То ли атаман был воспитан в других традициях, то ли в нем любопытство взыграло, но как бы то ни было, он отказался от освященного веками церемониала и сразу, что называется, «взял быка за рога».
— Рад слышать о здоровье и успехах моего друга, — сказал он, — а теперь, с вашего позволения, я хотел бы услышать, каким ветром занесло сюда капитана британского флота?
Вот и прекрасно! Хорнблоуэр тоже не любил ходить вокруг да около и мог только приветствовать желание хозяина поскорее перейти к делу.
— Соединенный флот под командованием адмирала Вильнева заперт в Кадисе кораблями Флота Его Величества, — начал Хорнблоуэр; Запата кивком дал понять, что ему это известно. — Несколько дней назад прибыл новый командующий блокадной эскадрой лорд Нельсон.
— Это я уже знаю, сеньор, — скучающим тоном прервал его атаман. — Нельзя ли ближе к делу?
— Очень хорошо, дон Антонио. Кабинет и Парламент ждут от адмирала решительных действий.
— Понятно, — снова прервал капитана Запата, — от адмирала Нельсона всегда ждут решительных действий. Чего ждет адмирал от меня — вот в чем вопрос. Говорите прямо — что от меня требуется?
— Адмирал нуждается в сведениях о намерениях французов. И эти сведения должны быть точными и надежными, — сказал Хорнблоуэр, подчеркивая голосом последние два слова.
— Точными и надежными… Ясно. Вы знаете, сеньор капитан, на суше я могу сделать очень многое, но с морскими делами мне еще не приходилось сталкиваться, если не считать нескольких контрабандистов, которым я оказываю покровительство. Я мог бы, конечно, попытаться устроить кражу судовых документов с флагманского корабля Вильнева, но мне почему-то кажется, что не это вас интересует. А выкрасть мысли из головы французского адмирала не по силам даже мне. Вы согласны со мной, сеньор капитан?
— Не совсем, дон Антонио, — возразил Хорнблоуэр. — Адмирал Вильнев — важная персона, но и он подчиняется приказам. Нам нужно знать содержание этих приказов или хотя бы одного из них…
Запата поднял голову и изучающе посмотрел в глаза собеседнику. Когда он вновь заговорил, в голосе его звучали нотки уважения, если не восхищения перед дерзостью просителя.
— Вам нужен императорский курьер, не так ли?
— Да, — подтвердил Горацио.
Дон Антонио откинулся на спинку кресла и погрузился в раздумье. Хорнблоуэр терпеливо ждал решения атамана разбойников, от которого во многом зависела судьба задания и его собственная. После длительного размышления Запата открыл глаза и с интересом спросил:
— Сколько лет лорду Нельсону?
— Сорок семь, — ответил Хорнблоуэр в полном недоумении, зачем ему понадобилось знать возраст адмирала.
Запата покачал головой:
— Рановато впадать в старческое слабоумие. Заметив, как вспыхнул и привстал с места при этих словах капитан, атаман предостерегающе поднял руку и голосом, в котором внезапно зазвучал металл, приказал:
— Сядьте… сядьте, сеньор! В моем присутствии лучше воздерживаться от резких движений… — Он многозначительно положил ладонь на внушительного вида пистолет, лежащий справа от атамана на столе.
— Ваш аргумент убедителен, дон Антонио, — ледяным тоном заявил успевший взять себя в руки Хорнблоузр. — И я готов следовать здравому смыслу, который один лишь и гарантирует в настоящий момент либо мою… либо вашу жизнь, если вы в дальнейшем воздержитесь от резких высказываний в адрес лорда Нельсона.
— Ладно, готов признать, что погорячился, — примирительно сказал Запата, — но и ваш адмирал тоже хорош! Он хотя бы подумал, прежде чем обращаться с таким предложением, во что мне обойдется нападение на курьера самого Наполеона? Сюда стянут жандармов со всей страны… Меня им здесь не достать, но на время придется затаиться и свернуть дела. Я и мои люди можем понести большие убытки, не говоря уже о том, что кого-то обязательно подстрелят, когда жандармы полезут в горы на поиски виновных. Я даже не удивлюсь, если в помощь им французский император пришлет свои войска для верности. А мне вовсе не улыбается связываться с регулярной армией, да еще французской. Теперь вы понимаете причину моей несдержанности?
Хорнблоуэр вынужден был признать, что у Запаты были веские основания не одобрить замысел операции, но он уже придумал, как повернуть дело себе на пользу.
— Разумеется, дон Антонио, — сказал он самым вежливым тоном, какой только сумел изобразить, — но мне кажется, мы оба погорячились и совершенно напрасно. Полагаю, мы просто не совсем поняли друг друга. Британское командование, во-первых, не заинтересовано в огласке нападения на императорского курьера, а во-вторых, готово компенсировать вам как издержки, так и моральный ущерб, сопряженные с вашим участием в этой операции.
— Я приветствую разумную позицию британского командования, сеньор… капитан, — Запата заметно повеселел при упоминании «издержек и морального ущерба», — и приношу свои извинения за чересчур поспешный отзыв об умственных способностях лорда Нельсона. Но не могли бы вы пояснить мне, каким образом вы надеетесь избежать огласки? Вы собираетесь похитить курьера? Но в этом случае его все равно хватятся. Рассейте мои сомнения, сеньор, чтобы между нами больше не возникало недопонимания.
Вот теперь можно было выложить на стол все козыри, не раскрывая при этом истинной цели предприятия. Капитан просчитал этот диалог заранее, правда, не предусмотрев резкий выпад Запаты в адрес адмирала, заставивший его самого едва не потерять самообладание и все испортить. Во всем остальном разговор с главарем разбойников развивался согласно намеченному плану.
— Мы должны ознакомиться с приказами Бони Вильневу так, чтобы об этом никто не узнал, в первую очередь, сам курьер, — небрежным тоном заявил Хорнблоуэр, как будто речь шла о каком-нибудь пустячке, не заслуживающем упоминания.
— Ну и как же вы рассчитываете это осуществить? — скептически прищурился Запата. — Или у вас в заплечном мешке шапка-невидимка?
— Все гораздо проще, дон Антонио, — улыбнулся капитан. — Дорога до Кадиса долгая. Должен же курьер где-то останавливаться… перекусить или переночевать… С помощью ваших людей было бы несложно добавить сонное зелье в вино или суп курьеру и охране, ознакомиться с содержимым почты, а потом все вернуть на место. Как вам нравится такой способ?
— Способ хороший, — согласился атаман, — но в данном случае ничего не выйдет. Можете забыть про сонное зелье и постоялые дворы. Простые курьеры пользуются вентами [36], согласен, но императорские — никогда. Курьер редко выходит из кареты, разве что на почтовых станциях размять ноги, пока меняют лошадей. Пьют, едят и спят они тоже в карете. Меняется только охрана — солдат в седле не поспит, а в карете на всех места не хватит, да и продуктов столько в карету не загрузишь…