Липскеров Дмитрий
Семья уродов
Дмитрий Липскеров
Семья уродов
Пьеса в двух действиях
Действующие лица
Хатдам.
Александро.
Соня.
Дурак.
Фокс.
Наташа.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Действие происходит в центральной комнате большого дома, окна которого выходят на окраину села. Вдалеке угадывается купол часовенки или церквушки. Очертания ее размыты, потому что стекла окон засалены, и
закопчены. Посреди комнаты стоит саморубленный стол, тяжелый и неуклюжий, на квадратных ножках, сделанных из цельных стволов деревьев, которым придана квадратная форма. Кое-где осталась отслаивающаяся кора. На столе неровной пирамидой грязная посуда: простые тарелки, эмалированные кружки, алюминиевые и деревянные ложки, кастрюля с облупившимся боком, мятый самовар... В стену из некрашеного посеревшего бруса вделан мамин. Он лишен изящества и представляет собой квадратную, покрытую густым слоем сажи нишу, в которой среди угольев и недогоревших дров лежат металлические прутья с остатками нанизанной на них рыбы...
Другая стена - обратная сторона русской печи, основная часть которой в другом помещении. На ней висят иллюстрации, покоробившиеся от постоянного жара. На одной изображен Квазимодо, умирающий на груди Эсмеральды, а на другой - то ли Ричард III, то ли Тулуз Лотрек, а может, и еще кто... Возле камина огромное кресло, на котором свободно могли бы уместиться два взрослых человека. Пожалуй, кресло выглядело бы даже красивым, если бы оно не было таким старым и потрескавшимся,.. Простой шкаф возле стены почти пустой... Рукомойник со стоящим под ним тазом... Большое зеркало... Комната пуста... Вечер... Всполохи заката на самоваре... Слабый колокольный звон... Скрип двери... В комнату входит Хатдам. Это огромного роста горбун. Его горб тяжел и покат, как холм. Из-под густых сросшихся бровей смотрят цепкие азиатские глаза. Горбун одет в грязную робу. В его могучих, почти черных от въевшейся земли ладонях - зачехленная лопата. На плече - маленький рюкзак. Хатдам, сильно хромая на левую ногу, проходит в комнату, оглядывает грязный стол, глухо рыча, ставит возле камина лопату, сбрасывает рюкзак. Мельком взглянув на себя в зеркало, снимает верхнюю часть робы, оставаясь в нательной рубахе. Идет к рукомойнику, долго и тщательно моется, разбрызгивая вокруг себя воду. Смочив поредевшие на черепе волосы, укладывает их пятерней в прическу. Тяжело вздохнув, направляется к шкафу, но на полдороги внезапно останавливается, смотрит на пол, подпрыгивает, пружинит на досках. Хромает обратно к камину, развязывает рюкзак, достает из него молоток и гвозди, вгоняет несколько гвоздей в подозрительное место. Опять пружинит на досках и, удовлетворенный, направляется к шкафу. Достает из него черную рубаху с большим белым воротником, похожим на жабо. Надевает ее. Снимает сапоги и грязные штаны, взамен надевает чистые полотняные и обувает ноги в крепкие башмаки с блестящими пряжками. Порывшись в карманах штанов, выуживает перстень с зеленым камнем. Включает свет, некоторое время любуется камнем. Надевает перстень на средний палец. Закрывает глаза и, стоя спиной к двери, что-то бормочет...
Скрипит дверь... Появляется Александро.
Александро, в обтягивающей полную с небольшой грудью фигуру кофте. Ноги Александро обтянуты штанами, похожими на лосины. Отчетливо виден мужской бугорок. Волосы на затылке стянуты в пучок и перевязаны красной лентой. В руках удочка и небольшое ведерко. Александро, видя Хатдама. застывает в дверях.
Хатдам (переставая бормотать). Кто?
Александро? Ты?..
Пауза.
(Обернувшись.) Александро...
Александро. А Соня с Дураком рыбу ловят... Целыми днями...
Хатдам. Грязь какая вокруг...
Александро. Они сегодня с пристани ловят... Чудесный закат... У них клюет...
Хатдам. Соня дежурная?
Александро. Я все сделаю... А у меня не клевало сегодня... Так, мелочь одна... Я все на закат любовалась и мечтала, мечтала... Уклейка, карасик с мизинчик...
Хатдам. У нас бинт есть? Или тряпочка какая чистая?
Александро. Бинт? У тебя что-то болит?
Хатдам. Я помню, где-то должен быть...
Александро. Конечно, есть. Без бинта в доме нельзя.
Хатдам. Ты что в дверях стоишь? Александро (ставя на пол ведерко). А мы тебя завтра ждали. Я хотела хороший обед приготовить. Что-нибудь вкусного... (Ставит удочку). Сонюшка с Дураком и ловят на завтрашний обед. У них клюет пока... А они меня почему-то на свое место не пускают, а из камышей вся рыбка ушла. Туда плеснули что-то... Сегодня пятнадцатое, а мы тебя шестнадцатого ждали...
