— К тому же, — продолжал капитан свою мысль, — не забывайте о том, что мадемуазель де Парделан, по своему происхождению является графиней Маммельсберг по матери, и она более цыганка, чем шведка. Это может бросить тень на репутацию на Его Светлость императора. К тому же, у неё в Австрии обширные земли. Можно будет забрать часть их в виде выкупа. Свет зажегся в глазах графа Тилли.
— Теперь, — подумал граф, — Адриен будет всегда у меня под рукой.
Некоторое время спустя после этого разговора, офицер, посланный графом Тилли уведомил Паппенхейма, что генерал ожидает его в том же дворце, где некогда размещался Фалькенберг, и где некогда происходило всеобщее гулянье.
К визиту граф Паппенхейм одел свой самый красивый военный наряд.
— Не оставляйте этот дом, — сказал он г-ну де ла Герш, уходя, — ни вы и никто из ваших товарищей… Этот дом принадлежит мне… Город в руках графа Тилли.
Он отдал приказ своим кирасирам никого не впускать ни под каким предлогом и отправился к победителю Магдебурга.
Имена м-ль де Сувини и м-ль де Парделан скоро зазвучали в разговоре.
— Я ждал этого, — подумал Паппенхейм, глядя на Жана де Верта. Тот подкрутил усы и начал:
— Это драгоценная добыча, у одной из молодых женщин в Австрии обширные земли, который позволят опекуну не заботиться ни о чем; другая происходит из одной из самых знатных семей Германии. Нельзя терять возможность присоединить к короне земли, принадлежащие её матери. К тому же, мосье де Парделан не только богатый человек, но и советник нашего заклятого врага. Пленницы смогут послужить нашему общему делу.
— Когда они будут в ваших руках, мосье де Парделан сам примчит к нам, чтобы заплатить выкуп! — подхватили остальные.
— Кто знает, — продолжил граф Тилли, — быть может желание как можно скорее освободить девушек заставит его поведать нам секреты своего хозяина! Лишенный самого дорогого, старый служака посвятит нас в планы Густава-Адольфа.
— Мосье де Парделан — военный человек, — поспешил заметить Паппенхейм, — и он скорее всего не сделает этого никогда.
— Тогда ему не останется ничего сделать, как наполнить свои сундуки и заплатить за возвращение свое дочери и её сестры в Швецию. В случае раскрытия этого плана, император Фердинанд, наш хозяин, найдет золото, чтобы заплатить свои солдатам.
— Золото?.. — воскликнул Паппенхейм, — его достаточно в Магдебурге, чтобы содержать многочисленную армию в течении трех месяцев… Золото, что с ним стало?
В хитрых глазах графа засверкали искры, но не отвечая прямо на вопрос капитана, смелость и авторитет которого в армии он хорошо знал:
— Курьер, отправившийся сегодня в Мюнхен и Вену с новостью о взятии Магдебурга, назовет имена мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан, как главных пленников.
— Я не сомневаюсь, что император не замедлит призвать их ко своему двору. Они будут блистать своей красотой, как некогда блистали при дворе Александра Македонского дочери поверженных царей.
Удар был нанесен ловкой рукой.
— Если император мне позволит, я хотел быть лично гидом и покровителем мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан, — отвечал великий маршал.
— Лучшего покровителя им не найти! — воскликнул Жан де Верт; — я сомневаюсь только, что Его Светлость император Фердинанд откажется от услуг воина, который умеет побеждать.
— О! Жизнь предоставит ему новых, они смогут меня заменить!
Жан де Верт улыбнулся и больше на настаивал. Он уже не надеялся увести маршала империи от мысли о пленницах. Самое главное для него было то, что кузин не отправили сейчас в лагерь Густава-Адольфа.
— Мне также доложили, что у вас в руках находятся два французских дворянина! — продолжил разговор Тилли.
— Да, это мосье граф де ла Герш и маркиз де Шофонтен!
— О! Так это правда!
— Да! Удачная находка для нас! — добавил Жан де Верт с презрением. — Два врага, преданных во власть императора… Они не появятся при дворе, государственная тюрьма — вот что для них нужно.
— Вы забываете, капитан, что эти два дворянина отдали мне свои шпаги! — возразил Жану де Верту Паппенхейм, гордо понимаясь со своего места.
— О! Я вас понимаю! Вы, наверное, хотите предоставить им свободу? Это благородный поступок.
— А ведь вы сделали так однажды, даровав, как мне помнится, свободу мосье де Парделан в битве при Люттере, — язвительно заметил Паппенхейм.
Жан де Верт поджал губы. Аргумент был веским и ответить на него он не мог.
— А я? — вскричал граф Тилли. — Неужели я здесь никто? Я полагаю, что дымящиеся руины ясно говорят о том, кто хозяин Магдебурга!
— Если вы — генерал армии, то я, полагаю, маршал империи!.. То, что принадлежит мне, я не отдам никому.
— Граф, знаете ли вы, с кем говорите?
— Господин граф Тилли, вы говорите с графом де Паппенхеймом, вот в чем я уверен!
Два командира посмотрели друг на друга, как два волка, пришедшие пить к одному источнику; один — с высоты поста, который занимал, другой — с надменностью, которое давало его происхождение; оба были бледны, как никогда.
Доведенный до крайности, граф де Папенгейм уже готов был удалиться, и никто не смог бы его остановить; возможно, часть армии последовала бы за ним, она предпочла бы все потерять, чем подчиниться кому-либо другому.
— О! Сеньоры! — воскликнул Жан де Верт. — Мы решаем участь двух пленников, выкуп за которых не будет превышать десяти золотых экю! Хорошо было бы, чтобы наши враги знали, с каким презрением мы к ним относимся. Они поведают шведам о том, какая участь ожидает армию, не подчинившуюся приказам графа Тилли. Она одержала десяток побед и слывет непобедимой и я уверен, что немало побед ожидает её впереди.
Речь, наполненная комплиментами в адрес имперской армии, уменьшила гнев генерала. Легкая улыбка появилась на его лице.
— Жан де Верт прав, — заключил он. — Пусть маршал делает с этими авантюристами все, что ему заблагорассудится, коль случай отдал их в его распоряжение.
Паппенхейм в раздумье направился к дому, где группа кирасир несла службу. Он прекрасно осознавал, что только что вел себя вызывающе с человеком, который не сможет ему этого простить. Также, он хорошо знал Жана де Верта, чтобы быть уверенным в том, что тот не откажется от своих планов. Необходимо было теперь защитить графа де ла Герш и маркиза де Шофонтена от возможных вражеских поползновений.
По выражению его лица пленники сразу поняли, что что-то произошло. Адриен и Диана поспешили к нему, чтобы узнать последние новости.
— Вы, надеюсь догадываетесь, откуда я пришел, — начал Паппенхейм. — Не пугайтесь, ещё не все потеряно, но вам необходимо разъединиться.