Ирина Стрелкова
ЧЁТ И НЕЧЕТ
ЛЕТО
Глава первая
Начальник станции в выгоревшей добела, в бывшей красной шапке показал, где остановится пятый вагон.
- Что же вы, товарищ полковник, никого на подмогу не взяли? Стоянка всего минуту.
- Справимся своими силами.
Степанов знал: сколько бы ни набралось в дорогу вещей, Наталья Петровна четко проведет высадку десанта. Она с ребятами уже стоит в тамбуре, двери открыты, навстречу стелется серо-желтая потрескавшаяся земля. Нехорошо впервые попадать в такие места, как Чупчи, на исходе лета, в безоблачный, но серый от зноя день: к полудню жара переваливает за тридцать, нигде ни клочка тени, ветер как из адова пекла.
Сам-то он приехал в Чупчи ранней весной. На русском севере, откуда Степанова перевели на новое место службы, громоздились городские сугробы, почернелые и ощетинившиеся, солнце шало окуналось в ледяные лужи. А тут, в Чупчи, степь цвела: по чистой зелени разлились озера алого степного мака, в небе высокая синь, горы на горизонте то рыжие, то лиловые. И прибегал в городок ветер, всласть вывалявшись в степных травах. Но уже к маю, к лучшему месяцу русской весны, степные краски стали быстро угасать. Небо вылиняло, трава превратилась в бурьян, степь с белыми солонцовыми проплешинами сделалась похожей на старую, вытертую шубу. Казалось с непривычки: накатывается всеобщее бедствие.
- Человек тоже не всю жизнь молодой, - сказал полковнику чабан Садвакасов. - Молодой - глаза горят, кожа как шелк. Состарился - глаза плачут, кожа высохла, сморщилась, - Мусек #233; провел ладонями по лицу. - Старый стал, но не хочет помирать, еще долго старый по земле ходит. Дети растут - ему радость.
К чабану Садвакасову полковника возили для знакомства с местным населением майор Коротун и лейтенант Рябов. Майор дольше всех других офицеров служит в Чупчи - да и вообще в армии, а Рябов, как оказалось, неплохо объясняется на казахском языке: он родился и вырос в станице под Алма-Атой.
Впрочем, толмач не понадобился. Старый Мусеке сразу заговорил с гостем по-русски.
Сидели они в юрте. Толстая кошма не пропускала зноя, понизу край был приподнят: сквозь решетчатые стенки потягивало ветерком. Чабан угощал гостей кумысом, взбалтывал черпаком в большом эмалированном тазу, налитом до половины. Пришел хмурый, диковатый на вид подросток, помогавший Садвакасову пасти отару. Рябов ему обрадовался:
- Ерк #250;н! Давай в шахматы, а потом в тогыз-кумалак. Идет?
Подросток вытащил откуда-то из-под одеял шахматную доску, высыпал на кошму фигуры, взял белую и черную пешки, отвел руки за спину.
- Сколько тебе лет? - спросил Степанов.
- Пятнадцать будет, - ответил за подростка Мусеке.
Степанов подумал: «Ровесник моей Маши. Красивое имя - Еркин. Но мальчишка какой-то чудной».
Еркин протянул Рябову оба кулака, лейтенант поколебался и показал на правый; подросток раскрыл кулак - черная пешка. Рябов с досады крякнул. Степанов удивился: играя с чабанским подпаском, лейтенант мог бы без жребия взять себе черные, а то и дать вперед фигуру.
Разговаривая с Мусеке, полковник поглядывал: что там шахматисты? Черным приходилось туго. Рябов морщился, беспрестанно снимал и протирал очки. Диковатый подросток оставался безразличным.
- Интеллигентные люди в таких ситуациях признают себя побежденными, - советовал не без злорадства Коротун.
Рябов потянул еще несколько ходов и сдался.
- Давай тогыз-кумалак! - приказал помощнику Мусеке. - Гость шахматы для тебя спросил, он кумалаки ждет…
Еркин перевернул шахматную доску - на обратной стороне были долблены продолговатые лунки.
- «Тогыз-кумалак» означает в переводе «девять катышков», - яснил полковнику Рябов, беря от Еркина горсть черных шариков и раскладывая их по лункам. - Игра идет в чет-нечет. Вся хитрость в математическом расчете.
Лейтенант и подросток сражались азартно, загребали друг у друга шарики из лунок. Наконец Мусеке объявил:
- Выиграл Геннадий Васильевич.
На обратном пути Степанов спросил:
- Этот парнишка, Еркин, - он внук Садвакасова?
- Нет, - сказал Рябов, - сын, самый младший, последышек. А старший сын в Алма-Ате живет. Геолог знаменитый, академик Садвакасов. В степи говорят: он давно зовет отца в город, но Мусеке ни в какую, и Еркин целиком на его стороне.
- Садвакасов себе цену знает, - заметил Коротун, - поглядишь, чабан как чабан, а все начальство к нему ездит.
