Читать интересную книгу Сон в Нефритовом павильоне - без автора

Когда император выступил из ворот, воины Яна уже были построены для торжественной встречи. Князь пал ниц перед государем, прося прощения за свои прегрешения и дерзкие речи, и слезы ручьями бежали по его щекам.

Император долго молчал, не в силах справиться с волнением, потом взял Яна за руку.

— История знала многих недальновидных правителей, но такой, как мы, встретился ей впервые, ибо мы не сумели оценить вашу преданность и вверились коварному Лу Цзюню! Мы не смогли отличить драгоценную яшму от простого камня, белое от черного! Небо обошло нас мудростью, и вот мы довели страну до страшной беды, едва не погубив ее. Стоит нам вспомнить недавнее прошлое — стыдно смотреть вам в глаза, и нет слов для оправданий!

Ян сложил ладони.

— Во всем виновен только я, ваш непочтительный слуга: без вашей мудрости все оставалось бы как до недавнего времени и вы не подарили бы меня снова своим доверием!

Император улыбнулся.

— Как прискорбно, что мы не предвидели предательства Лу Цзюня, — изменник оплел нас льстивыми речами! Ныне мы вновь рядом, просим забыть причиненные нами обиды и впредь говорить нам правду в лицо, как вы делали это раньше!

Растроганный князь утирает слезы.

— Ваше величество так добры ко мне, у меня нет слов! Но я знаю, что если сегодня задуматься о грядущем, то прошлое станет хорошим назиданием, и ваше величество обязательно отыщет выход из трудного положения, в котором очутилась держава!

Император тяжело вздохнул и повернулся к министру Су Юй-цину.

— Долгое время мы жили словно в каком-то сне, и только встретившись с Яньским князем, обрели покой и уверенность, будто услышали пение фениксов на заре!

Ян решился напомнить императору о насущных делах:

— Ваше величество, столица захвачена варварами, ваши мать и супруга скрываются в Чжэньнани. Город этот хорошо укреплен и обеспечен пропитанием, но мысль о бедственном положении высочайших особ не дает мне покоя, тем более что во всем случившемся повинны мы, ваши слуги!

— Императрица-матушка давно уже советовала нам вернуть вас из ссылки, — расчувствовался император. — Она верила вам и надеялась на вас, как на гору Тайшань, но мы оказались непочтительным сыном и не вняли ее советам! И вот к чему это привело: нам пришлось прятаться в жалкой крепости, вдали от матери, оставленной на произвол судьбы! Какой тяжкий сыновний грех! Только благодаря вашему отцу, сановному Иню и храброй девушке Лотос наша мать теперь в безопасности! Как мы сумеем вознаградить их всех за такую верность и самоотверженность?!

Ян поразился, услышав об этом. Почувствовав состояние князя, Сын Неба проговорил:

— Ваш отец далеко не молод, но, как видно, крепок и телом и духом! За такого старца можно не волноваться!

Сложив ладони, Ян поклонился.

— Напротив, отец мой нездоров и не отличается сильной волей. Последнее время, отойдя от дел, он часто хворал. И вот в такие нелегкие для себя дни он взвалил на свои плечи тяжкий груз ответственности за жизнь матери и супруги государя! Я, который не уберег своего императора от бедствий, еще и плохой сын: не оградил старика отца от тягот войны! Так стыдно, что лучше умереть с горя!

Сын Неба говорит сочувственно:

— Это плоды наших упущений и ошибок — мы должны каяться!

Успокоив князя, император велел позвать Хун и, когда та склонилась перед троном, сказал:

— Мы давно знаем о вашей преданности и мужестве и сожалеем, что по нашей вине вам пришлось ехать за своим господином в изгнание, переодетой в платье мальчика-слуги, и терпеть всяческие лишения!

— Я женщина, — почтительно отвечает Хун, — и поехала в Юньнань, чтобы быть полезной своему господину, ради него же терпела лишения. А когда настала тяжелая пора для отечества, я не смогла отсиживаться дома, потому и стою сейчас перед вашим величеством. Не сочтите нескромными мои слова!

Государь улыбнулся и вновь обратился к Яну:

— Прекрасно, что в мире есть женщины, подобные вашей Хун, мужественным Лотос и Фее Лазоревого града, их деяния войдут в историю нашей империи!

Сын Неба поведал Яну, как смело и открыто говорила с ним Фея, как Лотос спасла императрицу.

Пораженный рассказом, князь сложил ладони и отвечал:

— Фея Лазоревого града — моя наложница, у нее мягкий и послушный нрав. Не представляю, откуда набралась она храбрости для беседы с вашим величеством! Верно, по доброте вашей, вы просто приукрасили ее поступок?! Что касается Лотос, то ее привезла с юга Хун. Женщины стали очень дружны, обе непревзойденны во владении мечом и похожи одна на другую живостью. И все же удивителен подвиг Лотос!

