Владимир Гурвич
Ирония Кьеркегора
«Я попытался выразить ту мысль, что применение категории «рода» для обозначения того, чем должен быть человек, и особенно в качестве обозначения высшего итога, есть неправильное понимание и чистое язычество, поскольку этот род, человечество, отличается от рода животных не только его общим превосходством как рода, но и той человеческой особенностью, что каждый отдельный индивид в роде (не только выдающиеся индивиды, но каждый индивид) есть нечто большее, чем род. Ведь соотнести себя с Богом – это гораздо более высокая вещь, чем принадлежать роду и через род быть соотнесенным с Богом».
Серен Кьеркегор, «Или-или».
1
Дубровин ехал к любовнице. Они не виделись две недели, и он успел соскучиться. И сейчас глазами он смотрел на дорогу, а в голове вставили соблазнительные картины предстоящих сексуальных утех. Молодая, красивая, страстная и уже очень умелая в науке любви. От одной мысли о ней закипала кровь сильней, чем вода в чайнике.
Дубровин усмехнулся; ему уже пятьдесят пять лет, у него было столько женщин, а он совершенно не утолил голод по ним. Все хочется и хочется, почти как в молодости, словно бы года над ним и не властны. Хотя с другой стороны кое-что все-таки меняется. В молодости он был в сексе груб и примитивен, брал напором, не признавал никаких обходных путей и маневров. Просто элементарно получал наслаждение почти так же, как это делает бык. Однажды он видел, как тот вспарывает буренку, как при этом мычит от огромного удовольствия.
Он был еще тогда подростком, но его буквально всего пронзило мощным зарядом электричества. Он понял, что сладострастие – самое важное, самое прекрасное, что есть в жизни, то к чему надо стремиться всеми фибрами души, ради чего стоит идти на жертвы, ради чего стоит трудиться денно и ношно, чтобы заработать деньги и получить то, чего тебе так хочется. Но тогда он все понимал чересчур примитивно, встретился с женщиной, тут же или почти тут же ею овладел. Сколько их было, он давно сбился со счета. И лишь со временем пришло понимание, что подлинное сладострастие он так и не испытал, все его ощущения оставались на бычьем уровне. И сам он ненамного превосходил это животное, хотя достиг определенной славы, заработал немало денег, поднялся на достаточно высокое общественное положение. Спасибо Алле, второй жене, она многому его научила, на многое раскрыла глаза. Он постиг внутренний смысл искусства любви, тонкость и изящество любовной игры, способной раздвинуть привычные рамки, порождать всплеск небывалых эмоций, обжигающих, как горячая смола. Тело человека подобно оркестру, способно воспроизводить бесконечную гамму звуков. Но далеко не всем дано это великое умение. Многие даже и не подозревают о таких его возможностях.
Человек должен от грубости и примитивизма идти по направлению к тонкости и изяществу. Таково генеральное направление движения. Об этом он даже написал целый роман, имевший самый большой успех из всех его произведений. Во время работы над ним и сам многому научился, немало понял. Он рос вместе с героями. Конечно, давно это было, без малого пятнадцать лет назад. Но ведь произведение пересдается и приносит ему доход, последний раз это случилось всего год назад. Значит, он тогда угадал, как говорится, общественную потребность, написал о том, о чем люди хотели прочесть. Немногим сочинителям выпадает такая удача. А у него получилось. А почему? Да потому что сам изменился. Хватило ума это сделать и таланта хорошо описать.
И вот сейчас он пожимает плоды. Дубровин снова стал думать о предстоящем наслаждении, почти физически ощущая, как весь салон автомобиля заполняется каким-то сладострастным благовонием. Внезапно зазвонил телефон.
Звонили из издательства. Но совсем не из того, из какого он ждал звонка. И чем больше он слушал, тем больше удивлялся. Он и забыл про тот эпизод, тем более он произошел уже полгода назад. Да и с самого начала не придал ему серьезного значения.
К нему обратились из этого издательства с довольно неожиданным предложением. У них возникло намерение издать серию книг о людях, которые были непохожи на других, резко выделялись из общей массы своими взглядами или своим поведением, необычной биографией. И первым кому они решили посвятить книгу, был выбран Кьеркегор.
