— У меня есть запасной ключ, — и я широко распахнула дверь, чтобы Селия могла видеть этот хаос.
Свет падал на костюм Джона и заляпанные следами рвоты камин и бесценные ковры. Во сне он опрокинул бутылку и теперь лежал лицом в луже сильно пахнущего виски. На бархате диванных подушек валялись комки грязи. Мой муж, восходящее светило медицинской науки, лежал как собака в собственной блевотине, даже не пошевельнувшись при нашем появлении.
Я громко позвонила в колокольчик и, взяв кувшин, плеснула ему водой в лицо. Он застонал. Со стороны кухни я услышала хлопанье домашних туфель и приближающиеся шаги, а сверху по лестнице — шлепанье босых ног Гарри.
Они с кухаркой появились одновременно.
— Маме хуже, а Джон — пьян, — отчетливо сказала я Гарри, надеясь, что каждое мое слово станет известно округе.
— Иди к маме, — властно распорядился Гарри. — Я разбужу Джона. — Он наклонился над моим мужем и перетащил его на стул. — Принесите холодной воды, — приказал он кухарке, — затем пару пинт горчицы и кувшин теплой воды.
— А после этого разбудите конюхов и Страйда, — добавила я, направляясь к лестнице. — Одного из них надо послать в Чичестер. Нам нужен компетентный доктор.
Я проигнорировала испуганное восклицание Селии и прошла к маме.
Как я и думала, она была мертва.
Ей не пришлось страдать, и я была рада этому. В отличие от папиной, тяжелой и болезненной смерти, ее уход в небытие оказался легким соскальзыванием в сон. От всей души я пожелала, чтобы ее смерть была последней в Вайдекре. Она лежала на богатых кружевных подушках в нарядной белой с золотом кровати. Лекарство послало ей спокойные видения перед смертью. От чрезмерной его дозы, данной любящей рукой ее невестки, она ускользнула от ужасающего кощмара правды в небесный покой.
Я опустилась на колени перед кроватью, прижалась лбом к ее руке и уронила легкую слезу на вышитые простыни.
— Ее больше нет, — сказала Селия.
— О, да, — мягко отозвалась я. — Как мирно она ушла, Селия. Я должна быть счастлива хотя бы этим.
— Хотя я и побежала за тобой и Джоном, я знала, что уже слишком поздно, — спокойно продолжала Селия. — Мне кажется, что она умерла сразу после того, как я дала ей лекарство.
— Джон так и сказал, что ее сердце может не выдержать этого, — я выпрямилась и механически поправила смятые покрывала, затем подошла к открытому окну и задернула занавеси. — Но я так просила его посидеть с ней.
— Не вини его, Беатрис, — немедленно отозвалась Селия. — У него было такое тяжелое путешествие. Он не мог этого предвидеть. Его ведь не было все это время, а мы находились с мамой каждый день и не замечали ничего. Не вини его.
— Нет, — сказала я и отвернулась от окна. — Нет. Никто, конечно, не виноват. Мы все знали, что у мамы хрупкое сердце. Я не виню Джона.
Вокруг нас стоял гул просыпающегося Вайдекра, приглушенный трагическим известием, передаваемым из уст в уста. Мы вышли из комнаты и закрыли за собой дверь.
— Кофе? — заботливо спросила Селия и позвонила. Из библиотеки доносился шум, это Гарри неуклюже старался привести в сознание Джона. Он насильно влил горчицу ему в горло, затем послышались звуки тяжелых рвотных спазмов, которые выворачивали Джона наизнанку. Селия скривилась, и мы пересели к окну, где было слышно только пение птиц.
Стояло чудесное тихое утро, запах роз и цветущих лугов насыщал воздух, словно напоминая о вечной жизни. Свежие листья буков, все еще серебряные от росы, шелестели на ветру, и туман стлался в долинах подобно бледному газу. За эту землю можно было отдать все, заплатить любую цену. И я обхватила пальцами чашку с горячим кофе и с удовольствием отпила глоток обжигающего напитка.
Дверь гостиной отворилась, и вошел Гарри. Он выглядел бледным и изможденным, но держался лучше, чем я боялась. По крайней мере, он не вел себя виновато, а именно этого я и опасалась больше всего. Молча он протянул руки Селии, и она кинулась в его объятия.
— Джон пришел в себя, — обратился он ко мне поверх ее головы. — Он мог бы выбрать лучшее время, чтобы напиться, но сейчас он трезв.
Селия налила ему кофе, и Гарри уселся у камина, где еще тлела вчерашняя зола.
— Похоже, смерть мамы легкой, — сказал он немного погодя.
— Мне тоже так кажется, — подтвердила Селия. — Она ничего не говорила. Только улыбнулась и заснула.
— Разве с нею была ты? — удивленно переспросил Гарри. — Я думал, Беатрис.
— Нет, — сказала Селия, и я опустила ресницы, чтобы скрыть удовлетворенный блеск глаз. — Беатрис пошла спать, разбудив меня. Я была с твоей мамой, когда она умерла.
Я подняла глаза и увидела, что Джон стоит в дверях гостиной, прислушиваясь. Поверх сорочки на нем был надет халат, а лицо и волосы еще блестели после умывания. Он выглядел встревоженным и настороженным. Я напряглась, словно кролик, увидевший горностая.
— Ей дали правильную дозу? — вмешался Джон. Говорил он, запинаясь.
— Как ты велел, — отозвалась я. — Селия сделала все в точности, как ты сказал.
— Селия? — переспросил он опять, щурясь от дневного света, и поднял руку, чтобы заслониться от яркого солнца Вайдекра. — Я думал, что это ты была там прошлой ночью.
— Слушай, ступай-ка в постель, — холодно вмешался Гарри. — Ты вчера оставил Беатрис и меня с матерью без всякой помощи, и Селия заменила меня. От тебя самого было мало толку.
Джон рухнул на стул у двери и уставился в пол.
— Четыре капли, — едва выговорил он. — Четыре капли через каждые четыре часа. Это не могло оказаться слишком много.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — ледяным тоном произнесла я. — Ты дал мне флакон и велел напоить этим маму. Селия так и сделала. И она умерла. А теперь ты говоришь, что произошла ошибка.
Джон смотрел на меня, прищурив светлые ресницы, будто пытался разглядеть что-то, таящееся в его памяти, но ускользающее от него.
— Я никогда не делаю таких ошибок, — настойчиво повторил он.
— Никакой ошибки и не было, — нетерпеливо оборвал его Гарри. — Иди-ка спать. Мама умерла. Тебе следует уважать ее память.
— Извините. — Едва поднявшись со стула, он опять повалился на него. Гарри пришел ему на помощь, поддерживая его с одной стороны, и махнул мне, чтобы я поддержала его с другой.
— Не прикасайтесь ко мне, вы, двое! — воскликнул Джон и вскочил со стула. Но это движение оказалось слишком резким для него, и его колени подогнулись. Он бы упал, если б его не подхватил Гарри, а я не поддержала бы его под другую руку. Мы почти волоком дотащили обвисшее тело Джона в его комнату и уложили в постель.
Я повернулась, чтобы выйти, но Джон с неожиданной силой сжал мое запястье.