Летом Мусеке со своей отарой и с юртой откочевал на юг, к горам. Теперь уже не вдвоем с Еркином. Просторная юрта набилась мальчишками всех возрастов. Городские внучата чабана типом лица - скуластое, но узкое и нос с горбинкой - походили на Еркина, однако всем обликом несхожи: очень городские, из большого города, из интеллигентных семей, уверенные в себе, не стесняющиеся перед старшими. Скучавший по своим, по Вите и Маше, Степанов приглядывался к шумной и деятельной садвакасовской ребятне. Отдать бы Витю на все лето в их компанию - вот бы славно!
Он знал: Витя-то не будет в обиде на Чупчи.
В тот день, когда Степанов наконец послал жене телеграмму «Выезжайте», в Чупчи прибыл капитан из округа. Расстегнул объемистый портфель, отдал пакет с печатями и начал торопливо выставлять на стол прозрачные кульки, наполненные водой. В кульках суетились мелкие, с ноготок, рыбешки.
- Поручено передать живность вам, товарищ полковник. Тут меченосцы, скалярии, гуппи и эти… как их… Простите, всех не запомнил. Вот список. И инструкция вашему сыну от генерала.
- Виктору от Карпенко?
- Генерал большой любитель по части аквариумов, - ухмыльнулся порученец. - У него дома одна стена в кабинете сплошь стекло-вода. Ей-богу, сам видел!..
Степанов с тоской оглядывал прозрачные кульки, расставленные по столу.
- Что же мне теперь с ними делать? Жена писала - Витя раздарил приятелям все свое хозяйство. И ежа, и черепаху, и ак-салотлей. И рыбок всех раздал, и аквариумы оставил другу своему. Увидел на карте, что рядом с Чупчи показаны пески, и везет с собой только кактусы.
- Да-а… - посочувствовал капитан. - Ситуация.
- И обратно не отправишь.
- Придется зажарить рыбешку! - хохотнул капитан. Но тут, на счастье Степанова, появился лейтенант Рябов.
- О-о-о!..Красотища-то какая! Да это скалярии… И вуалехвосты… И меченосцы, конечно… И гуппи. Неплохой подбор. И водоросли не забыты.
- Геннадий Васильевич! - взмолился Степанов. - Я вижу, вы в этом деле разбираетесь. Можно рыбешек как-то пристроить?
- Отчего же нет! - Рябов один за другим брал со стола кульки и разглядывал на свет. - У Коротуна есть оргстекло, сварим отличный аквариум, лучше покупного.
- Тогда, пожалуйста, делайте сразу два аквариума. Как это мы раньше сами не сообразили! При здешнем климате и здешних пейзажах солдату в радость посидеть у воды, у зелени.
- Акватерапия, - с удовольствием выговорил Рябов, - очень успокаивает - научно доказано. Мы аквариум в солдатском кафе поставим.
- Вот и отлично. Действуйте.
На другой день в квартире Степанова стоял аквариум, наполненный водой. Разноцветными огоньками посверкивали рыбешки. Дно устилал тонкий песочек. Уж чего-чего, а песочка в Чупчи хватало.
Мимо Степанова катили горячие пыльные стенки вагонов. Он искал глазами своих, не находил, и делалось тревожно на душе, хотя давно бы пора привыкнуть к разлукам и встречам с семьей.
Поезд загремел - вагоны стукнулись буферами. Напротив Степанова повисли узорные ступени, стертые до блеска. Сверху прыгнула ему на шею девчонка в узких джинсах, с рюкзаком за спиной, с тяжеленной сумкой в руке.
- Машка! - выдохнул он, словно бы и не ожидал ее появления.
- Как хорошо, что ты сам за нами приехал! - Родной голос прозвенел радостью и слезами. - Пап, ты такой черный, не узнать!..
Следом за Машей из пятого вагона поплыли на платформу чемоданы, коробки. Пассажиры всех возрастов, одетые по-вагонному, в спортивном трико и пижамах, в шлепанцах на босу ногу, складывали на бетон знакомую Степанову поклажу, подбадривали приятельскими репликами:
- Полный порядок.
- Держи, браток, тут что-то бьющееся…
- Бывай, полковник! Счастливо оставаться!
И вот по ступенькам спускается Наталья Петровна: светлый немятый костюм, лакированные туфли именно на том, вошедшем в моду, каблуке, по которому сходят с ума все офицерские жены в Чупчи. За ней - невозмутимый Витя с клеткой: в клетке мечется мелкий рыжий зверек.
- С приездом! - Степанов притиснул Витю к себе: все косточки прощупываются. Осторожно поцеловал жену в напудренную щеку. Даже неловко стало: явился на станцию вовсе незначительно и без цветов.
Поезд уходил за семафор.
- Пап, а пап! - Витя потянул отца за рукав. - Мы с Машкой в вагоне поспорили. Здесь настоящая пустыня?
- Полупустыня. - Степанов порадовался: Витя вырос на целый вершок.
- Полу… - Витя предпочел бы поселиться в полной пустыне, с миражами, барханами, каракуртами. - Пап, а что во-он там?.. Древнее жилище? - Витя показал на глинобитный домик с круглым куполом.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)