Он хотел жить и умереть странником. Воспоминания об иеросхимонахе Алексии
Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви (ИС13-221-1818)
По благословению Высокопреосвященного Никона, архиепископа Липецкого и Елецкого.
В меру жития бывает истина.
Св. Исаак, Сирин
Вместо предисловия
Цель составителей этой книги заключается в том, чтобы почтить смиренномудрие иеросхимонаха Алексия и вдохновить всех читающих живыми примерами современных нам подвижников и передать другим их опыт, что особенно важно среди всеобщей сумятицы, невежества, господствующих, к сожалению, в наши дни. Живой пример обладает полной убедительностью. Однако пусть никто не сочтет себя способным описать жизнь духовного человека, даже если он хорошо его знал. Человек, душа которого опаляется божественной любовью, мысль озаряется божественным просвещением, тело непрестанно несет знаки всеобъемлющего самоотречения и погружается в страдание, которого требует строгая совесть, так что потоки слез становятся для него хлебом день и ночь, – такой человек превышает меру естественных правил и законов, и его нельзя оценивать на основании обычных человеческих критериев. Недаром апостол Павел указывает, что духовный судит обо всем, а о нем судить никто не может.
Нам известны жизнь и творения древних подвижников благочестия: Макария Великого, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Ефрема Сирина и других Святых Отцов первых веков христианства. Но мало кому известны подвиги современных подвижников Кавказских гор. Одним из них был отец Мардарий, который жил Евангелием, руководствовался духовной мудростью древних Святых Отцов. Когда о нем стали узнавать, то батюшка просил о нем ничего не рассказывать. «Богу это не нужно, – говорил он, – я хотел жить и умереть странником».
Но получилось иначе. В последние годы жизни в пустыне батюшка полностью потерял зрение, а кругом – скалы, пропасти, и одному ему там находиться стало опасно. К тому же сказано: «Не искушай Господа Бога твоего». Только тогда батюшка был вынужден дать согласие вывести его из пустыни. И всю оставшуюся жизнь, где бы он ни находился, тосковал о своем кавказском пустынножительстве.
Отчего батюшка покрывал завесой молчания свой подвиг? Думается, что были на то причины духовного характера, и, прежде всего, его абсолютное неприятие суетной мирской славы и нежелание выставлять напоказ жизнь своего внутреннего человека, который в суровых аскетических условиях духовно развился и окреп.
Мы дерзнули рассказать о батюшке, собрав воспоминания его духовных чад, близких, его знакомых и тех, кому посчастливилось жить рядом с ним не один год, потому что очень многие, ранее общаясь с батюшкой, сейчас стали испытывать необходимость в духовном общении с ним. Надеемся, что эта книга станет капелькой елея как для тех, кто скорбит в памяти о батюшке, так и для тех, кто в повседневной жизни старается идти путем Христовых заповедей, вспоминая наставления, советы, жизнь иеросхимонаха Алексия. Прости нас, батюшка.
Странничество есть недерзновенный нрав, неведомая премудрость, необъявляемое знание, утаиваемая жизнь, невидимое намерение, необнаруживаемый помысл, хотение уничижения, желание тесноты, путь к Божественному вожделению, обилие любви, отречение от тщеславия, молчание глубины.
Преп. Иоанн ЛествичникО постриге в монашество и рукоположении в иеромонахи отца Мардария, который был совершен буквально перед закрытием лавры, вспоминает монахиня Иулиания со слов самого батюшки, иеросхимонаха Алексия.
Так как в 1961 году Киево-Печерскую лавру закрыли и унесли, до сих пор неизвестно куда, архивы и богослужебные книги, то точные данные пострига и рукоположения батюшки, и кем они совершались, пока остаются неизвестными.
Детские, юношеские годы жизни (Михаила) иеросхимонаха Алексия
Принеси Богу юность твою,
вземши иго Его, сядь наедине и умолкни…
Плач Иеремии, 3,2 7-28
Иеросхимонаха Алексия (для большинства знающих его людей он известен как иеромонах Мардарий) в миру звали Михаилом Васильевичем Даниловым. Родился он 10 июня 1929 года в селе Богородицкое Ясеновского района Курской области. С детства посещал храм, который находился в ближайшем селе Горшечное. Семья Михаила состояла из восьми душ. Мать его, Мария, умерла, когда Мише было всего три года. Отец работал на мельнице. Вскоре после смерти матери по решению семейного совета отец стал жить с другой семьей, заботясь и о своих детях. Некоторое время Миша и его младший брат жили у сестры, у которой тогда было двое своих детей. Когда старшие уходили работать в колхоз, он оставался в доме: доил корову, готовил кушать, убирал. Впоследствии батюшка вспоминал: «Работал по дому. Воду носил на коромысле по два ведра, десять литров в каждом. Бывало упаду, разолью и опять иду набирать. А зимой, пока донесу, вода превращалась в лед. Сестра ругала, что полные ведра набираю, а я думаю: "Чтобы в следующий раз не ходить".
