Он замолк, с видимым усилием вспоминая обстоятельства дурного приказа. Давалось это явно с трудом, хотя прошло‑то всего несколько часов, к тому же сомневаюсь, что столь яркое событие, как переноска мертвецов, случалось с ним хотя бы раз в жизни. Так почему это так сложно?
– А… – начал парень, но тут его тело пронзила судорога.
– Прочь! – рявкнула Салэм, сбивая с ног Густава.
Но было уже поздно. Яцек вздулся, как воздушный шар, распух и взорвался на клочки, разлетевшиеся по помещению. Ударная волна раскидала нас по подвалу, обрушив оказавшиеся на траектории полета стеллажи.
От удара о шкаф я отбил спину, из легких вышибло воздух. А потом сверху еще и полкой добавило так, что я потерял чувство реальности. Мир поплыл перед глазами, сразу же рванул к горлу желудок. Не знаю, как мне удалось сдержать обед в себе, не иначе чудом.
Грохот в ушах утих нескоро, во рту было солоно от крови – при ударе я прикусил язык. Сглотнув, я осторожно попытался пошевелить конечностями. Вроде бы все цело, хотя голова раскалывается, на спине будто дрова великан рубил. Саднили ребра, похоже, треснули.
Опираясь на обломки, я с трудом сел, подтягивая непослушное тело. Оглядеться нормально не получалось – обрушенные нами полки загораживали обзор. Сняв маску, я сплюнул новую порцию крови на пол.
– Густав! Салэм!
Мне казалось, что я кричу, но на деле лишь сипло выдохнул. Справа от меня зашевелились куски дерева и послышался скрип лопающегося стекла. Через мгновение груда обломков просела, а только что находившийся под ними Ченгер уже крепко стоял на ногах.
– А неплохо так вдарило! – ошалело оглядываясь по сторонам, заявил он. – Давно мне такой сильный враг не попадался!
Я подобного воодушевления не ощущал. Едва нашлись силы, чтобы встать – сперва на четвереньки, как гордый лев, затем на колени и только после этого, шатаясь, как пьяный матрос, уже на ноги.
– Густав!
Стражник лежал на ступеньках лестницы, которая оказалась за его спиной в момент взрыва. Сейчас мужчина не шевелился, и понять, дышит ли, я не мог – несмотря на мое демоническое зрение одержимого, перед глазами плавали цветные круги, да и мир раскачивался.
– Жив он, – мгновенно переносясь к стражнику, заявил Ченгер и легко закинул оглушенного мужика на плечо.
– Салэм! – набрав в грудь побольше воздуха, позвал я.
В ответ раздался тихий стон, и я бросился на звук. Это стало ошибкой, меня тут же повело, и я споткнулся об собственную ногу. Рухнув на обломки, застонал – торчащий из доски гвоздь оцарапал ладонь, едва не вскрыв на ней вены.
Искоренительница лежала неподалеку, присыпанная кусками копченого мяса и зерном. Не особенно выбирая, куда ставлю ноги и руки, я на четвереньках дополз до женщины и принялся откапывать учительницу. Давалось это нелегко, каждое движение заставляло меня самого раскачиваться из стороны в сторону, отчего тошнота вновь набирала силу.
Через бесконечно долгое время я приподнял голову некромантки, и она застонала снова. Быстро осмотрев подругу, я увидел торчащий из ее левого бока кусок дерева.
– Дай сюда, – велел демон, уже успевший куда‑то деть Густава.
Легко подхватив Салэм на руки, он напрягся и, надув щеки, выдохнул рой мелких искр. Магические частицы окутали тело некромантки, толстая щепка, прошившая девушку насквозь, сгорела, а рана затянулась такой же чешуей, как и на моем лице.
– Теперь не помрет, – заявил он, закидывая Салэм на плечо. – Идем отсюда, тебе нужно на воздух.
Придерживая девушку под зад, демон протянул мне свободную руку. Подхватив меня за предплечье, он рывком поставил меня на ноги.
– Густав? – спросил я, стараясь удержать равновесие после резкой смены положения.
Ченгер кивнул в сторону лестницы.
– Уже наверху.
Ему меня все же пришлось поддерживать. Самостоятельно идти я был способен всего пару шагов, так что до лестницы мы доковыляли минуты через две.
