радовал и унаследованный ею дом, которого она боялась потому, что её постоянно преследовало ощущение, будто из каждого угла за нею следит кто – то чужой и страшный. Теперь, после смерти его хозяев, страхи усилятся ещё больше.
А драгоценности, за которыми на протяжении целого века постоянно кто – нибудь охотится и погибает… Для чего они нужны, если она никогда не осмелится их надеть? Адам Викентьевич дорожил ими как делом своих рук и памятью о предках, а она ради их мёртвой красоты будет постоянно рисковать своей жизнью и жизнью близких ей людей…
Может быть, стоит отказаться от карьеры певицы и от всей этой роскоши, так неожиданно свалившейся на её голову, уехать вместе с Родькой назад в деревню и продолжать доить коров? Тогда она не будет никому интересна, и опасность, подстерегающая на каждом шагу не только её, но и всех, кто находился рядом с нею и был ей дорог, исчезнет раз и навсегда. И Родька наверняка будет там гораздо счастливее.
Время близилось к полуночи и машин на дороге заметно поубавилось. Кто – то добрался до места назначения, кто – то решил не искушать судьбу и остановиться в попутных мотелях. Дорога пошла через лес. Впереди маячила снегоуборочная машина, сиявшая огнями, словно новогодняя ёлка.
– По – моему, где – то за этим лесом должен быть поворот на Полежаевку. – сказала Надежда Семёновна, – Софочка, не спеши, как бы нам его не проехать.
– Да тут даже если и захочешь не поторопишься. – проворчала Софья Николаевна, сбавляя скорость, – От поворота до Полежаевки далеко?
– Точно не помню, кажется километров двенадцать.
Догонявшая их машина осветила обочину, и Стеша успела заметить знак, предупреждающий о возможности появления диких животных.
– Ты посмотри, какой лихач, куда он так несётся?…– воскликнула Надежа Семёновна, провожая взглядом чёрную машину, едва не задевшую их при обгоне своим зеркалом.
Не успев догнать снегоуборщик, она резко затормозила и завиляла по дороге, словно встретив неожиданное препятствие, затем сделала несколько оборотов вокруг своей оси, и, не удержавшись на проезжей части, слетела с обочины. Там она ударилась о ствол дерева и остановилась, гудя клаксоном, мигая поворотниками и окутываясь паром от разбитого радиатора и осыпавшимся с веток снегом. Снегоуборщик медленно, словно завершая картину произошедшего, растворился в снежном мороке, прощально подмигивая угасающими огнями, словно корабль, уплывающий в неизвестность.
– Господи ты боже мой!… – воскликнула Софья Николаевна, останавливаясь рядом с местом аварии.
– Всем сидеть на своих местах… – приказала Надежда Семёновна. – я пойду сама, посмотрю и окажу помощь, если она кому – то нужна.
– Иди, а я пока позвоню в полицию… – сказала Софья Николаевна, роясь в сумке в поисках телефона.
– Не надо. Мы же договорились, никаких звонков, тем более в полицию. И вообще, задерживаться здесь нам не резон.
Захлопнув дверь, она поспешила к месту катастрофы. Водительская дверь в машине была широко распахнута. Внутри не было никого, кроме водителя, сидевшего неподвижно, склонив голову на стойку. Это была молодая, красивая девушка с чёрными волосами и чётко нарисованными, как сейчас делают в каждом салоне красоты, бровями. Из разбитого виска струилась кровь. Надежда Семёновна осмотрела её, пощупала пульс и развела руками. Под её ногами валялся телефон. Включив его, она увидела на заставке фото погибшей девушки и молодого мужчины. Она открыла исходящие номера и стала листать, раздумывая, на какой номер позвонить, но свет в нём медленно погас. Видимо, трубка была повреждена при ударе или закончилась зарядка.
– Наверное, она погибла… – прошептала Софья Николаевна, наблюдавшая за действиями Надежды Семёновны.
Вид искорёженной машины вызвал неприятные воспоминания об аварии у Казачьего камня. Стеша откинулась на подушки и закрыла глаза, вновь переживая невольное чувство вины и бессилия перед произошедшим. Софья Николаевна по – видимому испытывала то же самое. Она молча оперлась локтями на руль, сцепила руки в замок и уткнувшись в него лбом, тяжело вздохнула.
– Наверное, там есть ещё кто – то… – сказал Родька.
Обе быстро подняли головы. Надежда Семёновна дергала заднюю дверь машины, пытаясь открыть, но её заклинило, и она поспешила на другую сторону. Вторая дверь открылась сразу. Она наклонилась вовнутрь, немного там покопалась и поднялась, держа в руках вместительную плетёную корзину. Родька выскочил из машины, чтобы ей помочь.
– Ну и зачем ты это взяла? – спросила Софья Николаевна, дождавшись, когда она подойдёт ближе.
Вместо ответа из корзины послышался детский плач.
– Там ребёночек… Живой… – воскликнула Стеша.
Надежда Семёновна вручила Родьке свою ношу, села на его место, и, забрав корзину обратно, поставила себе на колени и скомандовала:
– Родя, садись назад. Софочка, ты видишь номер машины? Запиши его, чтобы мы могли по нему найти их родственников. Записала? Теперь поехали.
– Как это «поехали»? – удивилась Софья Николаевна, заглядывая в корзину, – а как же дитя? Мы же не можем его вот просто так взять и увезти? Надо звонить в полицию…
– Ты, наверное, забыла, что встреча с полицией нам ни к чему. Оставлять его в машине тоже нельзя. Пока сюда доберётся ДПС, он может замёрзнуть. Девушке уже ничем не поможешь, так что пускай их вызывает кто – нибудь другой.
– А если нас обвинят в его похищении?
– Пускай попробуют. Поехали уже. Дальнейшие действия будем обсуждать, когда приедем на место.
– А тот, кто его вёз… Что с ним?
– Наверное, это была его мама, но она мертва.
– Я думаю, надо посмотреть её документы, чтобы сообщить родным о том, что ребёнок у нас.
– Наверное, ты права, а я почему – то решила, что номера машины будет достаточно… Придется вернуться. Подержи. – сказала Надежда Семёновна, протягивая ей корзину и вздыхая при мысли, что опять придётся шагать через глубокий сугроб, а её сапоги и так полны медленно тающего снега.
– Машина новая, дорогая, а корзина прямо скажем, не очень… как – то странно… – сказала Софья Николаевна, разглядывая корзину из необработанной лозы, которыми сельчане пользуются в хозяйстве, и её содержимое. – Ребёнок не вылетел из своего гнездышка благодаря тому, что был обложен одеялами, как будто бы его мама чувствовала, что их ждёт. Он даже толком не проснулся. А вот и бутылочка с едой, ещё тёплая.
– Наверное, их последний путь был недолгим. – прошептала Стеша, вытягивая шею, чтобы посмотреть на ребёнка, притихшего в тепле. – Откуда и куда они спешили в такое время и такую погоду?…
– Боюсь, мы об этом уже не узнаем.
– Еле нашла документы. – сказала Надежда Семёновна, вернувшись, – Пока машину крутило, сумочка с ними вылетела из машины в снег. Ещё немного, и её занесло бы. Хорошо, что мне на глаза случайно попался ремень, торчавший из сугроба. А ещё там лежит мёртвый олень. Наверное, из – за него всё и произошло.
– Олень? – воскликнул Родька, распахивая дверь в