Размышляя о прошлом и людской глупости, я краем сознания заметил, как ко мне подошла Кельда, обхватив своими руками мою фигуру. Обычно подобные нежности были немного противны моей натуре, но сейчас мне как никогда требовалась поддержка от близкого существа, пускай она и человек… Для меня она уже давно нечто большее, нежели простой человек.
— Как ты? — её голос был полон нежности и неприкрытой любви. Кельда, пожалуй, единственное существо, в чьей преданности и любви я никогда не сомневался.
— Чувствую нож в сердце… — отвечаю ей истину. За её чувства, полноценную отдачу себя в мои руки, так и хотелось ответить взаимностью, пустив под доспехи, за которыми скрывались самые сокровенные тайны.
— Всё так плохо?
— Да. Сам не ожидал от себя такой реакции. Это… Это задело меня куда сильнее, чем я предполагал, — признаваться в этом было тяжело, но ей я мог доверять. Пожалуй, только ей и мог, ну, еще и прихвостням конечно. Те никогда не предадут.
— Майрон, я могу тебя так называть? — наглеет рыжая, прижимаясь крепче к моему телу.
Оглядываюсь на прихвостней, что сторожили и наблюдали за этим на смотровом пункте. Они были достаточно далеко. Из-за воя ветра они не услышат наш разговор. А он предстоял быть личным, очень личным. И, несмотря на абсолютную преданность, делиться с тем, что лежит на душе совершенно не хотелось, особенно с кем попало. Только с самым близким существом. Да и именно прихвостни приучили её обращаться ко мне только как Владыка, Повелитель, или, в крайнем случае, Господин. Мне же подобное льстило, и подобные обращения всегда были приятны на слух. Особенно её голосом.
— Только сейчас, когда мы наедине, но никогда больше, — показываю ей свою слабину, зная, что она не предаст, но по телу само собой пробегает толпа мурашек, а в разуме снова мамаша мелькает.
— Хорошо, мой Владыка Майрон. Помнишь, как-то я приходила к тебе со своими проблемами? — говорит Кельда, заставляя мою память напрячься.
— Это было довольно давно, у тебя не часто бывали подобные ситуации, — вспоминаю тот случай.
У нас не может быть детей. Поначалу в этом она винила себя, очень часто чувствовала себя обузой. А после я понял, что это моя проблема, а не её. Но до этого момента она весьма часто говорила со мной и делилась своими переживаниями. Мне не особо требовались дети, но вот Кельда… В те времена она страстно их желала и всячески старалась забеременеть.
— Что ты тогда делал для меня?
— Слушал… В основном слушал. Ясно, я понял, что ты имеешь в виду, — действительно, такой банальный ответ, но почему бы не попробовать?
— Расскажи, тебе полегчает, — Кельда не прерывает своих объятий ни на миг, выражая абсолютную поддержку.
— Хорошо… — я начал свой рассказ, вывалив на свою избранницу все свои прошлые переживания. Спрятанную давным-давно боль. Все, что копилось во мне, и что я старательно игнорировал, делая вид, что подобного не существует.
— Еще в детстве мать бросила меня. Я помню последние её слова, она говорила, что не хочет, чтобы я не вырос таким же, как отец. Я хотел верить в то, что она погибла… — тяжело вздыхаю, переводя дух и позволяя ветру унести столь противные мне чувства подальше.
— В то, что у неё были серьёзные причины оставить меня одного. Но правда оказалась куда ужаснее и больнее… — наверное, лучше бы мне было не знать этого, но случившегося не вернёшь. Вздохнув полной грудью, продолжаю свой рассказ.
— Моя мать всё это время строила империю, что сейчас истребляет всех созданий, в коих есть хоть капля магии. Она даже не задумываясь о возвращении отца. Она сказала, что следила за мной, это еще больше разочаровало меня. Я почувствовал себя преданым. Преданым, казалось бы, самым родным человеком, который у меня должен был быть…
— Все еще вспоминаешь детство? — разбавляет Кельда мою повесть вопросом.