Прислонив меня к стене, Ченгер легко взбежал по ступенькам, перескакивая сразу через две. Я же боролся с собственным телом, чтобы не сползти по стене.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В голове было пусто, думать я просто не мог. Держась зубами за воздух, а пальцами впившись в стену, я шатался, то и дело заваливаясь вперед. Но вскоре перед глазами мелькнули покрытые чешуей пальцы с черными когтями, и я оказался на твердом плече демона.
Это не добавило мне хорошего самочувствия. Однако лестницу мы буквально пролетели. Мне показалось, прошла пара секунд, и Ченгер уже положил меня на полу первого этажа.
– Вниз никому не спускаться! – прорычал демон и тут же исчез из поля зрения.
А я увидел какое‑то смутно знакомое лицо, и мне потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы понять – надо мной склонился Микаль. Он что‑то говорил, но мне было слишком тяжело сконцентрироваться, чтобы понять, что именно.
А потому, когда темнота все же приняла меня в свои объятия, я был этому чертовски рад.
* * *
В себя я пришел рывком, будто в голове дернули за рубильник, и сквозь веки ударил свет, окрасив все в темно‑красные тона. Медленно подняв веки, я скривился от бьющего в глаза солнца. Прикрывшись рукой, осознал, что лежу на той самой кровати в комнате, предоставленной Агате Блэкланд.
Быстро оглядевшись, я заметил спящую в кресле рядом Салэм. Некромантка мирно дремала, склонив голову на сторону. Распущенные черные волосы свободно лежали на плечах, расслабленное лицо выглядело таким спокойным, что я залюбовался. Все‑таки она была весьма красивой женщиной, по крайней мере, в моих глазах.
На коленях искоренительницы лежала раскрытая книга, видимо, за чтением девушка и заснула. Только заметив страницы, я обратил внимание, что сама искоренительница замотана в белую тряпку от пояса до ключиц. Привычных для меня по Земной жизни бинтов в Эделлоне не делали, обходились отрезами ткани. Стоило сосредоточить взгляд на перевязке Салэм, в нос ударил резковатый травяной запах.
Пошевелившись, я скрипнул кроватью, и некромантка тут же дернула головой, подняла веки, возвращаясь из мира снов. Ее взгляд прояснился, и некромантка, грозная искоренительница, в руках которой было достаточно власти, чтобы развязать маленькую победоносную войну, бросилась ко мне с распахнутыми объятиями.
– Киррэл! – с огромным облегчением и радостью в голосе выдохнула она, обхватывая меня за шею и покрывая лицо поцелуями. – Очнулся!
Стараясь говорить в перерывах между тем, как ее губы касались моего лица, я обнял ее в ответ и погладил по спине успокаивая.
– Да что мне сделается? Ты как себя чувствуешь?
Салэм отстранилась, но не слишком – ее руки легли мне на плечи, и чародейка смотрела на меня сияющими глазами. Я и не помню, чтобы мне так радовался кто‑то, кроме детей. Но, похоже, по крайней мере один человек в Эделлоне действительно меня любит.
– Со мной все хорошо… будет, – ответила она, сделав паузу перед последним словом. – Та травница, которую ты спас от ее соседей, позаботилась. Тобой она, кстати, тоже занималась, как и Густавом. Но мы с ним уже давно на ногах, а ты все никак не приходил в себя…
В уголках ее глаз мелькнула влага, но девушка моргнула пару раз, приподняв подбородок, и лить слезы не стала. Впрочем, даже если бы она рыдала в три ручья, я бы все понял – как‑никак, я заставил ее поволноваться.
– Как давно я тут лежу? Почему в комнате Агаты? Что случилось, пока меня не было?
Вопросы посыпались из меня как из рога изобилия. Ситуация, в которую я впутался, бросившись спасать баронскую дочку, оказалась гораздо серьезнее, чем мне думалось. Я‑то рассчитывал на плевое дело и небольшой союз, на котором можно будет заработать, а получилось, что влез в самую настоящую войну. Со смертниками в виде заряженных взрывными заклятьями подсобников, подделкой личности и масштабными военными действиями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Сегодня третий день, – ответила Салэм, начав по порядку. – Агату уже забрали под конвоем люди ее отца. Он же, кстати, попросил передать тебе, что всегда будет рад, если ты решишь заехать в Черноземье.