Распутин оказался одетым в голубую шелковую рубашку, вышитую колосьями. Все это Протопопов по телефону подробно доложил Ее Величеству, упомянув и о поведении министра Макарова.
Дамы, дети плакали. В два часа Государыня отправила навстречу Его Величеству телеграмму, в которой была фраза: - "нашли в воде".
Все во дворце с нетерпением ждали Государя.
В Петрограде слух о находке трупа распространился быстро. В. К. Николай Михайлович привез эту новость во дворец Дмитрия Павловича. Настроение участников дела стало унылым.
В Могилеве, в Ставке, в эти дни происходило следующее.
17 декабря в Ставку съехались на военный совет главнокомандующие фронтами генералы Брусилов, Эверт, Рузский и военный министр Беляев. Они были приглашены к высочайшему завтраку. После завтрака Государь совершил обычную прогулку на автомобиле в архиерейский лес и вернулся к чаю. Подали первую телеграмму (17 ч. 7 м.) от Ее Величества. - "Горячо благодарю за письма. Не можешь ли немедленно прислать Воейкова. Нужно его содействие, т. к. наш Друг исчез с прошлой ночи. Мы еще надеемся на Божье милосердие. Замешаны Феликс и Димитрий".
Государь видимо не обеспокоился и, переговорив по содержанию телеграммы после чаю с Воейковым, поручил ему справиться о поездах и отправился на военный совет.
На совете обсуждался план военных действий на 1917 г. Государь и заместитель Алексеева генерал Гурко стояли за проведение в жизнь программы, принятой на военной совещании союзников в Шайти в ноябре 1916 года. Но Государь, председательствуя, не высказывал своего мнения дабы не стеснять присутствующих. Перед обедом был объявлен перерыв, а Государь, выслушав доклад Воейкова, что поездов сегодня нет, телеграфировал Царице (в 20 ч. 5 м.):
- "Сердечно благодарю. Ужасно, что для Воейкова нет поезда до завтра. Не может ли помочь Калинин (Протопопов) ".
Затем Государь снова председательствовал на совете.
Между тем слух об убийстве Распутина облетел вечером Ставку. Из Петрограда было передано сообщение "Биржевых Ведомостей". Генерал Воейков доложил слух Его Величеству. В 23 часа 15 м. (принята в 23 ч. 10 м.) подали телеграмму от Государыни: - "К. (Протопопов) делает все возможное. Пока еще ничего не нашли. Феликс, намеревавшийся уехать в Крым, задержан. Очень хочу, чтобы ты был здесь. Помоги нам Боже..."
Государь взволновался. Схватился за голову. Быстро пройдя по коридорчику, Е. В. отмахнул пытавшегося что-то доложить гофмаршала. Свита в смятении. Вышедший через несколько минут от Государя камердинер на обращенные к нему вопросы махнул безнадежно рукой и прошептал, что Его Величество в ужасном расстройстве и ничего не хочет слышать. Разошлись по своим комнатам. Воейков, вызвавший в такой неурочный час своего начальника канцелярии, сказал только о том, что произошло. В свите сторонников Старца не было. С ним дружил только Н. П. Саблин. Но к убийству все отнеслись серьезно сдержанно и ожидали больших и серьезных последствий. Барон Штакельберг долго беседовал с Воейковым, а вернувшись к себе, еще дольше разговаривал о случившемся о ген. Дубенским, сын которого дружил с Вел. Кн. Дмитрием Павловичем и отец естественно волновался за сына, не замешан ли. Он уже узнал, что офицерство в Ставке ликует. В столовой потребовали шампанского. Кричали ура.
18-го, воскресенье, Государь с Наследником были у обедни. Многие с любопытством вглядывались в Государя, стараясь прочесть, что либо по его лицу, но напрасно. Государь, как всегда, спокоен. После обедни Государь прошел в штаб. Доклад должен был делать генерал-квартирмейстер Лукомский. Как всегда спокойный, Государь поздоровался, закурил.
- "Ну, что нового" - послышался обычный, ровный приветливый голос. Генерал стал делать доклад. Как рассказывал он мне позже о том, он от волнения о случившемся почти не спал всю ночь. Служивший последние годы в Петербурге генерал разбирался в событиях. Убийство Распутина встревожило его. Оно казалось началом чего-то сложного нехорошего. И хотелось предупредить Государя. И вот он один на один с Государем. Удобный момент. И не отдавая себе отчета, как он будет говорить, Лукомский закончив доклад, не без волнения, попросил у Государя разрешения сделать доклад по вопросу постороннему, не относящемуся к военному докладу... Государь поднял на Лукомского глаза, как-то особенно внимательно посмотрел на него и затем, взяв генерала за руку повыше локтя, сказал мягко с доброй улыбкой - "Нет, Лукомский, у нас нет времени. Нас ждут на совещании... А вот я вижу у вас два набитых портфеля, так я вам помогу и возьму один..." И как ни старался растерявшийся генерал помешать Его Величеству, Государь взял один портфель. Много лет спустя, волнуясь, Лукомский рассказывал мне эту сцену. Государь спокойно провел совещание.
