Алексей Бабий
Любовь Яровая
триллерС Яровой сняли шапку. Не бог весть какую, норковую трёхлетней носки, но другой не было. Любовь Ивановна шла себе домой, и подумала ещё: прямо, через пустырь — или в обход, по улице; а сумка была тяжеленная, и решила — прямо. Тут-то и протопотал кто-то мимо, обдав её морозным ветром и толкнув слегка. Любовь Ивановна хватилась — а на голове ничего нет. Тут же опять послышался топот, её опять толкнули, и кто-то пронёсся мимо, крикнул что-то, а что — не разобрать. Любовь Ивановна с удивлением ощутила на себе шапку, нахлобученную кое-как. Мужскую, из обыкновенного кролика. Это её достало окончательно. Любовь Ивановна села на сумку и зарыдала. Так оно всё одно к одному подкатило — и на работе неприятности, и Виктор, и Вовка-стервец, а теперь ещё и шапка… Шуточки, однако! Раньше просто снимали, а теперь, видишь, меняются. Почему-то именно это показалось обиднее всего. Она бросила шапку на дорогу и стала её топтать, молча всхлипывая. Любовь Ивановна так увлеклась этим занятием, что не услышала, как, пыхтя и отдуваясь, к ней подошёл прохожий.
— За что вы её так?
— Не ваше дело!
— Как это не моё! Шапка-то моя!
И точно, шапки на мужчине не было, зато пар валил от него, как из каменки, и пот лился ручьём.
— Не догнал! — сокрушённо сказал горячий мужчина. — Он меня раза в два моложе! Да вы шапку-то отдадите или нет? или уж на голову наденьте, не июль!
— Уж лучше вы шапку наденьте! — сконфуженно сказала Любовь Ивановна. — Взопрели, в самый раз простудиться!
И, тщательно отряхнув и расправив шапку, нахлобучила ему на голову. Простое это движение оказалось не совсем обыкновенным: Любовь Ивановна была ростику небольшого и, чтобы достать до его головы, ей пришлось сделать шаг и подойти вплотную. Получилось даже что-то вроде объятия. Это несколько смутило обоих.
— Грхм. — сказал мужчина. — Лет этак пятнадцать тому назад я мечтал познакомиться с девушкой путём спасения её от хулиганов. А вот, когда случай представился… Работа-то сидячая, лет пять не бегал вообще! Да вы хоть шарф-то на голову накиньте! У меня шарф здоровенный! Я вас до дому доведу, чтоб ещё и шарф не сняли.
Ну вот, не было гроша, да вдруг алтын! И сумку есть кому нести, и ухватиться, если скользко. Шапку жалко, конечно, но всё равно пора новую покупать.
Любовь Ивановна поглядела на спасителя. А ничего мужик, её же лет или чуть постарше. Скроен ладно, сшит, видать, похуже — до сих пор отпыхивается. Романтическое такое приключение. Кабы скинуть лет десять, да не ждал бы дома муж… О, господи! Зачем о нём, давайте о приятном…
— Милиция? — говорил незнакомец. — В милицию обращаться бесполезно. Они и раньше не нас от преступников, а государство от нас защищали. А теперь вообще непонятно зачем. Тут бизнесменов, как куропаток, отстреливают, и хоть бы что — а вы хотите, чтобы из-за вашей шапки кто-то пошевелился. Только время и нервы потеряете. Купите лучше новую шапку, да и делу конец.
— Вы хоть знаете, сколько сейчас шапка стоит?!
— Не знаю. А работаете-то кем?
— Бухгалтером, — соврала зачем-то Любовь Ивановна. Ну, не совсем соврала. Но всё таки…
— Бухгалтером? — поразился незнакомец. — Это где же надо работать бухгалтером, чтоб на шапку не хватало? И что, на самостоятельном балансе?
— На самостоятельном. — опять соврала Любовь Ивановна. То есть, опять-таки не совсем соврала. Но всё-таки…
— И сколько лет?
— Десять. — вот тут Любовь Ивановна не соврала.
— У меня к вам деловое предложение. И меня бухгалтер… ну, в общем, неважно… Сделайте годовой баланс — вам на три шапки хватит, или даже больше.
— Ну, не знаю. — сказала Любовь Ивановна. — У меня так много работы…
— Ну, так вечером! Обороты у меня небольшие, с вашей-то квалификацией — раз, два и готово! Подумайте! Денег не пожалею: на штрафы больше уйдёт! Уж лучше вам отдать, чем государству. Аванс могу дать сразу же!
Донёс сумку до самого лифта и на прощанье вручил визитку: Филимонов Сергей Витальевич, директор ЧП «Феникс».
— Надумаете — позвоните завтра. Я на работе допоздна!
А дома Любовь Ивановну ждал муж-объелся-груш. И ждал не столько Любовь Ивановну, сколько ужин. Валялся себе на диване. Читал себе газету. А квартира неприбранная. А Вовка где-то шляется и уроки, поди, не сделаны. Сергей Витальевич себе такого бы не позволил! Стоп, а при чём тут Сергей Витальевич?
— Виктор! — сказала Любовь Ивановна. — С меня шапку сняли. На пустыре.
— То-то я и смотрю, — сказал Виктор, — у тебя на голове непонятно что.
Господи, только этого не хватало! Шарф!
— Виктор! — сказала Любовь Ивановна. — Посуда немытая. Вовка где? Ты уроки проверил? Что бы тебе в квартире прибраться? А с меня шапку сняли! На пустыре! Чурбан ты, Виктор, а не муж! — и, наконец, заревела, сев в прихожей.
