Пиит Опилкин
Ночь перед Рождеством
Даль ясна. Да снег скрипучий.
Песня Бога славит.
А из хаты черной тучей
Дым кудрями валит.
Из трубы клубы во мгле.
(Печь дыханьем вьется).
А меж ними на метле
Ведьма в небо рвётся.
Ночь последняя грядет…
Рождество наступит!
И метлою ведьма бьёт,
Что есть силы, лупит.
Видно, замысел лукав:
Темень нагоняет
И тайком к себе в рукав
Звёзды собирает.
Высоко пятном скользнет -
В голом поднебесье.
Только месяц светом льет
На поля да веси.
Вдруг еще одно пятно
В воздухе несется.
Кто – то с ведьмой заодно
К месяцу крадётся.
Борода козла да рожки,
Нос – пятак, копытом ножки,
Острый длинный хвост торчит.
Старый черт по небу мчит.
Месяц ярок и горяч.
Укради – попробуй , спрячь.
Черт засунул пальцы в рот.
Не схватить – уж больно жжёт.
Изловчился, как в огонь,
Сунул он свою ладонь.
С руки на руку кидая,
Месяц черт в карман бросает.
Побежит в свою берлогу…
Утром, так угодно Богу,
С колоколен грянет звон
На него со всех сторон.
Ночь одна… Такая малость
До зари гулять осталось.
Беззаконие творит–
Чёрт кому-то лихо мстит.
Хуже, чем Кондрат- отец,
На селе живет кузнец,
Рисовальщик – богомаз.
Смалевавший на показ.
Черта, как секут кнутом,
И смеются над плутом.
Тьма, как пропасть, глаз коли.
Ночка– чёрные угли.
Месяц спрятан… В небе мрак.
Дело сделано итак…
Слышал черт про уговор:
Приглашает дьяк во двор
На кутью да всяку снедь,
Покалякать и попеть.
Сродич – певчий, низкий бас
Свербыгуз и кум Панас ,
Да казак богатый Чуб–
Будут те, кто сердцу люб…
Чуб ленив. А дьяк не близко.
Не дойти к нему без риска.
Тьма кромешна за окном…
Не оставит он свой дом.
И тогда красотка- дочь
Под присмотром будет в ночь.
Сохнет парень – молодец.
Только Чуб – её отец,
Ох, не любит кузнеца.
Палкой гонит от крыльца.
Черт доволен: "Богомаз,
Получи расплаты час."
Кум высок, одет в тулуп,
Рядом в небо смотрит Чуб.
А вокруг – ни зги не видно.
Им немножечко обидно:
Не отыщешь и плетень.
И идти – такая лень!
Песни парубков в ночи.
Растянуться б на печи,
Сладко люльку покурить…
Кум Панас решил спросить:
"– К дьяку нам не близок путь,
Может, после, как-нибудь
Навестим его потом?
Тьма. Давай вернёмся в дом."
Но ему наперекор
Чуб напомнил уговор
Про накрытый дьяком стол,
Хоть и сам бы не пошёл.
Лишь с зарёй вернутся рано…
Дома дочь одна Оксана.
На Диканьке всякий знает:
Краше девки не бывает,
Но капризна и жеманна
Да в речах своих туманна .
Парни бегают толпой.
Всё не так– и всем отбой.
Лишь один упрям! Кузнец.
Хочет девку под венец.
В ночь такую не до сна.
Перед зеркалом она
Поправляет прядь рукою
И любуется собою.
Ленты – сочные цвета.
“– Я вам, парни, не чета! -”
Горделиво усмехнулась,
К двери резко повернулась.
А кузнец стоит и ждёт:
То ли пустит, то ль побьет.
"-Ты зачем пришёл сюда?
С вами, парубки, беда:
Как отца у хаты нет,
Так и лезете на свет .
И еще скажи- ка, друг,
Не готов ли мой сундук."
“– Ой, серденько, знала б ты:
Расписал его в цветы.
Будет красками гореть.
Глазу мило посмотреть.”
“– Коль пришёл,чего ж, садись,
На иконы помолись
И не вздумай приставать…
Правда ль ведьма – твоя мать?”
“– Что мне мать, отец и брат,
Лишь тебе, Оксана, рад…
Коли царь призвал бы сам
И сказал: "Что хочешь дам."
Бил бы лишь за то поклоны,
Чтоб отдал тебя мне в жёны.
Жизни за тебя не жаль.
Только ты все смотришь вдаль.
Значит, будет гость вот-вот.
Гляну: кто там у ворот?”
А метель… Не легок час.
Чуб да кум его Панас .
Покружили, сбились с ног.
И наткнулись на шинок.
Вмиг с души оттаял лед,..
Чуб к себе домой идёт.
Снег на крыше через край
“– Эй, ворота открывай!”
И вверху такая стужа.
Отдохнуть пора к тому же
От лукавых тайных дел…
Чёрт на плечи ведьмы сел.
И вдвоём через трубу
С неба катятся в избу.
Ведьма, надо вам сказать,
Кузнеца Вакулы мать
Не дурна и не красива,
Но степенна, не болтлива,
Вдовствует который год…
Мало ль что твердит народ.
