ее куда-то звал, то она либо отходила от чего-то вчерашнего, либо готовилась к чему-то запланированному. Меня в ее планах никогда не было.
Тут-то я и решил, думая, что ничего не потеряю, в очередной раз совершить ошибку – бороться.
Так как офис строительной компании располагался в километре от ее дома, я начинал свой день в восемь утра. К девяти я заканчивал планерку и отправлялся в город, где проводил встречи. Параллельно покупал кофе и завтрак, которые привозил ей почти каждый день к пробуждению. Просыпалась она обычно в десять. Потом я делал офисную работу и старался выстроить все так, чтобы к обеду освободиться и отвезти ее на учебу. Мне хотелось в противовес своему демонстрируемому равнодушию первого месяца общения окружить ее такой заботой, чтобы она начала любить свою жизнь и меня в ней. Я дарил цветы, делал небольшие сюрпризы и проявлял всяческое внимание.
На работе команда каким-то образом все узнала и даже назвала дорогу от офиса до ее дома «дорогой любви». Дела тем временем начали понемногу просаживаться. Если до этого я уделял работе все свое свободное время, пока не спал и не занимался спортом, то теперь посвящал ей только те часы, что не думал о новой пассии. А думал я о ней постоянно, потому-то она и не думала обо мне вовсе.
За первые пару недель расфокуса все начало разваливаться. Как вы помните, меня уволили из девелоперской компании, а строительство кафе «МишЛен» существенно замедлилось. Меня это волновало как-то слабо. Я был весь в отношениях.
За счет моей настойчивости, абсолютного выключения из рабочих процессов, большого внимания и очень теплого отношения у нас что-то стало складываться. Это все было искусственно, потому что ее жизненная стратегия, принципы и ценности вообще не предполагали отношений, семьи и всего того, к чему я стремился. Ей были интересны вечеринки, тусовки, бессонные ночи и друзья, которые легко ее сманивали, как только я переставал уделять внимание.
В очередной раз, когда я предложил ей совместно провести выходные, она рассказала об уже запланированных клубных маневрах с подругами. Тогда я прямо спросил ее об отношении ко мне.
Она честно ответила, что не скучала так сильно, как хотела бы, и особо обо мне не думала. Мне было больно и обидно. У меня очень давно не было таких чувств ни к кому. В ответ на это сообщение я набрал ее и поблагодарил за общение, за время, проведенное вместе, и сказал, что нам стоит остановиться.
Она плакала. По правде сказать, я тоже был к этому близок. Она была первым человеком в моей жизни, который был сильнее меня, потому что ей не было до меня дела. Обычно случалось наоборот, и в отношениях я мог быть крайне несентиментален и тверд. Тут же было иначе. Я вел себя как тряпка.
Выслушав меня, она плачущим тоном пробормотала, что никто никогда не относился к ней так, как я. Она сказала, что не хотела прекращать общение.
Это было самое ужасное, что она могла сказать, потому что слова о том, что мы должны прекратить отношения, я с трудом из себя выдавливал. В итоге мы решили попробовать все сохранить, а я, как и месяцем ранее, решил бороться еще сильнее. Именно тогда я нашел в интернете фразу «если ты сделал все, что мог, то это значит лишь одно – настало время делать то, что ты сделать не мог!». Этим я и решил руководствоваться. Мы всегда, когда начинаем больные отношения, маринуемся глупыми фразами из интернета, чтобы было хоть что-то, что легализует наши глупости.
Чтобы наладить отношения, я придумал совместную поездку в Москву, откуда мы вернулись парой. Всегда считал путешествие лучшим способом нормализовать ситуацию. Чтобы она задумалась об отношениях, нужно было выдернуть ее из атмосферы тусовок, клубов и всего такого. Поэтому вывозил я ее регулярно. Чем-то это напоминало ситуацию, когда родители увозят ребенка-наркомана в другой город, подальше от дворовых друзей, чтобы те перестали на него плохо влиять. Проблема была в том, что на нее никто не влиял. Она сама по себе была такой, куда ее ни вези.
Это были классические отношения, где один любил, а другой позволял себя любить. Я прощал ей вещи, которые был прощать не вправе, так как считал их не результатом ее характера, а просто недостаточной любви ко мне. Я мог найти переписки, которые не пожелаю найти даже врагу, узнать факты, которые лишали меня сна, она могла просто прийти и сказать, что уезжает куда-то на месяц. Я принимал это, потому что каким-то образом умудрялся объяснить себе, что это нормально.
Каждый день я засыпал в напряжении, так как не знал, что меня ждет. Были ночи, когда я даже и не засыпал. Впервые в моей жизни был момент, когда я не спал две ночи подряд, потому что опасался, что она что-то натворит.
Она была для меня абсолютно непредсказуема. Я мог проснуться утром и узнать из ее соцсетей, что она где-то была ночью. А мог и не узнать, так как она могла скрыть свои страницы от меня.
Так, мы однажды поругались и, как это иногда бывает, разошлись. Она тут же уехала с подругой в другой город в ночной клуб, скрыв все ленты. От меня сложно было что-то утаить. Хотя бы по той причине, что у меня всегда было слишком много недоброжелателей, и как только кто-то ее где-то видел или она выкладывала что-то сомнительное, то всегда находился кто-то, кто ставил меня в известность. Поэтому вздрагивать мне приходилось постоянно.
В итоге я – предприниматель с большими кредитами, который и так жил в огромном напряжении – засыпал и просыпался не с вопросом о том, как завоевать мир и развить свою компанию, а о том, любят ли меня, не предают ли, пока сплю.
Все превратилось в какой-то заколдованный круг. Я был успешным предпринимателем, который по классической схеме должен был утром уходить на охоту и вечером возвращаться домой с добычей. Дома я должен был зализывать, желательно не своим языком, раны, восстанавливать энергию и силы, чтобы на следующий день вновь уходить на охоту.
Я же тратил всю энергию дома, а на работе ее хоть как-то восстанавливал. Дела стали просаживаться очень быстро. Я должен был больше времени уделять делам, но не мог себе этого позволить. Я не мог уйти на работу, уехать в командировку или сфокусироваться на чем-то. Как только я фокусировался на бизнесе, в отношениях происходили плохие