь радости. Ивсе гости, сколько их было, веселились и хохотали до упаду. А когда все насмеялись вдоволь, запел Ниалл сонную песнь, и все тотчас же заснули и проспали три дня и три ночи. Отдохнувшими и полными сил разъехались мужи и жены Ирландии со свадебного пира и всюду славили Муйредаха и Грайне.
Три зарока лежали на Муйредахе: никому не отказывать в просьбе более двух раз подряд, не принимать пищу у людей, чьего имени не знаешь, и не обходить своего дома против солнца.
Месяца не прошло со свадьбы Муйредаха, когда двое странников появились у дверей королевскогго покоя. Позвал Муйредах Ниалла, сына Фебала, первого филида, и сказал:
– Взгляни, о Ниалл, кто эти двое, что стоят у дверей моего дома. Верно, это святые монахи из Клонмакферта пришли за своей долей королевских доходов.
Ответил Ниалл:
– Вижу я двоих незнакомцев: жену и мужа. Муж росту малого, бледен лицом, с красными глазами и черными волосами. Одна половина его плаща – черная, другая – белая.
– Знаешь ли ты этого человека, о Ниалл?
– Не ведаю, кто он, если не Койра, сын Рианга, великий друид и прорицатель, владеющий могучими заклятьями Фет Фроге и Фет Доральтах.
– А кто эта женщина с ним?
– Облик ее не сулит добра: одна рука у нее и одна нога, и одни глаз посреди лба, нос крючком, волосы черные, спутанные и волочатся по земле, а росту в ней три сажени и три вершка. Я не знаю ее имени, но, по всему судя, может она принести немало зла.
– Впустить ли мне в дом этих двоих, о Ниалл?
– Мой совет тебе: гони их прочь от дверей.
Тогда Муйредах спросил Аэда мак Ройга, лучшего из своих воинов:
– Впустить ли мне в дом этих двоих, о Аэд?
– Ты должен впустить их, – сказал Аэд. – Если не хочешь нарушить законы гостеприимства и навлечь на себя гнев могучего Койры.
– И так уже я навлек на себя его гнев, – воскликнул Муйредах. – Ибо от моей руки пали трижды девять братьев и племянников Койры в битве у горы Слиаб Фремайн! Поистине, не знаю я, как мне поступить.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)