— Все душевные травмы происходят в детстве, они формируют характер. Полагаю, именно из-за такого детства, у меня имеется непереносимость людей. Но именно благодаря детству я стал таким сильным, какой я сейчас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты преувеличиваешь, среди твоих слуг есть множество человеческих служанок, — попытки утешения рыжей сработали, правда, я не особо был рад большому количеству людей в Ином мире.
— Хм… На чем я остановился?
— Зачем она так поступила со своим сыном? — напоминает мне моя фаворитка. Я тут же начинаю чувствовать себя еще хуже, угли гнева вспыхивают пламенем, но его быстро сдувает ветер.
— Ради глупой цели, мечты… Хотела сделать мир лучше, осчастливить всех людей, или еще что-то. Это было последней каплей. А после я сорвался, не желая слушать больше ни слова… — старые чувства вспыхивают вновь, но крепкие объятия Кельды и северный ветер приносят покой.
— Не держи в себе, если хочешь говорить — говори.
— Просто, это такое отвратительное чувство, мне сложно описать это словами, — и я понимаю, что это глупо, злиться на чужого человека, но, все-таки, не могу перестать…
— Роза, так звали мою мать, она оказалась той еще мразью, совершенно не ценящей родственные связи. Совершить фактическое предательство и ради чего? Фанатик идеи, глупого желания добра всем. Думаю, теперь подобные люди будут вызывать у меня лишь отвращение.
— И не надо, я поддержу тебя в любом случае. Я буду всегда с тобой, до самой смерти, — слова Кельды напитывают меня силой. Верно, не важно, что было в прошлом. Важно то, что происходит в настоящем. Именно сейчас куётся моё будущее.
— Я знаю. Давай просто побудем здесь еще немного, насладимся видами, отдохнём. И, знаешь, я хочу перебить всех жителей Империи, абсолютно всех, до единого.
— В таком случае, я спрошу только: "Чем я могу помочь своему любимому Повелителю?" — её слова придали мне сил и вызвали улыбку.
Мы еще немного постояли и поговорили о делах. Кельда вспомнила о моих словах касательно отдыха на пляже. Но его снова придётся перенести. Всесвет, конечно, почти захвачен, одичавших эльфов на острове я перебью, но вот с Империей придётся повозиться.
Обсудив это и еще несколько тем, мы отправились обратно в Иной мир, успев вдоволь насладиться красотой заснеженных земель. Жизнь прекрасна, и моя мать нисколько не изменит её, а её детище я уничтожу, и в этом мне никто не помешает, но нужно собрать совещание, обсудить наступлени, и, по возможности, поговорить с Февой. Но сперва нужно поспать.
Сегодня из ложа Повелителя не разносились звонкие стоны. Владыка всего Иного мира мирно спал со своей фавориткой, в то время как рядышком лежала неудовлетворённая любовница.
Глава 45: Собирая осколки
— Это… осколок? — предполагаю, осматривая огромный фрагмент не то кристалла, не то хрусталя, от которого так и веяло магией. Размерами он был весьма впечатляющим, увесистый такой кусок светящегося камня в полтора десятка килограмм.
Прямо во время важного совещания, мне доложили о нахождении чего-то очень ценного. В Старых Землях прошлого Владыки, что ныне поражены магической хворью, было найдено что-то особенное, что я должен был увидеть. Прерывать совет ради такой новости я, разумеется, не стал.
Находка могла и подождать, а вот подчинённым следовало действовать стремительно! Обсудив с офицерами и всеми умными существами, находящимися под моим командованием, наше положение дел, раздав им приказы о подготовке армии к полномасштабному вторжению в Империю, дав расположения выпустить в море все корабли, дал им направление и приказал строить новые судна…
Уже после решения всех вопросов на совете, я взял с собой Гнарла и отправился смотреть, какое же чудо чудное откопали мои работяги в Старых Землях. Каждая такая находка была весьма ценной и полезной как для башни в целом, так и для меня в частности. Всё-таки, эта пустыня, пораженная магической хворью, моё наследие. В ней много чего осталось от старой башни. Чего стоят только магические катализаторы и плиты заклинаний, что облегчали применение магии до абсурда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})