Протопопов так сильно напугал возможностью покушения А. А. Вырубову, что в квартире ее был помещен сильный наряд охраны. И г-жа Ден провела там весьма тревожную ночь, боясь какого-то фантастического нападения. Охранное отделение установило в те дни очень курьезный факт. Оказалось, что самые фантастические сплетни и слухи о предполагавшемся, будто бы, терроре распространялись несколькими молодыми дамами "высшего" общества, знакомыми участников убийства. В их числе была и Марианна Эриковна Дерфельден, рожденная Пистолькорс. Лет шесть тому назад она была замужем первым браком за гвардейским гусаром Дурново. Она вела знакомство с Распутиным. Однажды Дурново, явившись внезапно на небольшое собрание почитателей Старца, застал момент, когда Старец обнимал его жену. Сильным ударом гусар сбил Старца с ног, увел жену, а Распутин, лежа, кричал: "я тебе припомню".
Скоро затем супруги развелись. Вот эта-то Марианна, по свидетельству А. А. Вырубовой, вела теперь среди рабочих агитацию против Императрицы.
К вечеру 17-го числа весь великосветский Петроград, посольства, думские круги, редакции, вся полиция - все уже были уверены, что Распутин убит, и что убили его Вел. Кн. Дмитрий Павлович, Юсупов и Пуришкевич. "Биржевые Ведомости" оповестили об убийстве весь Петроград.
Этой осведомленности помогали и следы преступления и сами участники дела. Пуришкевич послал в Москву телеграмму: "Всё окончено" и ее копия уже находилась у Протопопова.
Князь Юсупов сам явился к своему дяде М. В. Родзянке, который знал о готовившемся убийстве. Увидав племянника, госпожа Родзянко, со слезами на глазах, обняла и благословила его. Родзянко одобрил, как писал позже Юсупов "своим громовым голосом обратился ко мне со словами одобрения". От Родзянко, конечно, по секрету, узнали некоторые его великосветские и думские знакомые.
Юсупов же рассказал о случившемся и своему другу, английскому офицеру Рейнеру, служившему в английской разведке в Петрограде, начальником которой был известный сэр Самуель Хоар. То был один из способов, которым освещались ваш Двор и придворные круги. Отсюда осведомленность английского посла Бьюкенена.
Французский посол Палеолог имел хорошую информацию - агентуру, и много приносили ему сведений и великосветские дамы.
Пресса имела сведения и от полиции и из квартиры Распутина, где Акулина, епископ Исидор и, так называемый, секретарь Симанович открыто и с негодованием называли имена убийц.
В Яхт-клубе, за обедом, конечно, обсуждали сенсационную новость. Вел. Кн. Николай Михайлович, поговорив по телефону с премьером Треповым, авторитетно и громко заявлял, что весь слух об убийстве - всё это вздор и "что все это новая провокация Протопопова". Но приехавший обедать Вел. Кн. Дмитрий Павлович, поразивший всех своею бледностью, и севший отдельно за стол, сказал кому-то, что Распутин исчез и, возможно, что он убит. После обеда Вел. Князь отошел в сторону с графом Д. А. Олсуфьевым. Граф спросил, запачкал ли он свои руки в крови. "Честное слово, нет, не запачкал", - ответил Великий Князь, и рассказал, что его и князь Горчаков спросил: "Ну, что, Митя, ты убил Распутина?" На что он также отвечал категорическим нет. В обоих вопросах по тону чувствовалось сочувствие тому, что произошло. Великий Князь уехал из клуба в Михайловский театр, но привлек к себе настолько сильное внимание публики, что уехал из театра.
Поздно вечером пришел телеграфный ответ из Верхотурья, от ревностной поклонницы Распутина, Лохтиной, которая спасалась там, в скиту около блаженного Макария. К ней обратились с просьбой передать Макарию, дабы он помог в случившемся несчастье. Лохтина телеграфировала, что блаженный Макарий ответил: "Я мертвых не воскрешаю". Ответ передали Императрице.
Районная полиция и, особенно, Охранное отделение, знали уже всё. По приказанию Протопопова, специальное дознание вел жандармский генерал Попов. Это обеспечивало полное беспристрастие и независимость от каких либо влияний. Таким образом, министр Внутренних дел Протопопов имел полную осведомленность о случившемся преступлении, не хватало только самого трупа. Судебные же власти, благодаря непростительной оплошности министра Юстиции Макарова, бездействовали.