— Любаша! — сказал Виктор. — Ну купим новую. Давно пора было. Что ты так-то уж!
Эта мысль показалась Любови Ивановне оскорбительной.
— Новую! — сказала, всхлипывая, Любовь Ивановна. — А ты давно зарплату домой приносил?
— Так всему заводу не дают четыре месяца! Я-то тут при чём?
— У тебя же руки есть! тебе завод мёдом намазанный? сидите, в домино зубитесь, а другие — частные предприятия открывают!
— Ну уж спасибо! — сказал Виктор. — После всего, что ты мне нарассказывала, чтоб я свою фирму открыл! Да ещё если ты у меня инспектором будешь!
Да-да, вот этого и не сказала Любовь Ивановна романтическому незнакомцу — она давно уже была не бухгалтером, а совсем наоборот — налоговым инспектором. Между прочим, весьма неплохим и ценимым специалистом. А почему соврала Сергею Витальевичу? Шут его знает. Был у неё какой-то комплекс, и начался он после знакомства с Библией. Любовь Ивановна купила Библию скорее из любопытства и следуя моде, чем по необходимости. Так вот, в Библии говорилось, что мытари (сборщики налогов) были в древних странах самыми презираемыми существами — чуть выше рабов, но ниже проституток. Любовь Ивановну это очень обидело, потому что дело своё она считала нужным и интересным. Но с тех пор свою профессию она не то, чтобы скрывала, но и не афишировала. А профессия у неё была не из лёгких. Законодательство меняется сто раз на дню, попробуй всё упомни; налогоплательщики по большей части бестолковые, а те, которые толковые — так толковые слишком: то норовят всучить ей взятку, то завязать неформальные отношения, или уж, как минимум, врут в отчётах. Любовь Ивановна отнюдь не была дурнушкой, но понимала, что в ресторан приглашают не столько её, сколько её должность, и искусителей сторонилась, а балансы их проверяла особенно тщательно. Уж чего только там не было… да и процент с их штрафов — какой-никакой, а тёк в зарплату Любови Ивановны. А денег всё равно не хватало. Кое-кто из её коллег не только шапки обновили, но и шубами дорогими обзавёлись (известно, откуда) — а Любовь Ивановна так и ходила в одной и той же шапке. Зарплата не слишком мала, и если б Виктор хоть чуть-чуть приносил домой… Нет, давайте лучше о чём-нибудь приятном. Например, о Сергее Витальевиче. Надо будет ему завтра шарф отдать. И, чем чёрт не шутит, может, сделать ему баланс? Заработать на шапку. И потом, это единственная возможность увидеть его ещё раз…
Ого-го, Любовь Ивановна, далеко же ты зашла! Как бы вместе с шапкой голову не потерять! Но, с другой стороны, думала Любовь Ивановна, гремя тарелками в раковине, но, с другой стороны, думала она, с остервенением чистя картошку, но с другой-то стороны, думала она, это всё разве жизнь? Не в деньгах дело… не в деньгах… а жизнь кончается, вот в чём дело, вот уже тридцать шесть стукнуло, а жизнь-то была? Виктор не в счёт — это утварь домашняя. Вибромассажёр. Вот. Точно. Прибор для достижения оргазма. Тарелки, что ли, побить? Или в ванне утопиться? Нет, сделаю-ка я лучше баланс Сергею Витальевичу. Давненько я не делала балансов, мстительно думала Любовь Ивановна.
А этот ночью ещё и утешать полез. Любовь Ивановна даже не стала делать вид и шевелить бедрами. Просто перетерпела всю эту процедуру, сжав зубы, глядя в потолок и утешая себя тем, что зато завтра она начнёт делать баланс.
* * *
Просто удивительно, куда деваются деньги, отпускаемые на налоговые органы. Помещения неприспособленные, мебель ужасная, инспектора сидят друг у друга на головах, про налогоплательщиков и говорить не приходится — часами стоят в узком коридоре, набитые там, как селёдки. Ну, эти-то сами виноваты — тянут до последнего дня, а потом все хором являются. Да ещё не по одному разу — то справки нет, то расчёт неверен, то печать не поставили, то руководитель, где надо, не расписался. И эти люди занимаются бизнесом! Где уж тут России подняться! Одно слово — ЧП, то есть частные предприятия…
Любовь Ивановну высокие материи особо не беспокоили. Она привыкла любое дело делать хорошо. И то дело, которое она делала сейчас, она делала хорошо. И наводила порядок там, где его не было. Гражданам и организациям положено отчислять налоги — и Любовь Ивановна умела проверять, правильно ли они это делают. Граждане и организации норовили налоги утаить — и Любовь Ивановна хорошо знала, как они это могут делать. В чём-то работа была сродни следовательской, был в ней, кроме детективного, некоторый научный уклон, при всём при том это была работа с людьми, хотя и не всегда приятными. Однако она была всегда корректна, не то что, скажем, Люська Иванова. Та вообще налогоплательщиков за людей не считала, она шла по коридору, раздвигая их острым плечом и злобно шипя «Дорогу! Дорогу! Понабилось вас тут…», причём ходила когда надо и не надо, находя в этом удовольствие. Она и принимала документы, с презрением тыча авторучкой: а это ещё что такое? А почему вписано не по форме? Идите отсюда, и не приходите, пока всё не сделаете. Идите, идите! И это при том, что нарушения-то были незначительные и можно было исправить всё тут же, на месте.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/3/9/5/4/0/139540.jpg)