Разнесут любую весть.
Многим казакам за честь
Думать даже: будто он
Получил её поклон.
И казак богатый Чуб
Перед нею тоже глуп.
Он Солохе всех милее -
Замуж хочет та скорее,
Чтоб Вакулу обогнать,
Всё к рукам своим прибрать.
Чуб – вдовец! Его женить
И достатке полном жить.
Знает хитрая Солоха
Для нее что будет плохо,
Хоть она Вакуле мать,
Денег будет не видать.
Коли женится кузнец,
Всем мечтам придет конец.
Все Вакула заберёт,
Если в жены дочь возьмет.
Не спуская с сына глаз,
С Чубом ссорит всякий раз.
Чуб промерз , стучит , орёт:
"– Отворяй быстрее!" Ждет…
Миг и побелел с лица,
Слыша голос кузнеца,
Будто холодом подуло.
"– Кто таков?" – спросил Вакула.
Подкатился к горлу ком,
Видно, Чуб попутал дом.
Но и дом не богомаза…
Завела метель – зараза.
Голос надобно менять:
“– Я пришел колядовать!”
Дверь кузнец захлопнул в ночь.
“– Убирайся живо. Прочь!"
Чуб обижен, чешет лоб:
“– Ну, кузнец проклятый, чтоб…
Подойдёшь ещё, поверь.
Только, где же я теперь?
Знаю, точно распознал.
Ну, Вакула, ну, нахал!
К дьяку Левченко- хромой
Зван, а с молодой женой
Там кузнец, изба похожа.
Ну, Вакула, ай да рожа…
Но Солоха его мать -
Баба славная: и стать,
И улыбка – всё при ней.
Надо в гости поскорей.
Побыстрей, пока сынок
За чужой зашел порог.”
Черт промашку допустил:
Месяц в печке зацепил.
Печь, труба – и мир ожил!
Серп на небе засветил,
Чудно блещет в вышине.
Снег искрится на окне,
Хрусталем играет даль.
И прошла тоска – печаль…
Засмеялась ночь, поёт
И волшебным светом льет.
Веселятся и танцуют.
Парни пляшут, колядуют.
Стая девушек с мешком,
Да Оксане в отчий дом.
Смех, и визги, и рассказы
Про невинные проказы.
Хвастают про щедрый дар:
“– Посмотри, какой товар.
Здесь вареники, колбасы
На гуляние припасы.
У подруги, у сестрички,
Золотые черевички
К Рождеству подарок пан.
Подарил. Завидно нам.”
У Вакулы кровь взыграла:
Знать, любви девицам мало…
“– Как увидишь ты зарю,
Еще лучше подарю!”
“– Ты ? – Оксану не пронять.
Ей Вакулу б осмеять
– Знай, свои отдаст царица.
Значит, сможешь ты жениться…
Коль с ее ноги возьмёшь
И к утру мне принесешь,
Стану для тебя женой.
Ну, ступай. Господь с тобой!”
Черт, зашедший на минутку,
У Солохи не на шутку
Разогрелся, разомлел
И к вдове поближе сел,
Шепчет пряности на ушко.
Заодно с плутом подружка,
Да к тому же скучно ей.
С чёртом как-то веселей.
Любит, чтоб за ней толпой
Мужиков кружился рой.
Да друзья все на кутью…
Дьяк сварил ее бадью.
Стук– и все переменилось,
Но Солоха не смутилась.
Черт залез в мешок пустой.
И в избе настал покой.
Голова в ворота бьёт.
Чарку вдовушка несёт.
Выпил водки, закусил,
Снег стряхнул, заговорил:
“– К дьяку зван, а не дойти.
Подвела метель в пути.
Да и мрак такой густой.
Вечер проведу с тобой.”
Кто-то там опять стучит
И тихонько голосит…
Дьяк в метель добраться смог.
“– Прячь скорей , давай мешок…”
Голова в него укрылся.
Новый гость в дверях явился
И затеял разговор.
Но стучат, идут во двор…
Крик. И снова громкий стук.
Чарка выпала из рук.
“– Прячь скорей, не ровен час.
Вместе тут застанут нас…”
Юркнул он в большой мешок
И свернулся там в клубок.
Месяц радостно горит.
На пороге Чуб стоит.
И Солоха без стесненья
Ставит гостю угощенья…
Только стук и крик опять:
“– Отвори калитку, мать.”
Сын не вовремя вернулся -
Чуб закуской поперхнулся
И, забыв свою подружку,
Прыгнул дьяку на макушку.
Их большой мешок вместил
Дьяк крепится, что есть сил.
А кузнец перекрестился
Да на лавку повалился.
И глаза уставил в пол.
Сразу видно– очень зол.
На мешки направил взгляд.
Те стоят, как дружный ряд.
“– Ох, Оксана довела.
Позабыл про все дела.
Уголь в хате до сих пор.
Надо вынести на двор.”
Сел, мешки перевязал,
Погрустил маленько, встал .
И на плечи их взвалил,
У Вакулы хватит сил.
Он рукой подкову