Конечно, он, Дубровин, писатель известный. И все же удивился этому предложению, ведь ни о чем подобном он никогда не писал. Все его книги были о современной жизни и далеки от философии. Он сознательно не касался этого пласта, считая, что он только портит повествование, делает его унылым, лишает динамики. И когда он приехал в издательство, то первым делом поинтересовался, почему там решили, что именно он должен стать автором произведения об этом человеке. И получил ответ: потому, что он защитил диссертацию о датском философе.
Этот ответ сильно удивил его тогда. В первую очередь он поразился тому, откуда им известно об этом факте его биографии. В самом деле, после окончания философского факультета, он поступил в аспирантуру. И по совету своего руководителя написал и даже защитил диссертацию о Кьеркегоре. После чего посчитал, что отдал философии все, что мог, и даже больше и навсегда распростился с этим занятием, малооплачиваемым и по большому счету довольно скучным. Что же касается диссертации, то после банкета в честь ее защиты, не только ни разу не перечитывал этот текст, но даже не представлял, где он хранится, если вообще не был выброшен в связи с многочисленными переездами. А место своего проживания он менял неоднократно. И всякий раз оно было лучше предыдущего.
Но не только он не представлял, где находится диссертация, но и об ее герое он больше практически не вспоминал. Если быть честным, особого интереса он у него никогда не вызывал, а взялся за написание работы исключительно следуя совету своего преподавателя; тот полагал, что эта странная, нелепая фигура после многих лет забвения скоро станет модной и популярной в стране. И, как ни странно, в чем-то оказался прав, если вдруг через тридцать лет кто-то вытащил из почти полного забвения тот труд. Бывает же такое, верно, говорят, что ничего не происходит напрасно, ничего не проходит бесследно.
Первый возникший импульс – отказаться от заказа, желание снова возвращаться в прошлое, к этому персонажу Дубровин совершенно не испытывал. Но затем его остановила мысль, что дополнительный заработок ему не повредит. Он только что приобрел настоящий загородный дом – его давняя и наконец, сбывшаяся мечта. Но, чтобы ее осуществить, пришлось взять солидный кредит под солидные проценты. Конечно, он расплатится, но все же дело это не такое простое. Потому и не стоит отказываться от лишних денег. И все же заниматься этим проектом ни тогда, ни теперь ему ужасно не хотелось. Как говорят в таких случаях, душа не лежит. К тому же у него много других дел. Если бы не ипотека, он бы отказал сразу и безоговорочно. Мало ли что в молодости он когда-то настрочил. Теперь у него совсем другие интересы. К тому же жизненная философия этого чудака ему просто противна; он вообще ощущает отвращение к любому проявлению аскетизма. И нисколько не верит, что это путь к чему-то высокому и духовному. С его точки зрения это путь к полной деградации всего, что только возможно.
Дубровин посмотрел на часы. Они просят срочно приехать в издательство. Придется, ехать. Сколько времени это все займет? Он не выдержит, если не попадет сегодня к любовнице, он так распалился в мечтах, что не представляет, как избавиться от вожделения. В отличие от температуры не так-то просто его сбить. Да и не хочется. Но делать нечего, придется менять маршрут, дела, прежде всего. Этот принцип он соблюдал неукоснительно. Дубровин развернул машину и помчался в противоположном направлении.
С директором издательства он практически не был знаком, видел всего один раз во время первой встречи. И даже не запомнил его имени. Еще довольно молод, и, судя по всему, амбициозен, хочет отвоевать место на рынке. Он, Дубровин совсем не против этого, но только он-то тут причем. Если этот парень желает, чтобы он написал книгу, ему придется серьезно раскошелиться. Времена, когда он работал за гроши, давно канули в лету. Ладно, сейчас он все узнает.
Секретарша открыла ему дверь в кабинет, куда Дубровин вошел решительной походкой человека знающего себе цену. Директор издательства поспешил ему на встречу.
– Безмерно рад, что вы так оперативно откликнулись на наш зов, Глеб Романович, – проговорил директор издательства, пожимая ему руку. – Для нас это большая честь.
– Ну что вы, это для меня честь, что вспомнили обо мне… – замялся Дубровин.
Директор издательства понял причину его замешательства.
– Меня зовут Ашот Вагранович Погосян. Думаю, запомните, так как надеюсь, нам предстоит плодотворное сотрудничество. Проходите, садитесь.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)