Император еще и еще раз похвалил Хун, Лотос и Фею и перешел к обсуждению военных дел. Затем он объявил о присвоении Яну звания Верховного полководца империи, а Хун — Первого воителя имперских войск.

Хун вежливо поклонилась.

— Прежде я не смела отказываться от воинских званий, ибо скрывала, что я женщина, и носила мужское одеяние. Ныне же я перед вашим величеством в своем истинном облике, все видят во мне слабое существо! Разве мало при дворе вашем достойных воинов? Или земля Мин оскудела талантами настолько, что войско нужно поручить женщине? Мало того что это обидно вашим военачальникам, это может показаться оскорбительным даже для северных варваров!

Император рассмеялся.

— Когда мы призвали к себе Яньского князя, мы знали, что с ним придете и вы, будучи уверены, что в трудный для страны час и вы не откажете в поддержке трону.

— Я ведь из подлого сословия обитательниц зеленых теремов, и мне очень непросто отказаться от великой чести начальствовать в войске, сжимая в руке острый меч. Но в древних книгах писано: «Запоет курица петухом — быть беде!» Войско — опора государства, полководец-опора войска! И если даже я сброшу розовую юбку и облачусь в доспехи, сотру с лица пудру и румяна и возьму в руки знамя и барабан, нахмурю брови или с улыбкой поведу войско в наступление — кто же меня устрашится? И еще я слышала: «Воину должно быть мужественным!» — а откуда взяться мужественности у женщины? Если ваше величество желает, чтобы я принесла пользу державе, пусть я пойду на войну вслед за своим господином как верный его помощник и друг, как преданный слуга!

Император подумал и согласился принять ее отказ. Первым воителем императорских войск он назначил Су Юй-цина, а Хун пожаловал для нынешней войны личное знамя.

Тем временем, собрав остатки своего войска, хан разбил стан в нескольких ли от Сучжоу, призвал Тобара и Лу Цзюня.

— Воинские таланты Яньского князя, как видно, таковы, что нам против него не выстоять! — сказал он. — Что будем делать?

Лу Цзюнь криво усмехнулся.

— Один только даос Голубое Облако без труда справится с князем. Уговорите его помочь, и тогда никакие таланты не помогут минскому князю!

Хан обратился к даосу:

— У нас было стотысячное войско, мы завоевали уже половину империи Мин, а теперь встретились с Яньским князем и оказались против него бессильны. Выручите нас!

— А что вы знаете об этом Яньском князе? — вопрошает даос.

— На севере я много о нем слышал: мол, Ян Чан-цюй, по-другому Яньский князь, самый необыкновенный человек нашего времени: и в астрологии сведущ, и в геомантии, умеет наслать дождь и ветер, досконально изучил «Шесть планов», «Три тактики» и все, что есть, военные книги. Говорят, что нет для него достойного противника, так он в себе уверен! Я посмотрел его в бою: в самом деле, он появляется и исчезает, ровно дух, ни поймать его, ни остановить нет возможности!

— Великий хан желает, чтобы это сделал я? — рассмеялся Голубое Облако.

Хитрый хан закатил глаза и вздохнул.

— Прав был благородный князь Лу Цзюнь!

— В чем? — опешил даос.

— Он сказал, что Голубое Облако — обыкновенный даос: не сможет он потягаться с таким талантом, как Яньский князь, да и побоится вступить с ним в единоборство!

Даоса проняло.

— Десять долгих лет провел я в горах, изучая искусство войны, потому можете смело положиться на мое умение. Наступайте на минов, а в нужный час я приду вам на помощь!

Обрадованный хан встал, дважды поклонился даосу и, оставив половину войска в стане, с другой двинулся к Ласточкину гнезду, где и изготовился к сражению. Как оно происходило и чем кончилось, об этом вы узнаете из следующей главы.

Глава тридцать шестая

О ТОМ, КАК ХУН ПОСТРОИЛА ГРОМ-ПУШКУ И КАК ВЕРХОВНЫЙ ПОЛКОВОДЕЦ ИМПЕРИИ ЯН ОБВИНИЛ ЛУ ЦЗЮНЯ В ПЯТНАДЦАТИ ГРЕХАХ

Когда, в согласии с приказом Сына Неба, Яньский князь собрал под свое знамя всех воинов, готовых к сражению, — их оказалось семнадцать тысяч, — он разбил у подножья горы стан и, убедившись, что и хан приготовился к сражению, в сопровождении Хун поднялся на возвышение, чтобы осмотреть укрепления сюнну.