Сестра уходила на работу, а я оставался за хозяина. Когда все приходили, прятался в вишневом саду. Зовут кушать, а я не иду. Потом прихожу. "Где был?", – спрашивают. А я места своего не открываю. Любил уединение с детства».
Однажды на улице Миша увидел человека в черном облачении: то ли монаха, то ли священника, и вслед ему пропел смешную деревенскую частушку про попа. Этот человек обернулся и большим крестом перекрестил его. Михаил испугался и убежал, но этот случай остался у него в памяти на всю жизнь.
Когда подошел возраст, Мишу отдали учиться в первый класс, но школу он посещал нерегулярно. «Когда ходил, когда не ходил – дома дела», – вспоминал батюшка. Четыре класса начальной школы все же закончил, а в пятый класс нужно было идти в соседнее село за три километра от дома. Часто зимой, когда поднималась метель и дорогу заметало, занятия приходилось пропускать.
В годы гонений на церковь в соседнем селе собирались разрушить храм. Люди приходили и забирали из храма все, что можно: иконы, покровцы. Сестра сказала Мише: «Беги и ты. Принеси святыню нам в дом». Побежал. Прибегает. Так и есть. Люди разбирают святыни, так как церковь взрывать собираются. Какой-то мужик залез на иконостас и выбивает иконы с верхнего яруса, а они летят и падают на пол, разбиваются. Иконы, сохранившиеся целыми, сельчане забирают домой. «Смотрю, – вспоминал он, – летит большая икона. Бух об пол. Я хватаю: "Моя, моя!" Люди подошли, чтобы прочитать, какой святой изображен. А икона старинная, поэтому на ней буквы плохо видно. Так и не узнали. Потом уже в Киево-Печерской лавре я видел такую же икону. Это был апостол Андрей Первозванный. Взвалил я ее на спину и пошел. Икона тяжелая, а до дома километра два было. Люди встречаются и говорят "Смотрите, какой хороший мальчик, он икону домой несет". Я, пока ее нес, очень устал. Хорошо, сестра на дорогу вышла и увидела меня, подбежала, помогла. Я еще покровец из алтаря принес. А вообще у нас дома были иконы, лампадка, правда, масла уже не было. Мы на лампадку покровец положили и перед этой иконой поставили».
Потом началась война. Старшие братья Михаила воевали, и все вернулись с фронта, возможно, уже тогда по молитвам батюшки. Уже после войны погиб одиннадцатилетний братик Алексей. Возвращаясь из школы, он на улице подобрал снаряд, который взорвался у него в руках.
В 1946-м году в стране был страшный голод, и на селе жилось особенно трудно. «Сначала еще кое-что было, некоторые держали коров, а потом и того не стало», – вспоминал о том времени батюшка.
В 1948 году Михаила в добровольно-принудительном порядке забрали прямо с поля на шахту (отказался бы – судили). «Улица опустела без него», – вспоминал брат Андрей. Уже тогда Михаил находился в нравственном поиске. Научился сам играть сначала на балалайке, затем на гармошке (почитаемый им святой Силуан Афонский тоже играл на гармошке). Для того чтобы купить гармошку, семье пришлось кое-что продать. И потянулась к нему деревенская молодежь. Стали звать его играть на вечеринках. «Потом надо было девиц до дома провожать. Все радуются, а мне, если придется какую-нибудь девицу провожать, то я иду с ней молча. За руку не беру ее. До калитки доведу и бегу домой. Вот такой я жених был».
Господь дал ему музыкальный талант, чтобы славить Бога. И впоследствии это помогло Михаилу с особым усердием служить Господу. С этим талантом связано и первое послушание. В храме Михаил начал петь на клиросе. Всю свою жизнь батюшка прожил в чистоте и девственном целомудрии, строго соблюдая себя от всего, что может нарушить это.
Не все могут нести тяжкое бремя девства, потому оно предоставлено свободе желающих. Девство есть печать совершенства, подобие Ангелам, духовная святая жертва. Кто старается быть чистым во всех членах тела своего, кто истинно благочестив и удаляется того, что оскверняет тело, тот может сказать вместе с Давидом: «Вся кости моя рекут: "Господи, Господи, кто подобен Тебе?"» Такой человек обуздывает все чувства свои, не позволяет им господствовать над самим собою и возлагает на них иго Господне.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/1/6/4/5/5/116455.jpg)