Всех младших изгнали.
— Бесполезно было призывать их сюда, — с горечью заметила Такхизис.
— Мы должны были попытаться, — ответил не высказывавшийся ранее Гилеан. Он держал в руках большую Книгу, в которой непрерывно писал. Вдруг мы действительно узнали бы что-нибудь такое, что могло бы помочь.
— Я сразу понял: ни один из них не знает, как это произошло, — возразил Паладайн. — Каким-то образом Хаос оказался частично запертым внутри Серой Драгоценности, и справедливо или нет, но он обвиняет в этом нас.
— Если он вообще говорит правду, — заметила Такхизис. — Это может быть уловка.
— Я уверен, что он действительно был пойман, — задумчиво сказал Гилеан. — Я тщательно изучил все обстоятельства, это предположение многое объясняет. Те разрушения, которые вызвала Серая Драгоценность по всему Кринну, то, что мы не в состоянии управлять...
— Твои Эрды как-то справились, братец, — прервала его Такхизис, бросив обвиняющий взгляд на Паладайна.
— Не они ею, а она ими управляла, — сурово ответил Паладайн. — Хаос в конце концов нашел существ, которыми он может манипулировать, — достаточно сведущих в магии, чтобы освободить его, но все же недостаточно сильных, чтобы его остановить. Они заплатили за свое безрассудство.
— А теперь он хочет заставить заплатить еще и нас. Вопрос в том, братья, сможет ли Хаос это сделать? Достаточно ли он силен? Ведь и наша сила за прошедшие века возросла...
— Увы, явно не настолько, чтобы справиться с Хаосом, — со вздохом сказал Гилеан. — Ты, сестра, сама говорила, что Хаос вызвал образование трещины в Бездне. Его сила тоже возросла и, боюсь, далеко превзошла все, что мы можем себе представить. Он собирает теперь свое воинство: демонов-воителей, живые тени, огненных драконов. Он собирается напасть на Кринн. Его цель — уничтожить все, что мы создали. И когда это будет сделано, трещина в Бездне еще расширится и углубится и наконец поглотит весь мир. Все, что сейчас существует, — исчезнет!
— А что будет с нами? — поинтересовалась Такхизис. — Что он собирается сделать с нами?
— Хаос дал нам жизнь, — тяжело проговорил Паладайн. — Он может и забрать ее.
— Вопрос в том, что мы будем делать, — сказал Гилеан, по очереди взглянув на брата и сестру.
— Он играет с нами, — заметил Паладайн. — Хаос может уничтожить нас одним движением пальца. Но он хочет увидеть, как мы страдаем, хочет полюбоваться страданиями мира, который мы создали.
— Я предлагаю уйти, братья, ускользнуть прежде, чем он поймет, что нас уже нет. В конце концов, — Такхизис пожала плечами, — мы всегда можем создать новый мир.
— Я не оставлю тех, кто верит в меня, — голос Паладайна был суров. Если потребуется, я пожертвую собой ради них!
— Возможно, удалившись, мы окажем им услугу, — задумчиво произнес Гилеан.
— Если мы уйдем, Хаос, вполне вероятно, последует за нами.
— После того, как он разрушит этот мир, — хмуро уточнил Паладайн. — Нашу, по его выражению, игрушку. Он никого не пощадит. Я останусь и буду сражаться с ним. Даже если я останусь один. Два других бога молчали, задумавшись.
— Возможно, ты прав, брат, — сказала наконец Такхизис с внезапной обезоруживающей улыбкой. — Мы должны остаться и сражаться с ним, но нам будет нужна помощь смертных, вы согласны?
— Им придется драться за свою жизнь, так будет точнее, — возразил Паладайн, с плохо скрываемым недоверием глядя на сестру.
— Мы не в состоянии уничтожить Хаос, — сказал Гилеан, — но, возможно, мы могли бы вынудить его удалиться. И вот в этом-то смертные и могут нам помочь.
— Если только они будут едины, — добавила Такхизис. — Еще не хватало, чтобы армии людей и эльфов повернули оружие друг против друга, вместо того чтобы воевать с легионами Хаоса!
— Они будут едины, — мрачно сказал Паладайн. — У них не останется другого выбора.
— Может, и так, а может, и нет. Так мы осмелимся рискнуть, братья? И ради них, и ради самих себя?
— На что ты намекаешь, сестра, объясни прямо, — потребовал Паладайн.
— Я вижу, у тебя кое-что есть на уме!
— И наверняка весьма выгодное для нее кое-что, — тихо шепнул Гилеан на ухо брату. Но Такхизис услышала и обиделась: дескать, ну как они могли так не правильно истолковать ее слова?
— То, что выгодно одному, окажется выгодно и всем нам, если только действительно поможет избавить мир от Хаоса. Разве не так, дорогие мои братья?
— Так что же ты придумала? — повторил Паладайн.
— Все очень просто. Отдайте власть над Ансалоном моим рыцарям. Под их управлением установятся наконец закон и порядок. Закончатся бесконечные войны и препирательства между смертными. В Ансалон придет мир! Смертные наконец будут объединены и готовы отразить натиск Хаоса!
— Единство? Единство рабов! Умиротворение тюрем! Трудно поверить, что ты способна на такое, сестра! — гневно ответил Паладайн. — Мы никогда еще не встречались с подобной опасностью. Но даже сейчас, когда само наше существование висит на волоске, ты плетешь интриги! Я никогда не соглашусь с таким планом!
— Подожди минуточку, брат, — успокаивающе попросил Гилеан. — Несомненно, наша возлюбленная сестра жульничает, пытаясь играть с обеих сторон против середины. А чего ты еще ожидал? Но в ее предложении есть свои достоинства.
Объединенный и мирный Ансалон, даже если он объединен под властью Тьмы, будет лучше подготовлен к встрече с армиями Хаоса, чем раздробленный и воюющий.
Паладайн угрюмо задумался. Он посмотрел на Такхизис, потом перевел взгляд на Гилеана:
— Так ты поддерживаешь ее?
— Да, брат, боюсь, что я должен сделать это, — мягко сказал Гилеан. — В противном случае я не вижу надежды.
— Присоединяйся, брат, не будь глупцом, — насмешливо предложила Такхизис.
— Ты только что очень красиво говорил о том, что пожертвуешь собой ради своих драгоценных созданий. Но когда доходит до дела, ты артачишься. Что же это, одни только разговоры? Или ты действительно подразумеваешь то, что сказал? Паладайн молчал очень долго. Лоб его избороздили морщины. Скорбный взор устремился вовне — на мир. Наконец он кивнул:
— Я не могу прозреть будущее. Пламя и дым застилают мой взор. Я не уверен, что вы правы, однако если вы оба против меня, то выбора у меня не остается. С большой неохотой, но все же я соглашаюсь, сестра, — сказал он с тяжелым вздохом. — Ансалон будет твоим.
— Ты сделал мудрый выбор, брат, — сказала Такхизис, холодная, темная и великодушная в своем торжестве.
— Но ты правишь только до того момента, когда будут разбиты силы Хаоса, — уточнил Паладайн.
* * *
— Или мы сами, — угрюмо добавил Гилеан. — Может статься, мои дорогие, что я дописываю последнюю главу, — он указал на Книгу, в которой продолжал вести записи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});