Хатдам. Ноготь сорвал с пальца...
Александро (встрепенувшись). Так надо бинт... (Направляется к шкафу, достает бинт.) Давай палец, родимый.
Хатдам. Наверное, не надо. На свежем воздухе лучше заживает.
Александро (пожав плечами). И правильно. Свежий воздух все лечит. Я на свежем воздухе прямо вся выправилась. Каждая клеточка себя свежей чувствует.
Хатдам (садясь на стул). Сколько там за электричество нагорело?
Александро. На три рубля с копейками.
Хатдам. Пойди заплати завтра.
Александро. Завтра Сонечка дежурит.
Хатдам. Ей скажи.
Александро. Обязательно передам.
Хатдам. Скоро вода из таза через край прольется...
Александро. Так я выносила... Выносила... Ты, наверное, мылся, вот заново и набралось. А у нас тут целыми днями дожди, дожди... Давеча постирала вещички, а ничего не сохнет.
(Смеется.) Влажность, видимо, большая...
Хатдам. Осень...
Александро. Скоро совсем холодно станет...
Печку часто топить будем... Я люблю, когда печка гудит... А Сонечка уже удочку к зиме готовит...
Вчера мормышку в камине плавила... Так старалась, так трудилась... А Дурак все не спал и не спал, мешал ей, и мормышка никудышная получилась... Соня так переживала... А потом я насчет свиной щетины договорилась. Мне обещали немного... Вот резать будут и дадут...
Пауза.
Хатдам. Я ленты тебе привез.
Александро (улыбаясь). Правда?
Хатдам. В рюкзаке.
Александро раскрывает рюкзак. Это ты мне воротник погладила?
Александро. Соня.
Хатдам. Целый моток.
Александро. Что ты говоришь?
Хатдам. Моток ленты... В нем три метра...
Александро (доставая ленту и наматывая часть на руку). Спасибо тебе, Хатдам. Ты очень добрый.
Ленты - это очень хорошо... (Пауза.) А Соне?
Хатдам. А что - Соне?
Александро. А Соне подарок привез?
Хатдам. Мормышки.
Александро. А она вчера... Бедная... Соня будет рада. Я люблю, когда Соня рада.
Хатдам. А брату ее бутылочку привез. Пусть порадуется.
Александро. Я видела... А Сонечку тошнит, когда Дурак пьет.
Хатдам. Я тоже выпью.
Пауза,
Александро. Я из половины ленты бантов наделаю, а вторую половину про запас отложу. Лишняя лента никогда не помешает. В нашем магазине ленты не бывает. (Сматывает ленту, прячет в карман.) Занавески можно оторочить и еще что. (Пауза.) Тяжелая в этот раз работа была?
Хатдам. Обычная.
Александро. А могилы старые?
Хатдам. Разные...
Александро. А интересные были? Может быть, там какой-нибудь деятель похоронен? Или известный писатель? Хатдам. Из одного гроба скелет собаки вытащили. А на надгробном камне было написано, что человек.
Александро. Ведь нельзя же животное на кладбище...
Хатдам. Нельзя.
Александро. Наверное, кто-то так любил свою собачку. И ухаживал за могилкой, пока сам не скончался. А что на том месте строить будут?
Хатдам. Не сказали... Там церковь при кладбище... Ее закрыли, а попа на пенсию.
Александро. А у нас тоже новый поп.
Молодой... Он Соню с Дураком в церковь не пускает.
Хатдам. А тебя?
Александро. Ты ведь знаешь, я не хожу...
(Пауза.) Ты очень усталым кажешься. И вид у тебя больной. Худой весь стал, как деревце. И мешки под глазами. Дожди осенние льют... А мы боимся без тебя ночами... Ты в следующий раз попроси у бригадира рукавицы.
Хатдам. Там на столе записка.
Александро. От него? Хатдам. Наверное.
Александро. Я почитаю? (Подавшись к столу.) Ты знаешь, он очень странный... (Теребит пальцы.) Все скрывается. Как будто невидимка. А мне бы очень хотелось на него взглянуть. Хотя бы на один миг. (Берет со стола записку.) От него... Его почерк. Может, он некрасив? Зато у него, наверное, душа чистая. Ведь это немало.
(Разворачивает записку, читает.)
Хатдам. Трубку бы покурить...
Александро. Пишет, что любит. И так у него это просто получается, что душу завораживает. (Смотрит на себя в зеркало.) Я ведь тоже некрасива?
Хатдам. Ты?
Александро. Не спорь, я знаю. Но я не расстраиваюсь. Ведь совершенство - это смерть для воображения. Совершенство возбуждает лишь низменные чувства. А в человеке должен быть какой-нибудь недостаток, отличающий его от других. Совершенны только женщины, снимающиеся в журналы для мужчин. Хатдам.
Откуда ты знаешь? Александро. А мне недавно один человек показывал... Я мимо сушилки проходила, а он позвал и журнал дал посмотреть.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)