18 декабря принесло много нового. Накануне, 17 числа, вследствие честного исполнения своего служебного долга городовым Власюком, слышавшим ночные выстрелы во дворе князя Юсупова, начались розыск и дознание. Вечером же, когда во все отдаленные участки дошла циркулярная телеграмма о розыске трупа, выспавшийся, после трудной ночной службы (с 16 на 17 число), городовой района Петровского моста доложил, что утром 17-го декабря, проходившие рабочие говорили ему, что на мосту много следов крови. Обследовать что-либо, за наступившей ранней зимней темнотой, нельзя было. Вот почему полиция начала осмотр Петровского моста с рассветом 18-го декабря, обнаружила следы крови, а по ним уже обнаружила и одну калошу-ботик, которую показали дочерям Распутина и те признали ее за калошу их отца.
Были вызваны водолазы и начались поиски трупа около моста. Из квартиры Распутина протелефонировали А. А. Вырубовой. Протопопов доложил о находке Императрице, подчеркнув при докладе, как накануне министр Юстиции не позволил следственной власти начать судебное следствие, и он, Протопопов должен был ограничиться своим дознанием генерала Попова. Он же доложил вскоре, что Юсупов переехал жить во дворец Вел. Кн. Дмитрия Павловича. Ясно было, что, исчерпав вчера все средства, дабы доказать властям свою невиновность, князь ищет теперь защиты в неприкосновенности великокняжеского дворца Дмитрия Павловича. Императрица распорядилась, дабы генерал-адъютант Максимович, исполнявший обязанности министра Двора, отправился немедленно к Вел. Кн. Дмитрию Павловичу и объявил бы ему, что он арестован при квартире, что Максимович и исполнил. Великий Князь просил было, чтобы Императрица приняла его, но Ее Величество ответила категорическим отказом. Ему, как и князю Юсупову, во дворце уже не верили.
Государыня отправилась в церковь и, после обедни, телеграфировала Государю: "Только что причастилась в домовой церкви. Всё еще ничего не нашли. Розыски продолжаются. Есть опасение, что эти два мальчика затевают еще нечто ужасное. Не теряю пока надежды. Такой яркий солнечный день. Надеюсь, что ты выедешь сегодня. Мне страшно необходимо твое присутствие".
В три часа Императрица телеграфировала: "Приказала Максимовичу твоим именем запретить Димитрию выезжать из дому до твоего возвращения. Димитрий хотел видеть меня сегодня, я отказала. Замешан главным образом он. Тела еще не найдено. Когда ты будешь здесь?"
Между тем, из Петрограда во дворец продолжали передавать, что в высшем обществе ликование. То было воскресенье. Некоторые хозяйки "принимали". Некоторых визитеров встречали поцелуями, как на Пасху. Передали, что во дворце Дмитрия Павловича веселятся, поют, играют. Однако с объявлением ареста настроение несколько упало. Но с переездом Юсупова сюда нахлынула волна сплетен. Явилась сплетня, что будто бы сторонники Распутина хотят мстить и решили устроить покушение на Великого Князя. Стали просить об учреждении охраны, но охране Протопопова не доверяли и обратились к премьеру Трепову. Трепов, помимо Министра Внутренних Дел Протопопова, распорядился об учреждении особой военной охраны, чем как бы косвенно подтверждал абсурдный слух о возможности какого-то покушения. Шла явная борьба Трепова с Протоповым. Конечно все это усердно передавалось во дворец, Императрице.
Наконец, Императрица получила телеграмму, что Государь выехал в Царское Село, а около 8 ч. вечера принесли и вторую телеграмму:
- "Только сейчас прочел твое письмо. Возмущен и потрясен. В молитвах и мыслях вместе с вами. Приеду завтра в 5 часов". Вечером Протопопов доложил по телефону, что с наступлением темноты работы в реке пришлось прекратить, но что они возобновятся утром.
19-го утром поиски трупа около моста возобновились. Наконец, около одной полыньи, нашли примерзшую изнутри под льдом шубу, а затем и примерзший к льду труп Распутина. Съехались власти. Полиция торжествовала. В 12 ч. 30 м. на берег реки около моста, где на салазках лежал труп Распутина, прибыл знаменитый в Петрограде судебный следователь Середа. Началось судебное следствие с опозданием на 36 часов, благодаря трусости Министра Юстиции Макарова.
Сконфуженный министр тоже побывал у моста. Теперь он, по просьбе прокурора палаты Завадского, стал добиваться, чтобы генерал Попов прекратил свое дознание, доказывая, что осуществляемое параллельно со следствием оно лишь будет мешать следователю. Протопопов уступил.
При осмотре трупа на нем были обнаружены три огнестрельные раны: в голову, в грудь и спину. Труп был слишком замерзший и делать более подробный осмотр тут на месте нельзя было. Было приказано отвести труп в здание Чесменской богадельни, что на Царскосельском шоссе, за городом, чтобы там, после оттаяния трупа, уже и произвести надлежащее судебно-медицинское освидетельствование.