На высочайшем завтраке в числе приглашенных был и Вел. Кн. Павел Александрович. Государь был спокоен и приветлив, как всегда, между тем как перед самым завтраком он получил телеграмму от Царицы в которой говорилось: "Есть опасение, что эти два мальчика затевают еще нечто ужасное".
После завтрака Государь спросил ген. Гурко много ли осталось вопросов на совещании, которые требуют его личного участия. Генерал ответил, что потребуется с час времени. Тогда Государь сказал, что в таком случае, закончив совещание, он сегодня же выедет в Царское Село. Затем Государь сообщил генералу, что он предполагает сказать в виде заключительного слова на совещании. Последнее вполне соответствовало взглядам и желанию Гурко. Так совещание и было Государем закончено. На нем было решено произвести весною 1917 года общее наступление, причем главный удар предполагалось нанести армией генерала Брусилова. Все армии были уже настолько готовы во всех отношениях, что в успехе предстоящего решительного удара по противнику можно было не сомневаться. Веря в армию, в ее вождей Государь был в том вполне убежден.
После трех часов, Государь с Наследником приехали в царский поезд. Государь несколько минут прогуливался с генералом Гурко, говорил о делах, но ни одним словом не обмолвился о Петербургском событии.
В 4 часа 30 м. императорский поезд отбыл в Царское Село.
Только что императорский поезд отошел, как привезли из Штаба телеграмму для Его Величества от Государыни об аресте Вел. Кн. Димитрия Павловича, о которой сказано выше. Ее передали вслед поезду.
За пятичасовым чаем Государь оживленно беседовал со Свитой о разных предметах. И когда разговор перешел на старообрядцев, Государь внимательно слушал рассказ графа Шереметьева, как он, в качестве флигель-адъютанта Его Величества, объявлял в Москве в 1906 году Высочайшую волю об открытии церквей. Государь спрашивал подробности, Видно было, что это его действительно интересует.
Перед Оршей был встречен фельдъегерь с почтой из Петрограда и передана телеграмма, что шла вслед поезда из Ставки.
Телеграмма отправленная из Царского Села в 3 часа (15 ч.) гласила:
"Срочно. Приказала Максимовичу твоим именем запретить Д. (Димитрию) выезжать из дому до твоего возвращения. Д. хотел видеть меня сегодня, я отказала. Замешан главным образом он. Тело еще не найдено. Когда ты будешь здесь..." Полученное же письмо от Царицы от 17 числа, приведенное выше, впервые знакомило Государя подробно с тем, что случилось в Петрограде. Государь был крайне взволнован и из Орши, в 18 ч. 38 м., отправил Ее Величеству такую телеграмму:
"Только сейчас прочел твое письмо. Возмущен и потрясен. В молитвах и мыслях вместе с вами. Приеду завтра в 5 ч. Сильный мороз. Заседание окончилось в 4 ч. Благословляю и целую".
Эта характерная телеграмма, второй факт (первый был вчера, когда Государь схватился за голову), которым Государь выдает свое действительное отношение к убийству Распутина, за время до приезда в Царское; выдает какое впечатление произвела на него действительно смерть Распутина. Эта смерть задела самое таинственное, самое сокровенное Государя, чего он не скрывает только от Царицы, так как он с ней "едино". Это вера в Распутина, как в посланника Божия, вера в Ами де Дье, его не станет - все кончится, будет катастрофа...
Но в это святая святых души Государевой доступ только Царице. Для всех остальных Государь - монарх.
И вот почему, послав Царице телеграмму, Государь за обедом и после него кажется всем спокойным, как всегда. Даже с генералом Воейковым, единственным человеком, с которым вне Царского Государь говорит об убийстве, даже с ним Государь разговаривает так, что тот введен в заблуждение и думает, что Государь как будто чувствует некоторое облегчение от ухода из жизни Распутина. Между тем смерть Распутина настолько сильно ударила по психике Государя, что она надломила его.
19-го числа, в Малой Вишере, в два часа дня Государь получил телеграмму от Царицы, в которой были и такие слова: "нашли в воде". Получил телеграмму о находке трупа и Воейков и доложил Его Величеству.